Лариса Лактионова - Последний рейс

– А, как это? – спросил Козлов, оторопело выкатив глаза на Витька.

Шурочка вышла на палубу с центровиком в 3 часа, 30 минут. Он её обнимал за плечи и нежно целовал в кудрявый завиток около уха.

– Ну, всё Шурёнок. Пока. Мне пора на вахту. Я скоро загляну к тебе на огонёчек.

– А ты, справди, придёшь?

– Конечно, моя прелесть. Ты такая клёвая. Супер. Ну, иди. А то тебе тоже скоро вставать на работу.

Санёк чмокнул её ещё раз в щёчку и побежал на корму в свою каюту. Шурочка зашла к себе и ахнула. На диване, развалившись, сидел Витёк, вытянув свою ногу в гипсе, а сзади неё Козлов закрывал дверь на ключ.

– Шо вам трэба хлопци? – спросила недовольно Шурочка.

На самом видном месте, в центре стола, стояла коробочка в красивой упаковке.

– Шура! Ты, как маленькая, – сказал Витёк.– Такой сервиз и одному. Не пойдёт! Мы его вместе покупали. Так что, Шура, решай! Или мы забираем сервиз, или одариваешь нас с Козлом своей любовью. И сервиз твой. Идёт?

Вскоре свет в каюте Шурочки погас.

Центровик шёл с вахты мимо камбуза. Оттуда раздавались крики и визги шефповара. Ещё нестарая женщина, но оплывшая жирком, с немного кривоватыми ногами, раздалбывала своих поварят, выстроившихся перед ней в линеечку.

– Ты чего орёшь? – спросил её центровик.

– Аллюминевую кастрюльку не можем найти, – ответил камбузник.

– А чего её искать? – сказал Санёк. – Твоя кастрюля у Шурочки.

– Что…? – завыла шахиня и уставилась змеиным взглядом на центровика. Его аж передёрнуло, так как один глаз у шехини заплыл бельмом и из-за этого взгляд был жутковатым.

– Что слышала, – ответил Санёк и двинулся к себе в каюту, чтобы отдохнуть после честно выполненной работы на вахте.

Шехиня сбросила с себя поварскую куртку, переобулась и побежала в нос корабля, в каюту Шурочки. Шурочка пришла с объекта и умывалась после трудового дня. Дверь резко распахнулась и в каюту влетела разъярённая шехиня.

– Ну ка стерва, гони мою кастрюлю немедленно!

– Нэма в мэнэ ниякои кастрюли.

– А это что? – спросила шехиня и ткнула пальцем в стоящую на столе коробку.

– Цэ мий подарок. Мэни подарылы.

– Это кто же тебе подарил?

– А тоби якэ дило?

– Ах ты ж, шлюха! – взревела шехиня, схватила коробку и быстро разорвала красивую упаковку, заботливо обернувшую коробку.

Из коробки вывалилась аллюминивая немытая кастрюля. Шехиня этой кастрюлей шарахнула Шурочку по спине, обозвала её всякими непотребными словами и, как вихрь убежала к себе на камбуз.

Шурочка присела на диван и залилась горькими слезами. Как же им не стыдно так обманывать?! Вскоре шехиня разнесла по судну весть, что Шурочка за её кастрюли даёт всем кому не лень. Кто-то смеялся, а кто-то и пожалел Шурочку-дурочку, за её доверчивость и осуждал негодяя, обманувшего так безжалостно беззащитную и доверчивую женщину.

Дошла эта весть и до радиста, который второй день кирял, так как за него вахту стоял нач. радио, задолжавший ему вахты в начале рейса.

Вечером он поднялся в радиорубку и взял громадный магнитофон, на который записывали все поступающие на судно радиограммы. В карман засунул бутылку фундадёра и поволок магнитофон тремя палубами ниже, в каюту Шурочки. Шурочка лежала на диване и горько плакала.

– Шура! Не плачь, родная, – сказал радист. – Сволочи они. Вот смотри я принёс тебе в подарок магнитофон. Знаешь сколько он стоит? 800 рублей. У тебя почти нет полярок. Ну, что ты там получишь за рейс? Копейки. А тут магнитофон! Продашь и поедешь отдыхать в Сочи.

Ночью пошёл приём радиограмм с берега. Нач. радио, сломал голову, не понимая, куда мог деться громмадный, неподъёмный, судовой магнитофон. В радиорубку сбежались все: капитан, старпом, помполит. ЧП. Нет возможности принимать РДО. Всей толпой пошли к радисту, который пьяный храпел в своей каюте. Еле, еле растолкали и от него узнали, что он подарил судовой магнитофон Шурочке. Разбудили Шурочку. Магнитофон стоял под столом, уютно накрытый скатертью. Но она его отдавать не собиралась.

– Ни, вин ёго мэни подарыв.

– Ты, что ненормальная? – «Пиночет», аж позеленел и зашёлся от крика. – Это же судовое имущество! Старпом! Готовьте документы на списание. Первым же попутным судном пойдёшь на берег!

Два матроса, кряхтя от тяжести, с трудом потащили магнитофон в радиорубку. Через два дня Шурочку списали и попутным транспортом отправили в Мурманск. Никто её больше никогда в Мурманске не видел, так как после этой истории, ей дали гон с флота. Радист отделался строгим выговором, да ещё его лишили 50% рейсовой премии. Капитан на другой день заставил радиста поднять магнитофон, но он на трезвую голову, не смог оторвать его от палубы.

– Да, великое чудо любовь! Что она делает с мужиками! Какие силы даёт! – сказал капитан.

Алиса с остервенением драила палубу и злилась всё больше и больше. Ну, дёрнул же чёрт, эту Шурочку-дурочку, позариться на какой-то сраный сервиз. Да ты хоть посмотри, что там тебе в каробке подсунули. А потом ещё этот судовой магнитофон. Каждый день убирала радиорубку. Неужели не видела его там? Это же надо быть, по самую жопу, деревянной! Мозгов у неё нет совсем. Какого чёрта прёшься в море, если хочешь зарабатывать передком? Сиди на берегу. Ползай по ресторанам и гостиницам. Там эти шалавы такие бабки зашибают, что нам, морячкам, и не снилось. Так то оно так. Но там ведь девочки-картиночки! Куда этой лахудре до них. Рожа то у неё симпатичная, но одевается – мама родная! Так наверное одевались в гражданскую войну. А причёска? Вот чувырла! Её дуру списали, а мне теперь пахать за двоих. И никуда не денешься. Работать то некому. Ну и чёрт с ними. Зато хоть на подвахту гонять не будут.

Анна Ивановна, красивая женщина, но уже довольно перезрелая, даже не Бальзаковского возраста, которую вместо Алисы поставили на должность старшей буфетчицы, открыла дверь и вошла в каюту Алисы.

– Здравствуй Алиса!

– Здравствуйте Анна Ивановна!

– Алиса, ты наверное злишься на меня?

– За что же?

– Ну, получается, что я тебя подсидела. Работаю на твоём месте.

– Глупости всё это. Вы меня что ли, пытались изнасиловать? Не переживайте. Я просто не подошла ко двору. Да и всё правильно. Туда, на эти верха, нужно посылать женщин вашего возраста. В постель они Вас не потащут, а Вы им полный сервис организуете. Приедут представители – Вы стол накроете не хуже, чем накрывают в лучших домах Лондона. Правильно? А в будние дни, в свободное от работы время, кэпу и пельменчики, и омарчики в сливках, и так далее, и тому подобное. Чего ему ещё надо? А для орального секса, старшая буфетчица не нужна. Кто-то другой найдётся. А я жизнью довольна. На меня сейчас, то есть на моё тело, никто не посягает. А дальше жизнь покажет.