Елена Муравьева - Анни

Она как то странно окинула его взглядом, но решила не акцентировать на этом внимание.

– Ай… Игн! Зачем притворяться, я и так дурочка! Это абсурд, форточка, ночью. Ну кто поверит? Ты представляешь как я выглядеть буду? У меня только проблемы закончились и на тебе!

– Анни, ну, милая, ну нужно рискнуть. Пожалей ты меня. Тебе только стыд в лучшем случае, а мне вся жизнь решается. Ну….выручи…. Если что-то случиться, я к князю Войцеховскому пойду в ноги упаду, он тебе поможет, слово замолвит! Он такой прогрессивный в этих вещах…….

– Да, вот с чего ты взял, что он пойдет что-то делать? Это же ….-

Ее нервное напряжение стало усиливаться.

Игн подошел вплотную и опустился на колено, схватил ее руками за талию и взмолился – Анни, спаси меня! Туда только ты пролезешь. Милая. Час позора и мое спасение. Выручи. Пожалуйста. Я же из-за тебя рисковал!

Анни опять ударила кулачком об ладошку. – О. дева Мария! За что мне все это? Только вот стала благоразумной!

– Анни….

– Ну. Я же никуда не денусь, у меня есть выбор?! Мне что опять лучше штаны одеть?

– Ну, да. Я лестницу удобную поищу. Только бы сторож форточку не закрыл, иначе все бесполезно! Но не закроет…..нам жара к спасению.

Анни вернулась в дом встревоженная. Тетушка предложила обед, но у племянницы пропал весь аппетит. Ей было не приятно предстоящее мероприятие, она пыталась найти другое решение проблемы.

15. Игн тянул лестницу. Они взяли с собой еще Хелен, что- бы она находясь по – от даль, в случае непредвиденных обстоятельств, могла подать сигнал. Ее оставили на углу университета. Анни же с Игн нашли окно лаборантской и стали всматриваться. Везде было темно, большие окна грозно смотрели в пространство и казалось, что вокруг так тихо, что уснуло все живое, и дни стали такими бесконечными, наступила поздняя ночь, но ночь была душная.

Игн спокойно, словно им предстоит только прогулка по парку, давал Анни последние наставления.

– Ты постарайся нащупать защелку, тогда не обязательно лезть в форточку, откроешь окно и это лучше, меньше шума.

Анни недовольно молчала, но впитывала в себя все наставления.

Они приставили лестницу к деревянной вертикальной перекладине окна и Анни легко и проворно стала подыматься по ней. В детстве был большой опыт лазанья по деревьям и заборам. Нащупав форточку, она медленно протянула руку внутрь, пытаясь нащупать защелку, но не нашла. Если бы было все так просто, университет давно бы растянули. Наклонясь всем корпусом тела влево, она ухватилась сверху за перекладину и потянулась. Повиснув животом на середине окна, она стала внутри нащупывать защелку. Их было две, сверху и посередине. Все шло пока гладко, но сердце билось так быстро, что перехватывало дыхание. Нужно не думать о страхе и действовать. Вернувшись назад на лестницу, она стала осторожно толкать одну из створок окна. Открыла. И ухватившись руками за вторую створку бесшумно проникла в помещение. В темноте она судорожно ощупывала предметы. Ничего не могла нащупать, кроме книг и каких-то бумаг. Тогда она тихо позвала с окна Игн. – Давай свечку. Или сам полезай сюда….

Он качнул головой. – Я сторожу, что то мне на Хелен «стремно» полагаться.

Игн подал свечу. Уже в помещении Анни ее зажгла и стала вновь искать то, для чего они это затеяли.

Это заняло время. Столько бумаг лежало вокруг. Навряд ли эти рукописи оставили на видном месте. Анни открывала и закрывала створки стола. Их нигде не было. Теперь шкафы. Нашла. Их положили в папку. Она силясь рассмотреть, прочла: К. Марк «Капитал» том 2. Сложив их трубочкой, она бросила в окно. За дверью послышался шум и в двери, с обратной стороны, послышались повороты ключа.

Анни ахнула. Кровь прилила к лицу, и по всему телу побежал холод. Стук сердца можно было четко услышать в помещении. И в такую жару, её затрясло от холода. Она обернулась к окну, но дверь уже открылась. Только ладонью она схватила пламя свечи, чтобы потушить. Темный силуэт мужской фигуры вошел вовнутрь и стал не торопясь искать включатель. Анни только успела шмыгнуть в бок. Затаила дыхание.

Силуэт тщетно пытался найти включатель. Видно было, он не знал его месторасположение в этом помещении. Сзади, за спиной, дверь была открыта. Но Анни увидела, как фигура человека на некоторое время застыла. Человек увидел открытое окно и машинально шагнул к нему. Девушка воспользовалась ситуацией и рванула к двери. Со всей силы она понеслась по коридору прочь, пытаясь потеряться в темноте. Теперь выход был только в том, что бы затаиться где-нибудь и дождаться рассвета, что бы постараться незаметно выскользнуть из университета. Анни настолько была испугана, что не сразу вспомнила, что в университете на замок закрываются только кабинеты, лаборантские, а аудитории остаются открытыми. Взлетев на третий этаж, она уже слышала, что за ней бегут. Она вскочила в первую попавшуюся аудиторию и притаилась за дверью. Слова, это уже что-то на уровне генетики у человека, стали хаотично слетать с ее губ – О, дева Мария, спаси меня, спаси меня! – Она все слышала. Незнакомец догадался, что кто-то в лекционной аудитории. Возле аудитории его шаги затихли и дверь открылась. Анни машинально закрыла лицо руками. Ее грубо схватили за локоть и она отпустила руки от безысходности. Просто стальным обручем ей сдавили предплечье и другая рука незнакомца спешно нащупывала у дверей включатель. Зажегся свет. И она от жесткого рывка, была развернута к незнакомцу лицом. От изумления она открыла рот и застыла в оцепенении. Грозно и внимательно в нее впился взгляд князя Артура Войцеховского. Он рано, рано утром приехал в университет за чертежами, что бы уехать с ними на комиссию по выдаче патентов. Внизу, в экипаже, его ждал инженер Андраш Мехварт. (Прав был Игн, от Хелен мало толку). Они вместе с профессором химии занимались органической химией и делали не большие опыты с изотопами, которое планировалось применить для усиления магнитного импульса между электродами проводников. Артур наращивал производительность своих станков, для улучшения проводимости металлов. На первом этаже университета, сторож беспрекословно открыл перед ним дверь.

Сердце вот- вот выпрыгнет наружу, и Анни в бешенном сердцебиении видела только широко открытые и сердитые глаза князя. Ну вот сердитость быстро исчезла из взгляда, но в них все еще читалось не срываемое удивление.

Стыд. Такой жгучий и горячий стыд овладел всем ее существом. Она опустила глаза и ниже наклонила голову. Ей невероятно невыносимо было выдерживать его взгляд. Его руки все еще сильно сдавливали ей предплечья, но она чувствовала, что страха совершенно не испытывает. И его решительное намерение в отношении вороватого лазутчика испаряется в воздухе. Они еще некоторое время молчали и вот она наконец-то услышала его голос, и от того, что в нем она уловила смех, она опять подняла к его лицу глаза. В них уже прыгали смешливые зайчики и ей даже показалось, что он еле сдерживает смех, но ему только бесконечно смешно.