Наталья Клетина - Милостивый

– И что? Они же нас не отличают от кассового аппарата. Можно сто лет просидеть, пока тебя заметят, -возразила Вера.

– Ну, это ты зря. Замечают, да еще как. Вон тут ко мне каждый день подкатываются: «Девушка, а что Вы делаете сегодня вечером?»

– А ты?

– А что, я разве для этого в Москву ехала? Таких ухарей с пивными животами и прошлогодней грязью на ботинках и у нас в городке полно. Нет, в спальном районе ничего путного не высидишь. Днем идут пивка добавить, а вечером всем семейством, с женами и спиногрызами.

Она что-то вспомнив, опять захохотала.

– Вчера один такой был. С одного боку у него жена, с другого сын что-то канючит, а он расплачивается. И хочется ему со мной пофлиртовать, да нельзя, под «прицелом» находится. Так он, голову от жены отворачивает, чуть ли не на сто восемьдесят градусов, чтобы ничего не заметила, а сам глазками так и шарит, так и шарит. Думала, на мне кофта задымится.

–Была у меня одна знакомая., – продолжила тему Танька,– Работала на кассе в небольшом магазинчике на Краснопресненской. И что ты думаешь? Недавно замуж вышла. Ходил к ним в магазин один мужик солидный и все к ней присматривался. А она скажу тебе, девка непростая. Умела себя преподнести. На лице косметика так положена, что ее и не видно. Ухоженные руки, но без кричащего маникюра. Всегда идеально чистые, аккуратно уложенные волосы. Приветливая, скромная, интеллигентная, прямо обедневшая дворянка, вынужденная зарабатывать на пропитание простым трудом. Мужик присматривался, присматривался да и женился. Теперь она зиму в Испании проводит, лето в Ницце. Вот так.

Такие же истории про подруг и подруг этих подруг у Таньки не заканчивались.

***

Первые же дневные смены стали для Веры очень трудными. Работа была намного напряженней, людской поток не иссякал, расслабиться хоть на минуту не было возможности. С непривычки затекали плечи и шея, уставали глаза, так как непрерывно надо было смотреть на экран монитора. Супермаркет, открывали в спешке, поэтому было много ошибок на расфасовке товара. Пересортица, неправильно указанный вес обязательно приведут к недостаче, а Вера знала, что в конечном итоге, все убытки взыщут из ее кармана. Каждую покупку она проверяла внимательно, поэтому работала медленней других. У ее кассы всегда скапливалась очередь. Люди, стоявшие в ней возмущались. Наиболее нетерпеливые перебегали в другие кассы, где, не в пример ей работа шла бойко.

Работавшая рядом с ней Танька успевала и товар пробить и с покупателями пококетничать, а когда не было рядом начальства еще перекинуться шуткой с охранником или другими кассирами. Она, не глядя на монитор, а, играя глазами, лихо орудовала обеими руками, пробивая за считанные секунды горы продуктов.

– Вот нашлепает дурында, – думала с досадой Вера. Но шумная и словоохотливая Танька, несмотря ни на что, не вызывала у нее раздражения.

Ее злила и напрягала администратор торгового зала, Лилия Викторовна. Небольшого роста, в белом халате, в какой-то неимоверно вздыбленной на затылке, накрахмаленной шапочке, видимо, чтобы казаться выше она без устали сновала по залу, не упуская из поля зрения ни покупателей , ни кассиров. Если что-то ее не устраивало, она не стеснялась в выражениях. Могла сделать замечания в оскорбительной форме кассиру при покупателях, да и с покупателями она не особенно церемонилась. Несколько дней она сверлили Веру недобрым взглядом, но почему-то, воздерживалась от замечаний. Но все-таки ее прорвало. В самый час пик, когда был огромный наплыв толпы она, внезапно возникнув из-за спины Веры, наклонилась к ее уху и громким шепотом, который впрочем, был слышен всем , зашипела.

– Что ты сидишь как замороженная? Шевелись, иначе начну тебя штрафовать! Почему за тебя другие должны работать? Пока ты одного покупателя обслуживаешь, у Таньки десять проскочило. Сидит тут, понимаешь, спит. Набрали работничков.

– Вы бы лучше, чем с кассиров не слазить, организовали правильно работу, – спокойно возразила ей Вера, – Каждый товар приходится перепроверять. Вот сморите, сыр «Моцарелла» пробит как «Пошехонский», а здесь вес разнится на целых сто пятьдесят грамм,– Она стала показывать начальнице отложенный, неправильно маркированный товар.

Лилия Викторовна, вместо того, чтобы прислушаться к доводами кассирши и разобраться по существу, с приведенными фактами, весь свой гнев обрушила на Веру. Ее взбесил и спокойный тон и то, что ей посмели указать на недостатки в работе, да еще и публично.

– А ты что здесь самая умная? Если такая умная, что ты сидишь на кассе? Может, ты на мое место встанешь? Да что там на мое, может и выше куда-нибудь? А я сяду тут вместо тебя и поработаю.

– А что? Можно попробовать,– спокойно, с усмешкой ответила Вера.

Это спокойствие и усмешка довели Лилию Викторовну до белого каления.

– Нет, вы посмотрите, кого понабрали! Работать не умеет, а строит из себя персону. Ты потрудись на кассе с мое, а потом будешь губы раскатывать. Ты думаешь легко за всеми вами, олухами следить и ваши ошибки исправлять? Ну, смотри, ты теперь у меня под особым контролем.

– А вы мне не тыкайте и не считайте людей, которые с вами работают олухами, может и ошибок меньше будет. А контроль свой особый приспособьте туда, где он требуется, а меня контролировать не надо. Я сама себя проконтролирую.

Вера отвечала спокойно. Она перестала обращать внимание на начальницу и полностью переключилась на работу. Лилия Викторовна стояла возле кассы Веры и не уходила. Она была не удовлетворена исходом стычки с подчиненной. У нее осталось ощущение собственного поражения, а этого она допустить не могла.

– Хорошо. Сегодня после смены пойду к управляющему и поставлю вопрос о трудовой дисциплине. Пусть они более внимательно походят к подбору персонала, а то берут абы кого, а ты тут мучайся. А тебе за пререкания с администрацией выпишу штраф. У тебя в трудовом договоре на этот счет все прописано.

Посчитав, свой последний довод достаточным для поддержания своего авторитета она гордо удалилась и какое-то время кассиры вздохнули свободней. Все часто поглядывали на Веру с интересом и одобрением.

Во время своих коротких перерывов многие кассиры к ней подходили и поздравляли с победой, выражали свое одобрение, одна Танька ей сказала,– зря ты так с ней. Мне про нее одна девчонка, которая с ней когда-то работала, много чего рассказала Баба мерзкая и очень мстительная. Особенно не любит таких, как ты, независимых, кто перед ней не стелется. Кого не взлюбит, тому не поздоровится, не гнушается и подлыми методами. Так что смотри теперь в оба, будь начеку. Теперь она пока тебя не выгонит отсюда с позором, не успокоится.

– Ну, это мы еще посмотрим,– ответила спокойно Вера.