Ирина Садовская - Мир в декорациях

В своем поместье Во-ле-Виконт Фуке построил красивейший дворец. На него были затрачены баснословные деньги, и король решил выяснить: откуда у министра финансов такие деньги?

Фуке, ничего не подозревая, решил в поместье устроить праздник для короля, а Людовик тем временем с неким Жаном-Батистом Кольбером, с тем самым, о котором мы уже упоминали, интендантом кардинала Мазарини, проверял ведомости по министерству финансов.

Проверка оказалась для Фуке роковой – Кольбер для этого сильно постарался. Королю было доложено, что Фуке брал взятки, а благодаря бухгалтерскому хаосу, ловко скрывал свои растраты. Посему Фуке является недобросовестным служебным лицом, который нажился за счет государства.

В назначенный день король пожаловал со своей свитой в имение Фуке и с нескрываемым интересом осмотрел дворец. Особенно он был ошеломлен надписью на фронтоне дворца: «Чего я еще не достигну?» или, как вариант: «Куда я еще не взберусь?»

Да, как сказал великий писатель: лучше бы Фуке полоснул себя бритвой по горлу! Но Людовик обладал колоссальной выдержкой, поэтому ни один мускул не дрогнул на его лице. Он ничем не выразил своих чувств, но спустя месяц над Фуке начался судебный процесс о хищениях. Суд приговорил Фуке к смертной казни, однако Людовик милостиво заменил приговор вечной тюрьмой. Кстати, арестовал Николя Фуке по приказу короля заместитель лейтенанта мушкетеров Шарль де Бац де Кастельмор, граф д’Артаньян. Можно просто – д’Артаньян. Александр Дюма в своем романе описал его жизнь, полную приключений, которая протекала при дворе Людовика XIII. Но настоящий д’Артаньян служил при дворе Людовика XIV, то есть почти полстолетия спустя, и не имел никакого отношения к тем подвигам, которые описал Дюма.

После судебного процесса Фуке угодил в тюрьму, где его три года охранял д’Артаньян. Все состояние Фуке отошло в королевскую казну, а вакантное место министра финансов – вы будете удивлены – занял тот самый Жан-Батист Кольбер, с таким рвением делавший проверку документов по министерству финансов. И поскольку эта история произошла до того, как было начато строительство Версаля, то теперь совершенно ясно, что именно впечатление от имения Фуке Во-ле-Виконт, которое поразило воображение короля своей роскошью, послужило толчком для создания Версаля. Во-ле-Виконт, построенный Фуке, в некотором смысле стал прообразом Версаля. А создатели имения Фуке в том же самом составе – Лево, Ленотр, Лебрен – очень потрудились, чтобы Версаль раз и навсегда затмил их предыдущий шедевр.

Когда-то еще отец Людовика, Людовик XIII, построил дворец, как тогда говорили, скромный, как сам король. Этот дворец был скорее подсобным строением, чем жилищем. Здесь было убежище Людовика XIII от дворцовой кутерьмы, сюда удалялся этот меланхоличный отшельник, покидая двор и всю его пышность, обретая лишь здесь мир и покой. Решив строить новый дворец, Людовик XIV за основу взял именно этот охотничий домик отца, сохранив в неприкосновенности старый замок, несмотря на то, что архитекторы уговаривали его снести. Людовик XIV, не менее своего отца любивший охоту, возвел здесь два крыла со стороны переднего двора, построил конюшни и службы. Но главным образом все заботы его были посвящены парку.

Создание Версаля началось именно с создания удивительного паркового ансамбля, и лишь затем началось строительство самого дворца. Несмотря на то, что Версаль возводился огромной армией строителей и архитекторов, над ними всегда доминировала воля короля, которая направляла, утверждала проекты или же заставляла ломать сделанное и начинать все заново. Как это было в случае с Трианоном, когда старое здание фарфорового Трианона было снесено, а на его месте построен мраморный Трианон.

Людовик почти всю свою жизнь строил и перестраивал Версаль, дышал пылью его стройки. В нетерпении окончания строительства, а также чтобы быть в курсе всего того, что здесь происходит, он даже велел поставить специальный навес в непосредственной близости с дворцом, где сидел, подписывая бумаги и работая с документами. Он строил Версаль всю жизнь, делал этот обстоятельно, как следует и даже не успел по-настоящему насладиться своим дворцом, потому что Людовик, практичный и дальновидный, конечно же, строил его не для себя, а – после себя. Это был его дар наследникам.

Людовик XIV был очень общительным. Но его высказывание о том, что любой книге он предпочитает живое человеческое общение, вовсе не значит, что Людовик не любил читать. У него была прекрасная библиотека, он ее собирал в течение всей своей жизни и очень гордился ею. И все-таки поговорить Людовик любил. Особенно он стал увлекаться беседами во второй половине своей жизни, когда на смену бушующим страстям пришла умеренность, набожность и острая необходимость в духовной пище. Со своей второй женой, мадам де Ментенон, некоронованной королевой, Людовик мог говорить часами. Иногда их беседы особенно затягивались. Мадам де Севинье ворчливо вспоминала, что их беседы были так длинны, что могли кого угодно довести до галлюцинации. Возможно, мадам де Ментенон была именно той женщиной, которую Людовик искал всю жизнь, и именно поэтому они, находясь вдвоем, не замечали, как быстро бежит время.

Людовик XIV был удивительным королем. Мало кто из монархов настолько серьезно и ответственно подходил к королевской работе. До последней минуты жизни он исполнял свои обязанности, больше всего заботясь о своем преемнике. Увы, по прямой линии все его наследники умерли. И горячо любимый сын, и внук, а также еще целый ряд смертей в семействе Бурбонов унес талантливых и достойных претендентов на французскую корону. Словно какой-то грозный рок навис над их родом. С тяжелым сердцем уходил король, оставляя корону еще совсем младенцу, заранее переживая, что за этим неизбежно последуют долгие годы регентства.

Но час пробил, и врачи со скорбью сообщили Людовику, что дни его сочтены. Тогда он, не теряя самообладания и выдержки, поторопился привести в порядок все дела, чтобы передать их в руки тех, кто останется после него. Он умирал мучительно, но, превозмогая боль, заставил себя встретиться и проститься со всеми своими ближайшими соратниками и друзьями. Тепло и по-доброму он простился и со своими слугами. Увидев их в слезах, он сказал: «Почему вы плачете? Вы думали, что я бессмертен? Я так о себе никогда не думал, и вы должны были давно быть готовы меня потерять, учитывая мой возраст».

Наконец настало время позвать к нему его единственного наследника престола, его правнука. Наследнику было в то время пять с половиной лет. Людовик поцеловал его и сказал: «Мой дорогой малыш, вы станете великим королем, но счастье ваше будет зависеть от того, как вы будете повиноваться воле Господа и как вы будете стараться облегчить участь ваших подданных. Для этого нужно, чтобы вы избегали, как могли, войну: войны – это разорение народов. Не следуйте моим плохим примерам, я часто начинал войны слишком легкомысленно и продолжал их вести из тщеславия. Не подражайте мне и будьте миролюбивым королем, и пусть облегчение участи ваших подданных будет вашей главной заботой».