Алиса КЛИО - Немир

– Половина шестого, – сказал он. – Мы можем не успеть.

– Что ж, тогда нам представится редкостная возможность насладиться обществом тех, кому хорошо.

Поначалу Сантариала развлекали человеческие дрязги: они казались ему переборами расстроенного инструмента. Но потом он понял, что по тональностям, регистрам и набору мелодический вариаций люди инструментам в подмётки не годятся. И вообще, они – самые банальные существа во всех мирах.

Возьмём хотя бы этих. Обожают сидеть друг у друга на голове. За столько сотен лет не уяснить, что толпа всегда более управляема.

Точкой обзора архаики выбрали площадку на небольшом возвышении, откуда неплохо просматривалась городская площадь и скопление народа. Навскидку Сантариал насчитал человек пятьдесят. Пятьдесят человек слонялись туда-сюда с важным видом, ничем особенно не занимаясь. У них не было ни идеалов, ни просто ценностей, понятных представителям высших рас, к которым архаики, естественно, причисляли себя. Нандоло был прав. Он всегда прав.

– Привет, крошка! Отлично выглядишь. Одеваешься в детском магазине?

Девушка, переходившая улицу перед экипажем, шарахнулась куда-то в сторону, спасаясь от насмешливых выкриков Нандоло. Вдохновлённый довольным взглядом Сантариала, тот уже озирался в поисках следующей жертвы. У Нандоло всегда отлично получалось доводить людей. В служебном ресторане на мысе Аджано он частенько собирал целые толпы, закатывая необычайно талантливые импровизации на тему разговоров, подслушанных в Городе. Он сыпал фразами, не задумываясь ни на секунду: это и было самым комичным. Наверно, Нандоло с успехом заменил бы всех оставшихся в Немире деятелей культуры и искусства, если бы слова «лояльность» и «политкорректность» хоть что-то значили для него.

Благодаря покровительству Магистра, во всём соблюдавшего нейтралитет, архаиков в Городе всё же терпели, если, конечно, не ловили за руку на провокационной деятельности. От немедленного шельмования их спасала уникальная способность отвлекать от себя внимание и становиться практически незаметными. Наряду с чтением мыслей талант этот присутствовал абсолютно у всех.

– Ты считаешь, это нормально, когда женщина хочет похудеть, чтобы соблазнить мужчину, выйти замуж, родить и снова стать толстой? – спросил Нандоло, тяготясь вынужденным бездельем, пока улица пустовала. Такие риторические вопросы были вполне в его духе. Не получив ответа, он обычно задавал следующий и мог продолжать так до бесконечности.

– Ты представляешь, их называют неотмирками, как и нас, только прибавляют «люди», – снова подал голос Нандоло, с отвращением разглядывая вызывающе лазурное небо. – А мы, значит, нелюди. Гуманоиды! Правящие круги без конца нас унижают!

Сантариал жестом прервал этот гневный монолог, указав на толпу, в которой что-то происходило. Нандоло тут же насторожился.

– Ахинея задери его за хвост, – пробормотал он в качестве комментария, вглядевшись, – Никак это Рамзес, лаборант нашего дорогого…

Улыбка снова коснулась губ Сантариала, теперь она была мечтательной и почти нежной, – так бабочка задевает крылом цветок, пролетая. Нандоло, однако, предпочёл бы ей самую зверскую гримасу.

– Итак? – начал Сантариал, подняв бровь, – с чего начнём?

– Нет уж, – отказался Нандоло, – отбой. Против такой конкуренции мы ничто.

– Ну, хоть посмотреть?

– А у тебя истерикон не начнётся? Лично я пас. Пойду куплю кефиру, и домой.

Вздохнув, Нандоло взял деньги и, путаясь в полах длинной одежды, выбрался из экипажа. Спустя минуту он возвратился и со словами «Подержи пока» вручил Сантариалу кефир, а сам полез на заднее сиденье и принялся шарить в коробке с инструментами. Делал он это с известной опаской: на их родине бытовало убеждение, что, сунув руку в любое отверстие, неизвестно что оттуда вытащишь. Жители мыса Аджано даже постель перестилали с известной осторожностью.

А всё оттого, что чёрные пески лишь издали казались безжизненными. Говорят, там водились даже скорпионы, только они не жалили, а плевались, но приятного тоже мало. Хранитель Архива однажды сказал, что пустыня отыгрывается так за отсутствие верблюдов. Природа, дескать, не любит пустоты.

Вечно шутит этот Хранитель Архива. Какие такие верблюды?!

– Кажется, колесо прокололось, – поморщившись, сообщил Нандоло. Сантариал согласно кивнул: обычно, если в машине архаиков что-то прокалывалось, значит, его прокололи . К таким вещам следовало проявить максимум внимания. Вскоре Нандоло выпрямился, держа в руках инструменты.

Тут-то всё и произошло.

…они выскочили на ровную площадку полукруглой формы, окружённую невысоким каменным парапетом. Отсюда начинался крутой склон, поросший соснами, и спуск прямиком к морю. Но Ленни увидел совсем другое.

То, что для архаиков было лишь механическим созданием их инженерных гениев, для Ленни явилось полной неожиданностью. Он едва не затормозил: впечатление от встречи с этим странным нечто заслонило даже собственное плачевное положение. Со стороны оно выглядело как гигантская птица, сложившая усталые крылья и наклонившая голову. Обтекаемые формы, чёрные шероховатые бока, выступы с обеих сторон; птица, которая никогда не полетит, однако, мелькнуло у Ленни, всё же это был механизм, причём, очевидно, способный передвигаться. И Сантариал, стоявший рядом, только подтвердил для Ленни верность этой теории. Не станет же человек, даже такой, как Сантариал, мирно стоять с пакетом кефира возле какого-то монстра!

Рамзес тоже его увидел. Он неожиданно встал, словно врос в землю, а потом с диким воплем ринулся к парапету. Сантариал обернулся… Сперва ему на глаза попался Ленни, а затем – лавина людей, затопившая горизонт и неотвратимо приближавшаяся… В таких обстоятельствах самым разумным было просигналить отступление. Возможно, так бы Сантариал и поступил, будь он один. Но внезапно одно «крыло» отъехало, и наружу высунулся кто-то ещё – одетый точно так же, но ростом пониже и лицом посмешнее, и этот кто-то замахал руками и закричал:

– Эй! Марафонец! Сюда! Сюда! Да скорей же ты!!!

Что-то ощутимо изменилось… Ленни нервно оглянулся: до него только сейчас дошло, что топот преследователей затих. Толпа сгрудилась у края площадки, не решаясь приблизиться. Удивление, ненависть и страх на лицах почтенных неотмирков смешивались в разных пропорциях. Если Ленни и колебался, то, услышав глухой рокот позади, оставил колебания до лучших времён. Он в несколько прыжков преодолел расстояние, отделявшее его от архаиков, но в этот момент что-то просвистело над ухом и смачно взорвалось на капоте! Это был гнилой кочан капусты!

– Ахинеево отродье! – загремел кто-то из толпы. – Я так и знал!