Борис Омский - Черный айсберг

В лаборатории молодых людей встретила Мария Дмитриевна. Она пыталась засунуть в уже трещавшую по швам хозяйственную сумку еще несколько банок со сгущенным молоком.

– А где остальные? – спросила Марина.

– В буфете, там сгущенку дают. Бегите скорее, она кончается.

– Не пойду, – без раздумий определилась Марина, – от нее толстеют.

Откровенно говоря, это была просто отговорка, чтобы лишний раз не приставали с вопросом, почему она пренебрегает дефицитом. На самом деле после знакомства с Марципаном любой дефицит для нее перестал быть проблемой, и она могла не толкаться ради него в очередях.

Славик, конечно же, тотчас бросился в столовую. Не удивительно. Когда у тебя двое малых детей, не до раздумий.

Марина села за свой стол и принялась подводить итоги. О подарке Володе она договорилась по телефону с Нелькой. Значит, после работы сразу к ней в магазин. Да, Нелька просила принести что-нибудь заведующую подмазать. Марина открыла ящик стола, вытащила из предназначенного для Лорки пакета одну упаковку с комплектом итальянского нижнего женского белья и переложила ее в сумочку.

Подошла Сотникова.

– Я тут название лекарства написала… – Листочек в клеточку лег на стол и робко подполз к Марине. – На тебя последняя надежда.

– Не волнуйтесь, не подведу.

Марина по слогам прочитала написанное. Ну и мастера эти медики заковыристые названия придумывать!

В дверях возник Пахомыч с набитой сгущенкой авоськой, метеоритом пронесся вглубь лаборатории и… взорвался гле-то в районе Славикиного кульмана. Вернее в спешке шарахнул ногой по брошенному в проходе стулу. Стул с грохотом повалился на пол, а Пахомыч цензурно выругался. Вторым, положив картонку с бело-голубыми консервными банками сверху на свой большой живот, в лабораторию медленно заплыл Бабенко. Хладнокровие и научный подход к выбору маршрута в плотно заставленном мебелью помещении позволили ученому-общественнику в отличие от Пахомыча спокойно добраться до своего стола. Последним, чуть клонясь на бок от отяжелевшего портфеля, вошел Белоконь.

– Мужчины, вы Славика, не видели? – сразу у всех спросила Мария Дмитриевна. – Он только недавно в столовую побежал. Интересно, досталась ли ему хоть баночка.

– Ага, увидишь там кого-нибудь, – пробурчал Бабенко. – Сумасшедший дом! Перекошенные лица, выпученные глаза. Вроде бы нормальные люди в институте работают – вежливые, дисциплинированные, рассуждают здраво. А как до дефицита дойдет, в дикарей превращаются.

– Жаль, если не возьмет, – Сотникова сочувственно вздохнула. – Двое детишек у парня.

– Конечно, не возьмет, всего пять ящиков осталось, – снова отозвался Бабенко, перекладывая добычу в черный кейс.

– Давайте ему по баночке отдадим, – не унималась сердобольная Сотникова.

Только Пахомыч успел поддержать ее до того, как в лабораторию ввалился Славик Три банки он нес в руках, две умудрился засунуть в задние карманы джинсов.

Мария Дмитриевна радостно всплеснула руками:

– Успел! А мы уж скинуться тебе собрались.

– Современная молодежь своего не упустит, – ухмыльнулся Бабенко. – Коль потребуется, глотку перегрызет.

– Никому я глотку не перегрызал, – запротестовал Славик. – Подмигнул приятелю из отдела новых технологий и готово.

– Довольно, товарищи, болтовни, – вмещался в разговор Белоконь, отрывая глаза от раскритикованного на утреннем совещании плана лаборатории на следующее полугодие. – Мало мы из-за сгущеночной эпопеи рабочего времени потеряли? Наверстывать надо.

– Сергей Сергеевич, – елейным голоском пропела Сотникова, – а скоро денежки давать начнут.

– К получению сотрудниками зарплаты, понятно, мои слова не относятся, – уточнил свою позицию заведующий. – Только в кассу без шума на цыпочках и не все сразу.

Опять склониться над многострадальным планом Белоконю не дал телефон. Кончик его шариковой ручки завис в воздухе, так и не коснувшись бумаги.

– Слушаю… Что? Двух человек?! У меня отчет, у меня люди в отпусках! – Крепчающий голос заведующего вдруг резко упал. – Распоряжение горкома… Хорошо.

Сергей Сергеевич опусти трубку на рычажок с такой мягкостью, как будто боялся кого-то разбудить. Не снимая с нее ладони обвел грустным взглядом свою немногочисленную рать. Наконец, нервно потирая щеку, сообщил:

– Снова, понимаешь ли, от нас в колхоз двух человек требуют. Завтра выезд.

– Я согласен, – поднял руку Пахомыч. Рыбалка, сено, сверчки – красота. Меня пишите.

– Ты, Петр Пахомович, не хулигань, – осадил его начальник. – Отчет на носу, испытания, а он на природу собрался. Мы Славу попросим. Слава, как ты?

– Я же, Сергей Сергеевич, только вчера оттуда. Два срока подряд отмотал. Жена ругается, дети уже не узнают…

«Сейчас Славика уломает и за меня примется, недаром утром чайник свистел, как сумасшедший, – подумала Марина. – Надо этим воспользоваться».

Между тем Белоконь продолжал крушить бастионы Славиного сопротивления:

– Мы тебя очень просим. Некому больше ехать, ты же видишь. Потом отгулы возьмешь или к отпуску приплюсуешь. Как Азаров выйдет, я его тотчас же к тебе на смену пошлю. Не Марию же Дмитриевну посылать, в самом-то деле, или Бабенко Николая Николаевича с его радикулитом…

Потрепыхавшись еще немного, как пойманный воробей, Славик сдался. Переводя дух, перед переходом ко второму кандидату, Белоконь сделал короткую паузу. Бабенко воспользовался ею, чтобы с пафосом высказать свое отношение к происходящему:

– Нас в молодые годы начальство так не уговаривало, потому в магазинах полки не пустовали, как сейчас. А нынче молодежь вся нежная, избалованная, с характером. И куда с нею только придем?

Кандидат-общественник сокрушенно покачал головой и с привычной фразой «я в местком» вынес тяжелое тело в коридор. Белоконь с затаенной тоской посмотрел вслед Николаю Николаевичу, сожалея, наверное, что в прошлом из-за лени забросил кандидатскую и теперь должен вертеться как уж на сковородке вместо того, чтобы спокойно наслаждаться жизнью, подобно своему титулованному подчиненному. Немного пожалев себя, завлаб вернулся к выбору второй кандидатуры. Вариантов у него, надо-сказать, было всего ничего. И Марина до того, как он открыл рот, уже знала, кто следующий. Ей это еще утром чайник подсказал, когда запел на плите будто оперный тенор.

– Сергей Сергеевич, давайте я поеду в колхоз вместе со Славиком, – вдруг приятно удивила она шефа. – Только вы нас сегодня, пожалуйста, вещички собрать пораньше отпустите.

– Разумеется, – сразу повеселел Белоконь, довольный, что избавился от долгих изнурительных уговоров. – Получайте в кассе аванс и ступайте.

Перед Мариной немедленно вырос счастливый Славик.