Наталья Самсонова - В дециметрах от рая

И вот он на берегу поет какую-то песню, слышанную им от отца – предыдущего вождя.

– Оулееееееее-улеееееео, оулееееее-улееееееем.

А вдалеке фигурки, сжавшиеся под пальмовыми листьями; женщины, дети, тощие соплеменники ждут от него спасения для всего их рода.

Он легко поднимает свою ритуальную дубину (ей же он выносил приговоры нарушителям закона племени) и потрясает ей перед идолом. Вверх-вверх, перебросить в другую руку и еще раз вверх-вверх. Так учил его деда его прадед.

Потом он подходит к идолу и ставит дубину в боковую нишу, простираясь ниц. Он просит прекратить ураган.

Песок на ладонях, на лице, на мышцах груди, на преклоненных коленях, везде….

А ледяной ливень все льет и льет.

Старый Пбулупту подходит к нему с протянутой трясущейся рукой. Вождь дает ему несколько моллюсков. Пбулупту уходит, слезы в его морщинах смешиваются с небесной водой.

Звериный рев вождя несется к небесам.

Он берет кувшин с остатками священного напитка, совершает возлияние духам, пьет сам и начинает танцевать под какой-то замысловатый ритм.

Алкоголь греет тело, отяжеляет голову.

Песня.

Стук барабанов. Бум-бум-бу-буи-бум.

Мрак.

Ледяной ливень.

И женщина.

Откуда?

Она не в соломенной юбке и ожерелье из ракушек, как его жены.

Она закутана в светящуюся зарю, разрывающую мрак.

Она сжимает его голову, смотрит в глаза.

У нее необычные зеленые глаза, таких глаз он никогда не видел. Таких глаз нет в его племени.

В его племени нет таких глаз, как у него. Серо-голубых.

Она говорит с ним.

Он слышит: «Он – копия Олуина!».

К ней подходит закутанный в зарю мужчина.

У него серо-голубые глаза, такие же, как у него.

Он говорит: «Мы опоздали… Это все, что от них осталось. Они малоразумны, потомков элидешей больше здесь нет». Вдали беззубым ртом хохочет Пбулупту.

Она обнимает его и плачет, зареносный мужчина оттаскивает ее, и они идут в океан, к солнцу. Откуда ночью солнце в океане?

Он хочет идти за ней, но не может и падает в забытье на песок.

Утро.

Прекрасная морская гладь, остров с поломанными пальмами, никакой грозы, его народ счастлив…

Молния подожгла дерево. У его народа есть огонь.

Он снова может ловить рыбу и собирать плоды…

Кто-то плачет.

Наверно, это заболевший маленький ребенок его двенадцатой жены Мъамбы.

Для него нужно набрать целебных трав.

Рукой вождя он берет и швыряет дубину в мерзкого Еену. Это он отнял ночью дарованного вождем моллюска у старого Пбулупту. Будет теперь хромым. За нарушение законов племени.

Как же болит под налобной повязкой на солцепеке.

Была ли эта женщина или нет?

Деликатное сопение рядом.

Нырок обратно. Кабинет.

Уфф. Никакой грозы…

На ковре рядом с креслом стоят дамские туфли средней ценовой категории и обыкновенного качества. Ученая? Нет, та сегодня была на шпильках. Веки Красавчика были как у Вия, но что-то перевесило их тяжесть, и он посмотрел наверх.

– Ну и кто догадался назвать ее таким именем? – подумал он. – Наверно, папаша Стахан. Такие экзотические отцы (конечно, на счастье) дают какие-нибудь экзотические имена своим отпрыскам и отпрыскиням, не зная того, что экзотика создает неврозы из-за выделения из окружающей среды.

Помпеинья Стахановна (за глаза Помпоша Стакановна) стояла рядом, слегка покачиваясь от выпитого. Это была дама средних лет, аккуратной невыразительной внешности, в среднестатистическом наряде. Вопреки экзотическому имени, характер у нее был не нервозный. Она была кем-то там по самым разным вопросам.

– Вопрос. К какому врачу ее завтра вести или на дом вызвать?

– Температура есть?

– На руку – нет.

– А что она сегодня ела?

– Бюююююююююююююээээээ.

– Вроде фаршированный перец.

– Бюююююююээээээээээээээ.

– Переверни ее, сейчас весь перец обратно вылезет.

– Мама, я во сне шла по койцам Сатурна. Они вели меня за учку. Бююююююююююююе. Там вакум.

– Давай, девочка, кашляй еще.

– Блюй смело, не стесняйся.

– Она не блюет! Ее тошнит! Выбирай выражение при ребенке!

– Попить будешь?

– Бююююююююююююююэ.

– Дай ей водички чуть глонуть.

– Бюююююююююююююэ.

– Ты какую ей книжку последнюю покупал?

– Про трех поросят, вроде, с картинками.

– Помпочка, кто вел тебя за ручку?

– Два тяденьки. Бююююююююююююэ. Мы по космосу гуйяи. Бююююююююээээээээ. У одного были зееные глаза, как у меня.

– Опять рвет.

– Она что-то про кольца Сатурна лепетала.

– Какие кольца! Неси её в ванну вместе с простынкой, всё запачкала.

– Про вакуум ей как-то рановато. Три с половиной года всего-то.

– В книжный шкаф забиралась наверно! Выздоровеет – выдеру!

Комплекция дамы на модельную уже не тянула и требовала длительного возлияния для приведения в раскачиваемое состояние. «Помпоша, нажралась, ой как нажралась!», – довольно мелькнуло где-то в хмельном мозгу. Такое бывало нечасто.

Помпеинья действительно надралась до крайности. С нее соскочили многочисленные дипломы, повышения ква-ква-квалификаций, курсы, прикладные умения и прочие полезные атрибуты повседневной жизни.

На лице была разлита довольная ухмылка, щечки пылали румянцем, а зеленоватые глазки даже стали немного косить. Подергиваясь в ритм где-то звучащей музыке, дама изрекла:

– Красавчик, давай развлечемся!

Красавчик, а по имени-отчеству Мелвин Гетармович, офигел!

Да, Помпошка, судя по этой фразе, злоупотребляла самыми разнообразными напитками весь вечер, чтобы такое заявить.

Ему!?

Ей почитаемому боссу!

К тому же развлечения были явно не ее форматом.

Вот, как-то с друзьями, скажем так, в одной тропической стране они арендовали бассейн и пригласили кучу девушек. Модельные красотки, выученные красиво изгибаться профессиональными балетмейстерами, соблазнительные позы, белоснежные улыбки сулящие блажество.

А тут… тютя тютей.

Прилизанные волосики, обвисшие щечки, мешковатая фигура без талии, прямая юбка всегда ниже колена (выше колена рассматривать было нечего, похоже, даже в молодости – не та комплекция), жакет и ненарядные туфли. Какая-то незаметная. Впрочем, по части умений Помпоша была сильна. И это сделает, и тут поможет, и т.д., и т. п.

– Помочь!? – кричал Мел.

– Не надооооооо, – задыхался в ответ «Пупсик», пробивая железными ножками табуретки заколоченную дверь черного хода. Доски подались…

«Пупсик» не зря к интеллектуальным данным, отмеченным медалью математической школы и дипломом приличного ВУЗа, серьёзно увлекался восточными единоборствами. А на вид не скажешь…

А с чего, собственно, все началось? С того, что Мелу, будущему Мелвину Гетармовичу, чрезвычайно надоела опека весьма высокопоставленных родителей, и он решил стать на пару с «Пупсиком» самостоятельным предпринимателем. Благо, образование и небольшой стартовый капитал имелся.