Алексей Алехин - Библия сновидений. авторский сборник

– Нет, Дэйв, я один.

– Это так ужасно.

– Знаю, и боюсь даже представить, что тебе пришлось испытать.

– Не переживай, все это уже не важно.

– Почему ты так говоришь?

– Оглянись, наш мир обречен – это конец.

– Пожалуй, ты прав, хотя все не так однозначно. Во всяком случае, в отношении меня.

– Что ты имеешь в виду?

– Дело в том, что я уже давно должен был умереть, но каким-то образом этого не происходит. Я надеялся узнать от тебя что-то, что поможет мне разгадать эту тайну, ведь ты тоже еще жив. Теперь я понимаю, что это было глупо.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Понимаешь, какое дело – я находился в эпицентре в момент взрыва и со мной ничего не случилось.

– То есть как? Это же невозможно!

– В том-то вся штука, на мне ни царапины. Наверное, я проклят.

– Погоди, имя Пакаль тебе о чем-нибудь говорит?

– Что ты сказал?

– Так это был ты… Господи боже, я думал, что мне все привиделось.

– Что за загадки, Дэйв? Расскажи, что тебе известно.

– Нечего рассказывать. Я видел тебя во сне, там еще был говорящий ягуар и… это просто безумие.

– Что еще там было? Скажи, мне важно это знать.

– Я видел человека по имени Владимир, который был очень похож на русского президента. Мы о чем-то говорили… Постой, я только что вспомнил кое-что. Это прозвучит странно, но он просил тебе передать, чтобы ты не отклонялся от маршрута. Отправляйся в Канаду, а затем на Аляску – там тебя будет ждать проводник. Только обязательно через Монреаль.

– Не странно, Дэйв, но почему именно Монреаль?

– Ты разве не знаешь?

– Чего я не знаю?

– Удары были нанесены не только по Вашингтону и Нью-Йорку, атакам подверглись побережье Калифорнии и Йеллоустоун. Западная часть Штатов вслед за Манхэттеном уже уходит под воду, а дальше будет еще хуже. Проснулись вулканы огненного кольца, привычный мир закончился, и единственный безопасный путь ведет в Монреаль, а оттуда к Юкону и Аляске.

– Значит, я не спятил, и все происходит на самом деле.

– Похоже на то, я верю в вещие сны, а вот на счет ягуара даже не знаю, что сказать.

– Я тоже не знаю, хотя видел его как живого и даже кормил, пока он не растворился. Послушай, а в твоем видении не было ничего про дальнейший путь от Аляски?

– О чем ты?

– О Берингийском перешейке.

– Нет, про это мне не известно, но если речь идет об участке суши, некогда существовавшем между территорией Аляски и Чукотки, то логично будет предположить, что при тектонических изменениях он вполне может снова возникнуть. К тому же настоящие условия к этому располагают. Если я не ошибаюсь, огненный пояс пролегает как раз в том районе.

– Все это настолько удивительно, что мне начинает казаться, что я попал в какую-то альтернативную реальность.

– Не только ты, друг мой Калеб. Мы все в нее попали, и, кажется, я догадываюсь, как это произошло. Надеюсь, ты слышал про адронный коллайдер?

– Конечно, слышал. Не хочешь ли ты сказать, что…

– Именно это я и собираюсь сказать. Постарайся вспомнить, что последовало за его первым запуском.

– Что-то припоминаю. Вроде была какая-то авария.

– Очень хорошо, а теперь подумай, как изменилась жизнь после две тысячи восьмого года. Мы вступили в цифровую эру, происходящие процессы ускорились, все стало каким-то неоднозначным. Сдается мне, что с этим коллайдером все не так просто. Есть же такая версия, что это чуть ли не генератор пятого измерения, который поможет открыть портал в иные миры.

– Я слышал только про машину времени.

– Тоже вариант. Одним словом, что-то тут не так.

– Да уж, сколько еще сюрпризов ждет меня впереди?

– Боюсь, что немало.

– Мне только что пришла в голову одна мысль. Ты говорил, что в убежище, кроме твоей семьи, были другие люди. Почему же они не попытались тебя спасти? Ведь они наверняка в курсе случившегося.

– Потому что, друг мой, они продукт прежнего мира, где каждый сам за себя, и это в них не вытравить уже ничем.

– Неужели они просто оставили тебя здесь умирать?

– Так и есть. Только не вини их, просто они слабы и не знают, как себя вести, когда мир рушится вокруг.

– Это просто бесчеловечно!

– Пожалуй, но ведь они такими стали не сегодня и не вчера. Человечество зашло в тупик – это правда, а выход только один: начать все сначала…

Дэйв неожиданно затих и больше не заговорил. Всю ночь я терпеливо ждал в надежде, что он опять придет в себя, но этого не случилось. На самом деле, поразительным было уже то, сколько силы воли было в этом человеке. Хотя, наверное, такое происходит с каждым: мы существуем до тех пор, пока готовы бороться, и уходим из жизни, когда перестаем за нее цепляться.

Попрощавшись с ним, я спешно покинул Нью-Йорк, не желая останавливаться возле убежища, поскольку не хотел иметь ничего общего с той частью рода людского, которая даже в условиях выживания не смогла преодолеть свои недостатки и стать человечнее. Подобное открытие вызвало у меня приступ изумления, после чего неохотно пришлось признать тот факт, что искусственный отбор оказывает большее влияние на человеческое существо, чем отбор естественный. Иными словами, попадаясь на уловки социума и его различные проявления, мы охотно поддаемся изменениям своего сознания, а затем, попадая в экстремальные условия, уже не можем противостоять естественному воздействию внешней среды. Вывод напрашивался сам собой: наш мир утратил гармонию, а потому – обречен.

Случай с Дэйвом всколыхнул во мне очередной эпизод из прошлой жизни. В последнее время я все чаще вспоминаю Рыжуху, мне до сих пор иногда ее не хватает. Как она сейчас? Обрела покой, о котором так мечтала когда-то?

Теперь я понимаю, что основной причиной нашего расставания стали не столько разные взгляды на жизнь и идеологические убеждения, сколько наше нежелание выслушать друг друга. Думаю, что у нас был шанс все изменить, в конце концов не такие уж мы были и разные – во многом я был согласен с ней, но признать это вслух не желал. Тот вечер не стал исключением – это был единственный раз, когда я перешел черту и накричал на нее…

– Говорю тебе: технологии губительны!

– Почему ты видишь прогресс в черном свете? Не понимаю.

– Что здесь непонятного? Это же тюрьма, тотальный контроль.

– Ну, и что? Не вижу ничего плохого в контроле, скорее наоборот – одни плюсы.

– В чем же это, если не секрет?

– Во всем. Начиная от удобства и заканчивая предупреждением нежелательных проявлений в социуме, преступности наконец.

– Это все, конечно, хорошо, просто мне с большим трудом представляется сама идея, что власть может источать благодетель.

– Да, что ты заладил: они – то, они – сё. Согласись, ведь намного лучше, когда тебя окружают устройства, призванные сделать жизнь комфортнее.