Ирина Садовская - Мир в декорациях

Во времена Людовика королевская резиденция была необыкновенно доступна, достаточно было принарядиться и, пожалуйста, гуляй себе по парку, наслаждайся красотой. Кстати, в парке легко можно было встретить и самого короля. В сказке про Золушку именно так все и происходит, и неудивительно, ведь Шарль Перро, знаменитый сказочник, был богатым сановником и играл важную роль при дворе короля. Поэтому он вовсе не сочинял, рассказывая о том, что на бал к королю легко могла приехать инкогнито какая-нибудь красавица. Действительно, такие случаи бывали, и им, этим красавицам, даже удавалось увлечь короля. Это вполне достоверно. И хотя стать фавориткой Людовика было делом непростым, но и небезнадежным.

Что же касается превосходного художественного вкуса и модных взглядов, то тут Людовику не было равных. Несмотря на то, что балет в его жизни занимал особое место, он еще интересовался литературой и драматургией. При дворе короля появился театр Корнеля и Расина, комедии Мольера наполнили его бурными страстями, привнеся живость и утонченность. Что касается самого господина Мольера, то бережное отношение к нему Людовика вызывало у всех жгучую зависть. Не поддерживай король его театр, он бы не просуществовал и месяца. Мольер ухитрялся не только с успехом ставить спектакли, но и позволял себе потешаться над королевской знатью. Одним словом, с покровителем ему повезло.

Все дело в том, что Людовик видел в Мольере не пустого комедианта, а умного и тонкого драматурга с богатым воображением. Разоблачая смешные стороны некоторых персонажей двора и делая на них ядовитую сатиру, Мольер невольно становился союзником королевской политики. Наседая в своих пьесах на сливки аристократии, Мольер вплотную приближался к королю, но никогда не затрагивал его лично. Он обладал хорошим чутьем и верно держал дистанцию. Именно за это король его и ценил, а когда над Мольером сгущались тучи – приходил на выручку.

Однажды, присутствуя на спектакле «Мещанин во дворянстве», Людовик подозвал к себе Мольера и сказал, что тот написал превосходную пьесу. Придворные, услышав это, тотчас примчались и наперебой стали его хвалить. Людовик узнал, что пьесу хотели провалить на первом же спектакле, и, выразив похвалу, спас ее от провала. Для меня всегда остается загадкой, как Людовик, тщеславный и самовлюбленный, так спокойно уживался со столь одаренной личностью, как Мольер, – с неоспоримым королем в царстве искусства? Просто, на мой взгляд, Людовик совершенно искренне считал, что равных ему нет ни в какой области. В том числе и в искусстве.

При дворе Людовика XIV расцвел талант и другого великого француза – композитора Жана-Батиста Люлли. Люлли приехал в Париж из Флоренции в четырнадцатилетнем возрасте. Герцог де Гиз взял его к себе, чтобы тот помогал мадам де Монпансье упражняться в итальянском языке. Очевидно, занятия обоим пришлись настолько по душе, что мадам не могла нахвалиться молодым учителем. Неудивительно, что дела его стремительно пошли в гору, и он сделал головокружительную карьеру: бывший скоморох и шут, он стал суперинтендантом музыки при французском дворе – главой Оперы. Распутник и гуляка Люлли, завсегдатай кабаков и ночных оргий, развлекал короля своей музыкой, своей игрой и своими остротами, а Людовик закрывал глаза на его похождения, потому что обожал его музыку. Став придворным композитором, Люлли исполнял также обязанности советчика и секретаря короля. Людовик пожаловал ему дворянский титул и помог приобрести огромное состояние. Конечно же, Люлли всецело зависел от королевской власти, однако он был незаурядным и смелым человеком, который достигнув высокого положения в обществе, не ограничивался ролью придворного слуги великого короля. Кроме дворцовых спектаклей, он часто давал представления в городе, иногда бесплатно. И этим оказывал влияние на музыкальную жизнь не только Версаля и Парижа, но и всей Франции. Из-под его пера наряду с операми и церковными песнопениями выходили и уличные песенки, которые затем весело распевали простолюдины, чем Люлли очень гордился.

И это прекрасно, что судьба свела двух великих Жанов-Батистов – Люлли и Мольера. Оба страстно любили театр, а Люлли еще был и отличным актером и часто принимал участие в спектаклях. Специально для Мольера он писал танцевальную и вокальную музыку. Так, пьесы Мольера «Мещанин во дворянстве», «Мнимый больной» ставились под музыку Люлли, приобретя форму комедий-балетов. Оба Жана-Батиста – и Люлли, и Мольер – внесли огромный вклад во французскую культуру.

При дворе Людовика XIV был и еще один Жан-Батист – Кольбер, который имел самое непосредственное отношение к Версалю. Но об этом чуть позже.

Во времена Людовика XIV дворянская оппозиция была раздавлена настолько, что ее уже неприлично было называть оппозицией. Но, подмяв под себя высшую знать, Людовик тем не менее строго следовал заведенному порядку дворцовой жизни: три раза в неделю он устраивал во дворце приемы. Все старания его верноподданных были направлены исключительно на то, как угодить королю, а заодно продвинуться по службе, приобрести высокий титул и получить как можно больше привилегий. На всю эту возню Людовик взирал насмешливо и равнодушно. Он всегда строго выполнял свои обязанности, но ясно давал понять, что дворянство и король Франции стоят на абсолютно разных высотах. Действительно, Людовик никогда не отождествлял себя со своим придворным окружением. Он вообще не относился хорошо к высшему дворянству Франции. И не позволял никому из подданных соперничать с ним ни в любовных делах, ни в богатстве.

Так поучительна история министра финансов Николя Фуке. Это случилось задолго до того, как Людовик начал строительство дворца в Версале. В то время у него была идея лишь реконструкции Лувра, но она его не очень вдохновляла. Господин Фуке, пригласив короля в свое имение, невольно подал ему идею создания нового роскошного дворца в Версале.

Работая при дворе короля, Николя Фуке стал довольно искусным министром финансов. Ведение непрерывных войн, содержание баснословно дорогостоящего французского двора с постоянными переездами королевской свиты из одного дворца в другой – все это требовало колоссальных денежных затрат. То тут, то там приходилось «затыкать дыры». Чтобы справляться с такой сложной задачей, необходим был талант иллюзиониста высочайшего класса. Мошенничество, растраты, липовые доверенности – все шло в ход, только бы изыскать средства. Разумеется, такая хитроумная финансовая гимнастика была по плечу не каждому.

И в этом смысле Николя Фуке был, несомненно, талантлив, к тому же обладал опасным обаянием. Он умел привязывать к себе людей, вызывая у них чувство восторга и обожания. Этот баловень судьбы был баснословно богат, благодаря наследству и двум удачным женитьбам. Фуке любил поэтов, прекрасных дам, ну и конечно же, – изящное искусство. Человек с большим воображением и даже своего рода мечтатель, он был чрезвычайно честолюбив и непоследователен. Он сорил деньгами направо и налево, не разбирая, где его собственные, а которые из государственной казны. И так бы это и продолжалось, если бы, совершенно осмелев, он не посягнул на интересы самого короля, самые что ни на есть личные. Фуке начал открыто ухаживать за его фавориткой, и это очень не понравилось Людовику. Над Николя Фуке начали сгущаться тучи, и нужен был лишь повод, чтобы поставить дерзкого на место. И этот повод был найден.