Наталья Клетина - Милостивый

Вера же прядя, домой, не стала ужинать, а, переодевшись в старый халат, уселась на диван с альбомом семейных фотографий. Она чувствовала, что в ее жизни наступил переломный момент, что все, что было прежде это только подготовка к настоящей жизни, той, которая у нее теперь начинается. Она это поняла, когда стояла в холле богатого особняка, ожидая встречи с ее хозяином. Что-то произошло в ее душе, когда она увидела, как можно жить. Она почувствовала эту ауру достатка и власти, которую излучал каждый предмет в этом помещении. Даже хамоватый охранник с тупым и безразличным лицом, осматривающий ее на входе, демонстрировал превосходство и полноту бытия. Стоя там, она дала себе слово, что теперь будет стремиться только к этому: быть богатой, успешной и повелевать другими людьми, а иначе жить вообще не стоит. Поэтому, она поспешила избавиться от общества Рахима, он стал ей неприятен, как один из свидетелей ее неудач и прозябания. Он был человеком из ее прошлого, а с прошлым она простилась, там, в сверкающем холе роскошного особняка.

Ей теперь казалось, что все произошедшее с ней случилось неспроста. Что тот могущественный мужчина волей судеб, оказавшийся на складе, разбудил ее ото сна, как сказочный принц, спящую принцессу. Если бы она сразу отдала ему заказ, или если бы старуха не послала ее отвезти товар к нему на дом, она так бы и не увидела наяву, как можно жить. Что же, она теперь благодарна старухе от всего сердца, правда, если у нее будет такая возможность, она с ней расквитается сполна. При мысли о мести тонкие губы Веры сложились в мечтательную улыбку.

Она пролистала семейный альбом,– вот оно мое приданное, – с горечью думала Вера.

Она пристально вглядывалась в лица родителей на тусклой фотографии.

– Ничего то вы мне не смогли дать, ни красоты, ни талантов. Вам выпало родиться в тяжелое время и, наверное, не ваша вина, что прожили вы свою жизнь в вечной нужде и в страхе перед завтрашним днем.

Глядя на фотографии родителей и беря их в свидетели, она дала себе слово, – если у меня будут дети, то они не будут жить, так жили вы или живу сейчас я. Клянусь, я создам им совсем другие условия, или у меня детей не будет вообще.

Она завернула альбом в плотный пакет и запрятала его в дальний ящик шкафа.

С утра она встала решительной и готовой к новым испытаниям. Ее уверенность, что она достигнет всего о чем мечтает нисколько не убавилась, наоборот она затвердела и как бы заполнила все уголки ее души, не оставляя места для сомнений и страха. Как она достигнет своей цели, Вера не имела ни малейшего представления.

– Жизнь подскажет,– решила она.

Если смотреть на ее обстоятельства трезво без упования на какое-нибудь чудо, то ее шансы преуспеть в жизни были равны нулю. У Веры не было той внешней привлекательности, да и возраст был уже не столь юным, чтобы очаровать богатого и влиятельного мужчину и с его помощью прийти к своей цели. Она не владела каким-либо ремеслом или профессией, которые дали бы ей возможность проявить себя. Но она верила, что, ни смотря ни на что, она станет, тем, кем хочет.

Для начала необходимо найти какую-нибудь работу, чтобы было на что жить и платить по счетам. Она проштудировала все объявления о вакансиях. Искала работу примерно такого же уровня, что была у нее. Предложений было несколько, и все эти адреса она сразу же обзвонила, но безрезультатно. В одном месте непременным было наличие рекомендаций с предыдущего места работы. В других наличие экономического образования, в третьих – знание специальных компьютерных программ.

– Ну, ничего, будем искать что-нибудь попроще, – не унывала она и продолжала изучать все объявления о вакансиях в Интернете и в газетах.

Следующие две недели Вера выходила из дома рано утром и возвращалась поздно вечером. Она ездила по адресам в поисках работы из одного конца Москвы в другой. Там где нравилось ей, не подходила она, туда, куда не глядя, брали любого, не решалась идти сама Вера. Вскоре, несмотря на жесткую экономию, закончились деньги. Пришлось отнести в ломбард скромные золотые украшения, что остались от мамы. Так как никакой ценности они не имели, то наличные дали весьма скромные. И тогда Вера решилась идти на первое же попавшееся место. На двери собственного подъезда она увидела объявление, что недалеко от ее дома открылся новый супермаркет и туда требовались кассиры. Конечно, это не было лучшим для нее вариантом, но хотя бы, не придется тратиться на дорогу и проводить по нескольку часов в день в общественном транспорте. Опыт работы кассиром у нее был, так же как и санитарная книжка – это были единственные требования к претенденту на эту вакансию. В тот же день ее оформили и предложили выйти на работу в ночь, так как супермаркет был круглосуточный.

Первую неделю она работа по ночам. Работать ночью было трудно, с непривычки очень тянуло спать, особенно под утро. Веки наливались мутной тяжестью, хотелось закрыть глаза и посидеть так хоть несколько минут. Но этого делать было нельзя, потому что проваливался в сон мгновенно, а потом выныривал из него с головной болью и одурманенным взглядом, как после тяжелого похмелья. Зато было спокойно, рядом не было никакого начальства. Ночные покупатели отличались от дневных какой-то особой расслабленностью и нетребовательностью.

После двенадцати ночи наступало затишье. Охранники дремали по закуткам. Чтобы не заснуть, кассиры, по очереди ходили пить кофе. Вера чаще всего попадала на перерыв с пышногрудой хохотушкой Танькой Фоминой. Те полчаса, что отводились для отдыха, Танька непрерывно рассказывала что-то смешное из своей жизни или жизни своих многочисленных подруг. Делилась своими планами и мечтами. Вера не особенно стремилась к общению. Она просто присутствовала рядом, глядя на Таньку спокойным, изучающим взглядом, но ту вроде бы это даже устраивало и не смущало, что у них получается не диалог, а монолог. Она продолжала свои бесконечные рассказы, и все же, как-то незаметно втянула Веру в разговор:

– Слушай, а ты говорят коренная москвичка и квартира у тебя своя есть?

– Да, вроде.

– И что ты тут делаешь?

– Да вот, жизнь изучаю, – с улыбкой ответила Вера.

– А на фига ее изучать? Ты что писательница?

– Да нет. Хотя писать умею.

Танька громко засмеялась,– а ты юмористка. Была бы я на твоем месте, никогда бы здесь не работала.

– А где бы ты работала?

– Не кассиром, точно. Это нам приезжим, без образования больше податься некуда, разве только полы мыть. Но это только на первое время, пока не найдем себе здесь мужа, на худой конец, спонсора – она опять беззаботно рассмеялась.

– Но, если честно, я хочу отсюда свалить побыстрее. Ищу другую работу. Хочу куда-нибудь в маленький магазин, в центре, там, где вокруг много офисов, и в перерыв приходят стоящие мужики, всякие юристы с менеджерами.