Виталий Листраткин - Корпорация Ра

─ Быстрее, быстрее!

В углублениях дышат паром плевки риса. Того самого, по обмену с Китаем. И хлебцы: квадратные, из каких-то опилок.

─ Быстрее, быстрее!

Макс встал рядом с мужичком. У того нездоровый румянец, пластырь на ухе. Годы давно остудили кровь, татуировки выцвели, превратились в книгу, которую не прочесть.

Макс мигом уничтожил свою порцию, а мужичок всё переступал, нехотя возил ложкой.

─ А женщины где питаются? ─ спросил Макс.

─ Здесь же, ─ ответил сосед. ─ Сначала мы пятнадцать минут, потом они.

─ Давно здесь?

─ Второй год… Не успею откинуться, охотники опять ловят.

Разговор прервал динамик с потолка:

─ Приём пищи закончен!

Голос противный, сиплый.

Возле стенного крана толчея. Наскоро хлебнул чаю (тряпка тряпкой) и обратно в коридор. Там людской поток вынес к жилому блоку. Место для ночлега больше похоже на паркинг.

Народ разошёлся по койкам, а Макс переминался, не зная, куда себя приткнуть. Выручил появившийся Бритый.

─ Держи! ─ сунул стопку мрачной ткани. ─ Бельишко тебе.

─ Почему чёрное?

─ Практично!

Указал спальное место и растворился в полумраке. Макс лёг, заложил руки за голову.

Тридцать дней, тридцать дней, тридцать дней…

Считал, лежал. Лежал, считал. Время отбивало секунды, минуты.

Уже и сигнал отбоя прозвучал, разговоры затихли, кто-то храпел. А Макс ворочался. Вспоминал небесные глаза, рыжие волосы, точёную фигурку. Где-то сейчас Алиса? Что с ней?

Макс помнил, как менялась страна, власть, курс доллара, надувные губы вошли в моду и вышли обратно. Мальчик вытянулся в крепкого парня.

Он помнил, как стал мужчиной. С той, которая постарше и не прочь.

─ Зайдёшь вечером на чай? ─ приглашала.

─ Зайду.

Зашёл. На чай, конечно, ага. Ближе к ночи. В янтарной жидкости отражались уличные фонари, свеча со стола и сверкающие глаза.

А потом сквозь отражение проступили экзамены. К которым увлечённо готовился. И поступил! На бюджетное отделение. Не потому, что семи пядей во лбу, но сумел собрать миллион справок и заполнить тысячу идиотских форм ─ без ошибки. Вокруг психовали родители других абитуриентов, Макс прошёл квест на одном дыхании.

По результатам семестра по дисциплине «высшая математика» у Макса случился тяжёлый разговор с преподавателем. В итоге поставили зачёт, но препод предупредил, что в последний раз.

Пришлось налечь на математику. И в процессе так увлёкся, что зашёл дальше всех сокурсников. В итоге стал призёром математической олимпиады.

Проучиться удалось два года, бесплатное обучение отменили: «экономика не может себе этого позволить». Что поделать, государство для того и существует, чтобы отравлять жизнь гражданам.

В военкомате новобранца исследовал мутноглазый психолог.

─ Хочу иметь собственный дом, ─ ответил Макс на вопрос о главном желании.

Мечта вызвала живейший интерес и такую же настороженность.

─ Чем тебе социальные дома не нравятся?

Когда выяснилось, что Макс добровольно отказался от угла в небоскрёбе, психолог и вовсе принял его за сумасшедшего. Долго расспрашивал, делал хитрейшие тесты.

─ Кто тебя знает, куда оружие повернёшь… ─ так и сказал.

В личном деле появилась соответствующая отметка, и вопрос с воинской службой закрылся сам собой.

Посреди ночи Макса разбудили. В темноте бледной луной рожа Бритого.

─ Чего? ─ спросил Макс.

─ Говорят, у тебя деньги есть? ─ присел на корточки Бритый.

Макс сел на кровати, протёр глаза.

─ Кто говорит?

─ Люди, братуха, люди! Взяли тебя на «Поршевагене», девчонка за границей жила. Так, нет?

─ И что? ─ спросил Макс.

─ Делиться надо, вот что! У нас так принято.

─ У меня нет денег.

─ Проверь на аккаунте, ─ ему протянули собственный коммуникатор.

Бритый выпрямился. Расправил плечи. Похрустел суставами. Поиграл мускулатурой, свастика сизым пауком подмигнула с ключицы.

─ Вводи пароль, ─ утробно, как из бочки.

Макс взял коммуникатор в руку. Тыкнул пальцем в экран. Устройство несколько раз мигнуло и погасло.

─ Ой, ─ улыбнулся Макс. ─ Сломался.

Бритый зарычал, в следующее мгновение его нога полетела в грудь Максу ─ тот успел упасть в сторону. Гора мяса и костей по инерции пронеслась дальше, уронила два ряда нар. Поднялся шум, вспыхнул свет.

Бритый прыгнул рестлером. Навалился, подбираясь к горлу. Макс хрипел, царапал скрюченными пальцами пустоту. А клешни сжимались – туже, туже.

Точки цветные перед глазами: белые, жёлтые, круглые, квадратные.

И вдруг физиономия Бритого подобрела. Закатил глаза, сполз набок. Макс судорожно глотнул воздух. Когда зрение вернулось, увидел брови Смотрящего. В жирной лапе мерцал молниями электрошокер.

Кивнул бровеносец обступившим фигурам в серых комбинезонах:

─ Берите их, мужики! Закрыть обоих!

Макса схватили, поволокли куда-то…

Когда пришёл в себя, удивился стенам, обитым войлоком. Со стены поблёскивал мёртвый экран.

Телекомната!

Все помнят, как нефть закончилась, опустели скважины. Будто тролли-волшебники перекрыли много-много кранов.

Внезапно, вдруг, неожиданно.

Наверное, троллям в Эпидемию кто-то что-то недодал. Недолил. Недосыпал. Слишком мало человеческих душ уходит в землю ─ так решили волшебники. И в отместку завернули вентиль.

Сидят, хохочут.

А наверху тужились, экономили. Строили поля солнечных электростанций. Плантации ветряных турбин. Приливные генераторы. Геотермальные комплексы. Суперзавод «Тесла» наладил производство супераккумуляторов. Хорошим тоном стала переделка легкового автомобиля под электромотор.

Мир менялся.

В Федерации строить поля-плантации некому. Только казалось, что экономика более или менее работающая. На деле всё съёмочная площадка, где дубль за дублем клепается продолжение «Крёстного отца».

Экспортная выручка близка к нулю. Импорт брать не на что. Своего нет. И делать некому. Конечно, были мощности, которым кризис нипочём. Например, патронный завод за счёт курсовой разницы в один день рассчитался с долгами, вложился в модернизацию производства. Патрон-то как стоил доллар, так и стоит. В известном смысле цена человеческой жизни.

С другой стороны, государевы фонды помощи предпринимателям прожирают кучу денег, рождая взамен показуху. Картинка в телевизоре сладкая: фонды пилят гранты, министры щупают дно экономики. Но паровоз как стоял, так и стоит, ибо зачем? В глазах высших государственных чиновников ценность исторически имеет вкус углеводородов, всё остальное ─ так, плесень на трубе…

Однажды Президент призвал Правительство приготовиться к новому повороту в развитии ситуации.