Виталий Листраткин - Корпорация Ра

─ Понимаю, ─ ответил Макс. ─ Но денег у нас нет.

Он нажал на сказанное «у нас».

─ Что скажет девушка?

─ У девушки нет свободных ресурсов, ─ подыграла Алиса.

─ Ладно, ─ согласился капитан. ─ Нет так нет. Тогда милости просим в санаторий.

Когда принесли кипяток, начальник сбавил градус гостеприимности.

─ Передумали угощаться, ─ так и сказал. ─ Идём к Смотрящему.

Гроссбух ухмыльнулся.

Пространство между офисом и кубами закатано в бетон. Ни травинки, ни цветочка. Только железо и камень.

Вход охранял щекастый солдат. Увидев капитана, взметнул руку к виску. Проходя мимо, Макс случайно задел его, ладонь прошла сквозь «тело» ─ воин оказался голограммой.

Капитан оглянулся, поморщился.

─ Вообще-то тыкать в персонал запрещено, ─ заметил с досадой.

─ А зачем они… такие? ─ спросила Алиса.

─ Голограммы дешевле настоящих.

─ В будке такой же призрак сидит?

─ Тем не менее фабрика охраняется. Мышь не проскочит!

Он толкнул дверь, все трое оказались внутри бетонного куба. Пахло сыростью и тоской. Пол ритмично содрогался, словно каждые две секунды случалось маленькое землетрясение.

─ Госютубканал в цеху работает, ─ пояснил капитан.

Коридор, поворот, ещё коридор. Капитан распахнул дверь в небольшой зал. Роль освещения здесь выполняли два десятка мониторов. На экранах транслировались картинки разных помещений.

Кресло крутанулось. Человек в нём походил на грушу, из которой черенком торчал вихор волос. Лицо тяжёлое, в складках. Брови густые, сросшиеся на переносице.

─ Смотрящий, ─ представил бровеносца капитан.

Толстяк кивнул, хотя при тройном подбородке получилось почти незаметно.

─ Здрасте, ─ сказала Алиса.

Смотрящий пошевелил пальцами-сардельками.

─ Расскажу, как у нас устроено, ─ сказал.

Ткнул в клавиатуру, на мониторе загорелся план комплекса: два пресловутых куба, переход между ними.

─ Вот тут, ─ показал на правый куб, ─ рабочий цех.

─ А здесь, ─ сарделька влево, ─ жилой блок, столовая. Подъём в шесть утра, отбой в двадцать два. Смена восемь часов, оставшееся время – хозработы и просмотр новостей. Мужчины и женщины отдельно, на разных этажах. Спустя тридцать дней можно покинуть фабрику. Если по истечении следующих трёх месяцев попадётесь ─ вернут обратно. Так что постарайтесь обзавестись рабочей лицензией.

─ А если откажусь крутить педали? ─ спросила Алиса.

─ Получишь сутки «телекомнаты».

─ Что это?

─ Помещение три на три. И телеэкран на всю стену, на котором круглосуточно балет «Лебединое озеро», ─ объяснил Смотрящий. ─ Блюют через час, проверено. Коммуникаторы сдайте.

Человек-груша вытянул ладонь-лопату с растопыренными сардельками. Макс вложил туда коммуникатор. Алиса даже не пошевелилась.

─ В чём дело, красавица? ─ спросил Смотрящий. ─ Личные приборы не положены.

─ Кем не положены?

─ Так… ─ засопел толстяк. ─ Возражаешь?

─ У меня нет приборов.

Девушка скинула курточку, крутанулась на триста шестьдесят градусов, демонстрируя отличную фигуру и отсутствие предметов на теле.

Смотрящий кивнул, нажал на кнопку. На вызов явились двое в серых комбинезонах. Здоровенный бритый тип, художественно покрытый татуировками, и скуластая женщина азиатского типа.

─ Можете попрощаться, ─ сказал Смотрящий.

Девушка коснулась губами щеки Макса.

─ Не волнуйся, ─ шепнула. ─ Всё будет нормально…

От прикосновения стало тепло и уютно, но Алиса быстро отступила.

─ Пойдём, ─ азиатка дёрнула за руку. ─ Пора.

Татуированный утащил за собой Макса.

Коридор, ещё коридор, лестница. Выдали потёртый комбинезон, от которого пованивало химией. Личные вещи заперли в шкафчик, напоминающий вертикально поставленный гроб.

В сером комбинезоне Макс почувствовал себя с Бритым на равных.

─ Как тут житуха? ─ спросил. ─ Ну, вообще?

─ Жить можно… ─ махнул тот клешнями. ─ Если деньги есть… Могу устроить пациентом в медблок. Ясно, не бесплатно. Чем занимался по жизни?

─ Так… То тем, то этим.

─ Ясно, ─ усмехнулся Бритый. ─ А голосуешь за кого? За Красных или за Синих?

─ Ни за кого.

─ Неужели за Зелёных?

─ Ни за кого, – повторил Макс.

─ Ладно, ладно… Идём, покажу рабочее место.

Запах тоски ещё отчётливей. Одни двери распахнуты настежь, другие заперты. Сотни ладоней полируют поручни. Сотни глаз смотрят на плакат в честь очередного юбилея Демократуры. Пожелтевшие плафоны перевязаны скотчем, как раненые бойцы.

С высоты галереи ряды серых спин как щётка, все ворсинки в одном направлении ─ к стене с телевизионной панелью от пола до потолка. Сеткой цех делился на две части. Мужскую и женскую, догадался Макс.

В одно ухо бубнил новостной канал. В другое талдычил Бритый.

«У горящего здания парламента обрушилась кровля…»

─ Вставать с сиденья запрещено.

«Мирные инициативы урегулирования на южных рубежах…»

─ Не крутить педали запрещено.

«Братский Китай поставил десять составов с рисом…»

─ Крутить педали медленнее, чем надо, запрещено.

«Опасно мутировал последний штамм гриппа…»

Макс попытался прикинуть количество спин в серых комбинезонах, но быстро сбился. Двести? Триста? Пятьсот?

─ Слушай, сколько вообще людей на фабрике?

─ Вместе с тобой ─ четыреста семьдесят семь. Так что с медблоком?

─ Денег нет, говорю!

─ Ну-ну, ─ ухмыльнулся Бритый. ─ Тогда иди…

─ Прямо сейчас?

─ А чего тянуть? Вон, ─ ткнул в угол, ─ есть свободное место.

По лестнице Макс спустился на рабочий уровень. Здесь из бетонного пола росли ряды труб, увенчанных сиденьями. На трубах диски с педалями. Привод с ременной передачей уходил вниз. Там, вероятно, сообщался с основным валом электрогенератора.

Макс подошёл к свободному рабочему месту. Устроился на педалях, руки положил на рогулины, изображающие велосипедный руль.

Вращать оказалось нетрудно.

Швырк-швырк, швырк-швырк…

На телевизионном экране новости: известия о свершениях Правительства, вести с энергетического фронта, встреча братьев-китайцев в Гигаполисе, супостаты на дальних рубежах, отголоски промчавшихся эпидемий.

Швырк-швырк, швырк-швырк…

Вошёл в ритм, выровнял дыхание ─ нормально.

Нормально?

Резкий сигнал ─ конец смены. Очередным коридором в столовую. Слева направо ряды транспортёрных лент. В лентах углубления, куда выкладывают еду. Справа на стене кран. И ящик с пластиковыми стаканчиками.

Руки у поваров крепкие, щёки пышут здоровьем. Колпаки поварские лихо заломлены.

─ Быстрее, быстрее!

Есть приходится стоя, переступая за ползущей лентой. Кто не успел ─ сам виноват: ужин пропадёт навсегда.