София Шуленина - Цвет тишины

Безалаберный, загроможденный всякой ерундой зал. Мебель – не то со свалки, не то с антикварной лавки. Разномастная, старая, рассохшаяся, скрипучая. В эту комнату будто сплавили все, что не пригодилось больше нигде.

Массивный кухонный стол у окна. Толстая столешница потемнела и потрескалась от времени. Вокруг стола – разные стулья. Скрипучее кресло, как в библиотеке. Массивное кожаное кресло в углу у самой стены. Стул с резными ножками и высокой спинкой. Другой – квадратный, тяжелый, без обивки, но зато с подушками на сиденье. Стул из классной комнаты, на котором кривенько возвышалась стопка книг. Платяной шкаф с покосившимися дверцами, на тонких, таких изящных ножках, что казалось, они вот-вот под ним сломаются. Буфет, в котором вперемешку с посудой стояли книги и огромные морские раковины. В книжном шкафу они были напиханы на каждую полку. Между книгами, на книгах, на полках, на крышке шкафа. На столе вместо пепельницы. На подоконниках кто-то расставил их в порядке уменьшения, как матрешек. На стенах картины вперемешку с плакатами, пустые рамки, зеркало в массивной раме. На окне занавески. Узкие рассохшиеся рамы, позеленевшие стекла. Там, за ними, серой полосой лежало море.

А теперь самое интересное. Пианино. На крышке которого тоже высилась стопки книг. И ракушки. И латунный канделябр на три свечи. Интересно это потому, что кафе называлось «Старый рояль». Только вместо рояля было пианино. Старенькое, потертое и расстроенное.

В небольшое помещение кто-то умудрился впихнуть столько вещей, что кафе напоминало что-то между антикварной лавкой и свалкой.

Когда входишь, в первый момент здесь кажется темно. Из-за огромного количества предметов не сразу понимаешь, почему. Тахти вот долго гадал, что не так. И свет горел, и окна были открыты, а ощущение было такое, будто оказался на чердаке с заляпанным слуховым окном. Прикрытым мешковиной. Далеко за полночь.

Здесь были каменные стены. Темного, серого цвета, примерно как нейтрально-серый, как восемнадцатипроцентная серая карта. Говорят, камень, который использовался для строительства домов, изначально не был темным. Уже со временем он приобрел этот пасмурный оттенок, – хорошо подходящий для историй о призраках.

Сначала они стали заходить сюда после курсов. Потом просто заходить. А потом стали здесь встречаться чуть ли не каждый день.

По лестнице в кафе Тахти поднялся через боль. Если бы он мог идти медленно, было бы проще. Он бы просто отдыхал на каждой пятой ступеньке, ждал, пока чуть отпустит. Но он шел с Сати, поэтому – нельзя. Сати не должен заметить. Ни в коем случае. Никто не должен знать.

Было утро, кафе еще не открылось. Но они обещали помочь Хенне собрать новый шкаф для книг. Потому что здесь было столько вещей, что для хранения этих вещей понадобились еще вещи. В данном случае, шкаф. Его привезли на прошлой неделе. Они согласились помочь. А она обещала им кофе и шарлотку. Как в деревне у бабушки. Денег она им не предложила, но ребята согласились поработать за еду. Таким, как они, выбирать особенно не приходится.

Киану пришел минут через двадцать.

– Опаздываешь, – сказал ему Сати.

Киану пожал им руки.

– Извини.

Его волосы были собраны в хвост, черный шарф он намотал до самого носа. Черное пальто, черные джинсы, черные туфли. Черный свитер. Он еще ни разу не появился в чем-нибудь цветном. Сати со своими фенечками до локтей на фоне него был словно эпицентр, где взорвались все краски сразу.

Киану положил на стол крафтовый пакет. Внутри оказались финики и мандарины.

– Запах нового года, – сказал Сати.

– Нового года? – переспросил Тахти.

– Не знаешь? Здесь раньше мандарины можно было купить только на новый год. Поэтому запах мандаринов теперь ассоциируется с новым годом, и никак иначе.

Киану все время угощал сладостями. Приносил картонные коробки или крафтовые пакеты без этикеток. Состав всегда менялся, то там были леденцы, то шоколадки. Фрукты, пряники, финики, которых в Лумиукко днем с огнем не сыщешь.

– Откуда ты их берешь? – спросил Тахти.

Запах мандаринов смешивался с запахом кофе. Киану замер с шарфом в руках, посмотрел на Тахти. Улыбнулся, пожал плечами.

– Угостить хочу.

То горсть карамелек, то разрезанные на кусочки бананы, то мандарины дольками. Он делил все с ними. Просто оставлял на столе. Для Тахти долго было загадкой, откуда эти дары. Позже Тахти будет задавать ему этот вопрос еще много раз. Однажды он узнает. И эта история разорвет его сердце на части.

– Никто не против, если я немного поготовлюсь? – спросил Киану.

Он достал тетрадь. Сати кивнул, дернул плечами, стащил с блюдца финик. Киану кивнул и улыбнулся.

– Тахти, кушай, пожалуйста.

– Спасибо.

Тахти выудил дольку мандарина. Спелый, сладкий мандарин, не в пример тех, что обычно лежали здесь в магазинах. Парниковые, безвкусные и дорогие до неприличия. Сколько уже месяцев прошло с тех пор, как он ел хоть какие-то фрукты?

Тахти с Сати пили кофе вприкуску со сладостями. Киану листал тетрадь и потягивал свой кофе. Вверх ногами его почерк выглядел как бессмысленные завитушки. Впрочем, вниз ногами он тоже выглядел как бессмысленные завитушки.

Он смог растянуть одну чашку на два часа. За все это время он не притронулся к еде. Под звон простуженного колокольчика над дверью на пороге появился Фине.

– Я пришел!

Он притащил ящик с инструментами. Вместе с Сати они приволокли из коридора коробки. Киану поднял голову от тетради, моргнул, будто только что проснулся.

– Что… Чем помочь?

– А ничем, – сказал Фине. – Я тут и один управлюсь.

Собирали в основном Фине и Сати. Тахти подавал инструменты. Киану сидел с инструкцией в руках. Хенна стояла рядом, но они ничего не давали ей делать.

– Вы пока отдохните лучше, – сказал Фине и улыбнулся своей фирменной улыбкой, за которую ему многое сходило с рук.

Он все время проводил ладонью по волосам, когда работал, и пряди теперь торчали в разные стороны, словно он сегодня не расчесывался. Время от времени он отвлекался на свой новехонький телефон, читал чьи-то сообщения с улыбкой, потом тыкал в экран. Сати сидел на полу на коленях, прямо на кафельных плитах. Они разложили вокруг весь инструмент, который нашли.

– Ты бы хоть на коробки сел, – сказала Хенна и протянула Сати подушку со стула.

– Да я так, – отмахнулся он, и теперь Хенна стояла с подушкой в руках.

У нее был такой растерянный вид, что хотелось взять ее за руку. Просто чтобы ей не было так одиноко.

Шкаф собрали меньше, чем за час. Хенна принесла всем кофе и целую шарлотку на большой тарелке, все на подносе, как в ресторане. Перед каждым оказывается чашка. Сати она принесла капучино, Киану – американо, Тахти – раф. Она помнила, кто из них что любит. Казалось бы, фигня. Но такие вещи на самом деле очень много значат для таких, как они. Да и для кого угодно.