Андрей Клепаков - Приманка

– Нет, – твердо сказал я. – Я совершил в жизни ошибки, заслужил справедливое наказание и теперь хочу понести его… э-э-э… со всей честью грешного человека, – закончил я, гордо подняв голову.

Демон хмыкнул, ангел фыркнула, искры разлетелись по всему дольмену. Несколько секунд она растерянно смотрела на меня.

– Вот, – сказала она, – типичный случай стокгольмского синдрома. Жертва защищает своего мучителя. Я думаю, что здесь требуется вмешательство психолога.

– Она не жертва, я не мучитель, – сложив руки на груди, демон насмешливо смотрел на ангела. – Нас связывают пенитенциарные отношения. И никому не говорите про вашу идею с психологом, свои же засмеют.

Ангел посмотрела на меня.

– Как же так, Андрей, я хочу вам помочь. Почему вы отказываетесь? – чуть не плача, ангел беспомощно развела руками.

Я поднял взгляд. Черт, она была прекрасна, бело снежные крылья подрагивали за плечами, золотые волосы венчал светящийся нимб, огромные глаза, полные слез, смотрели печально и одновременно решительно, небольшую грудь скрывали свободно падающие складки светлого гиматия. Ангел, что тут скажешь.

Пожав плечами, я промолчал.

– Волеизъявление высказано, а свобода воли священна. Или вы собираетесь оспорить фундаментальный постулат? – с явной издевкой спросил демон. Потом, улыбнувшись, добавил: – Первый раз на защите?

Ангел покосилась на него и сделала невнятное движение головой. Вроде и кивнула, вроде и нет.

– Да не расстраивайся так, девочка…

Голова ангела дернулась, зубы сверкнули в приоткрытом рту, глаза потемнели под нахмурившимися бровями.

– Не смейте называть меня девочкой! Я ангел четвертого ранга!

В гневе ангел была чудо как хороша.

– Хорошо, хорошо, извините, – демон улыбался. Наклонив голову, он рассматривал девушку. Потом отвел взгляд и облизнулся.

Вдруг что-то произошло со светом, явно стало темнее. Сияние, исходившее от ангела, как-то поблекло.

– Комиссия заканчивает работу, вам пора, – сказал демон.

– Не думайте, что я так все это оставлю. Я возьму на контроль эту несчастную душу. У вас не получится безнаказанно истязать ее.

– Как вам будет угодно, – продолжая улыбаться, демон развел руками.

Вскинув голову, ангел молча вышла сквозь стену. Сразу стало темно, теперь я видел только два красных огня – глаза демона. Потом огни опустились почти до самого пола.

«Он что, по шею в землю вошел?» – удивился я.

Камень, затыкавший вход, с грохотом ввалился внутрь, я еле успел убрать ногу. Снова посветлело. Развалившись на полу в вольготной позе, демон внимательно смотрел на меня. Я вопросительно поднял брови.

– Сирена включается, когда появляются верхние. Раньше это случалось редко, теперь зачастили. Комиссии, инспекции, экскурсии, визиты. Задолбали, – демон плюнул, плевок прожег стену насквозь. Пятнышко света легло мне на колено.

– Пока верхних нет, вас не трогают, и вы можете делать что хотите, – продолжил демон. – Хотя делать тут особо нечего, конечно, но вас не мучают. Тут все такие, как ты, за бабло сидите. Когда приходят сверху, для вас, понятно, начинается ад. Ничего не поделаешь, приходится терпеть.

Я кивнул. Демон поменял позу, его крылья причудливо изогнулись. Я вспомнил Врубеля.

– Ты не дурак, сообразил, что с девчонкой связываться не стоит. Но ангел действительно может еще появиться. Не попадись на ее уловки, только хуже будет. Она часть той силы, что вечно хочет добра и вечно творит зло.

Демон поднялся.

– Держи, – он кинул мне блок «Ротманса».

– Спа… ой, – осекся я и просто кивнул. – Вообще-то, я бросать хотел.

Демон заржал так, что затряслись стены дольмена, качнул головой и, как и ангел, вышел сквозь стену. Блок сигарет в моих руках превратился в пузатую бутылку коньяка. Я придирчиво посмотрел на этикетку. «Наири». Одобряюще кивнул.

Отвернув пробку, сделал глоток. Коньяк соответствовал названию, я глотнул еще.

– А где, кстати, мой матрасик? – вспомнил я про матрас, купленный у черта.

Тотчас подо мной образовался традиционно полосатый матрас. Я пожамкал рукой угол.

– Банальная вата, никакого натурального латекса, – усмехнулся. – Ничего, и за такой спасибо. Не будь Он здесь помянут, – снова усмехнулся я.

– А одеяло? – спросил я низкий каменный потолок. Одеяло не появилось. Видимо, подаренное Александру, оно не восстанавливалось. Про сигареты даже и спрашивать не стал.

Подвернув край матраса на манер подушки, я улегся поудобнее, сделал очередной глоток.

«Ну что же, не так уж плохо я устроился на этот раз. Интересно, – подумал я, – а чем берут ангелы? Не может же быть, чтобы эти белые и пушистые не брали? А сам Господь Бог, заваривший всю эту кашу, ему-то чего надо?»

Но про Бога и ангелов я не помнил ничего. Даже то, что среди ангелов оказались особи женского пола, стало для меня полной неожиданностью. Если в Раю и бывал, то крайне редко, видимо, если убивали во младенчестве. Ад, вот моя атмосфэра.

А может, и вообще нет ничего. Нет ни ангелов, ни демонов, ни Рая, ни Ада. Все только иллюзия, бег того же нейтрино в некой схеме, являющейся моим сознанием. И я сам и есть Бог, единственный актер, проживающий бесчисленную череду рождений и смертей в декорациях мною же самим придуманного и созданного этого долбаного мира. Почему нет? Лем, кстати, кажется, о чем-то подобном писал».

Прихватив бутылку, я выбрался наружу. Соседняя избушка оказалась пуста, противоположная через похожую на коридор улицу была заткнута камнем, я заглянул рядом, в открытую. В полутьме угадывалось закутанное в простыню тело.

– Тук-тук, – громко сказал я, – к вам можно?

– Нет, – ответил женский голос.

– У меня есть коньяк. Молчание.

Пожав плечами, я двинулся дальше.

– Стойте! – услышал я в спину. Оглянулся. Из дырки выглядывала завернувшаяся в простыню женщина в очках лет тридцати пяти, не потерявшая еще привлекательности.

– Заходите, – качнула она головой, – у меня есть шоколад.

– Здесь можно раздобыть очки? – спросил я, забравшись внутрь.

– Здесь можно раздобыть все, было бы желание, – холодно ответила она. – Новенький?

Я кивнул.

– А почему вы решили, что я новенький?

– Только новенькие ходят в гости, да еще со своим коньяком.

– Почему?

– Потому что в Аду человеческие отношения не приветствуются. Даже здесь, в свободном поселении.

Я устроился на полу, постаравшись сесть боком к женщине.

– Мы свободные души в свободном Аду, и кто тут может диктовать нам правила поведения. Меня зовут Андрей, – наклонил я голову.

Женщина засмеялась.

– Елена, – представилась она. – Ну конечно, вы новенький, вон, чувство юмора еще не потеряли.

– Чувство юмора, наверное, будет последним чувством, которое я здесь потеряю, – усмехнулся я и отвернул пробку.