Евгения Арапова - Прости… Забудь

–Лера смогла победить ненависть к этому человеку но не к самой себе, боль разъела ее душу, но она нашла в себе силы на прощение. Несмотря на это, я думаю, что она бы одобрила мой поступок. Или хотя бы простила меня за все, что я сделал, как простила его. Заметь, я его не убил, он отсидит 8 (я надеюсь) лет, о том, чтобы в УДО отказали, я тоже попытался позаботиться. Выйдет, жена дождется, детей вырастит, ничего, захочет, справится. Не факт, конечно, что он здоровье не потеряет, но, зато, жизнь сохранит. Знаешь, он сам виноват, что довел меня до подобного, нужно было головой думать с кем и как ты себя ведешь. Ты хочешь прочитать дневник Леры?

–Хотела бы, но я не знаю, будет ли это корректно по отношению к вашей дочери?

–Там нет ничего такого, что нужно было скрывать от отца, а значит и от других людей, очень личная, но очень аккуратно рассказанная история. Прочитав, я надеюсь, ты еще лучше поймешь меня.

–Алексей Владимирович, я не пытаюсь судить, но не считаете ли вы все-таки, что…

–Что сам виноват? В этой ситуации виноват каждый и не виноват никто. В дневнике дочери я прочитал важные слова, которые все расставили по местам. Она права, я бросил ее и мало что успел дать. Немногочисленные материальные ценности не в счет. Я попытался понять, как она чувствовала себя всю свою жизнь и никогда, вообще никогда ни слова не говорила. Бедная моя, маленькая девочка. В этом мире не было более одинокого ребенка. Я понял, откуда эта нескончаемая хандра. А ведь тоже осуждал за то, что дома сидит, не выходит никуда, ни с кем не знакомится. Сломана в самом начале, в детстве. Всю жизнь безуспешно пыталась себя починить. Мы не могли помочь, все видели, но не понимали, как правильно поступить. Она пыталась, но я отмахивался. Я ошибся, при этом, попытался все исправить. Ошибся не в том, что ушел от Татьяны, в том, что забыл про Леру. Много раз задавал себе вопрос, могла ли она стать другой, счастливой, не оставь я ее? Я поступил подобным образом еще и для того, чтобы избавиться от мерзкого, разъедающего намека на вину.

Никто не имел права отбирать моего ребенка. Прямо или косвенно. Это говно показало, что сильнее меня. Молодой по сравнению со мной, 37-летний хер, походя, лишил меня дочери. Когда ее нашли, она лежала на кровати, маленькая, беззащитная. Накрыта одеялом. Я сразу вспомнил того ребенка, которого увидел при выписке из роддома. В этом платье на тонких лямках ее маленькое худое тело выглядело каким-то уж слишком детским. После смерти Лера выглядела так, как чувствовала себя всю жизнь. Сиротски, неуютно. Ты считаешь, я должен был смириться? Не для того мы детей воспитывали, чтобы у нас их отнимали случайные в их жизни люди. Я не верю, как некоторые, что Лера видит то, что сейчас происходит в мире «живых». Я думаю, что если человек умирает, не остается бессмертной души. Смерть-это полное, безоговорочное окончание истории конкретного человека, второго такого уже не будет. А если бы и был, то я хотел, чтобы моя дочка была счастлива, она это заслужила, за все те страдания, которые пережила. Никакого осуждения, только сочувствие. Всю ее жизнь, ей очень сильно не хватало любви, мой поступок—доказательство того, что я любил своего ребенка. Может, это не то, что было нужен, но это все, на что я способен. Хотелось бы, конечно, быть более внимательным при жизни, но, лучше поздно, чем никогда. Моя дочь была достойна любви и заботы.

–Алексей Владимирович, спасибо вам, что нашли время на такой важный и непростой разговор.

–Я ответил на все твои вопросы?

–Да.

–Оля, я очень надеюсь, что ты понимаешь насколько важно для тебя, для твоей безопасности сохранить все то, что ты узнала, в тайне.

–Алексей Владимирович, не волнуйтесь, я все понимаю, и проблемы мне не нужны. В том, что вы сумеете мне их создать, я не сомневаюсь.

–Дело не только во мне, но и в Вавилове, помни о нем. А историю эту забудь.

–Я постараюсь. Вы когда в Испанию возвращаетесь?

–Несколько дней побуду, погуляю по городу, янтарные «фиговины» своим девчонкам выберу. К тому же, в 90-е я мотался в Ригу по бизнесу, когда только приехал в Питер. Буду молодость вспоминать, смотреть, многое ли здесь изменилось и в какую сторону. У вас какие планы? Погулять по городу, посмотреть?

–Вы знаете, я за последние дни так сильно вымоталась, предпочла бы выспаться в отеле.

–Ну смотри, как хочешь.

–Мы скорее всего больше не увидимся, но я на связи, если будет нужно.

–Надеюсь не нужно, но я благодарен.

–Хорошо, прощай, Ольга!

–Прощайте, Алексей Владимирович.

После этих слов я встала, подошла к Славе, который уже поел и оплатил свой счет, сказала: «Пойдем в отель!» По пути совершенно не хотелось разговаривать. Cлава, понял мой настрой, и тоже молчал.

–Я не хочу сегодня гулять, ты не против?

–Нет, не против. Потом расскажешь, о чем вы говорили?

–Слав, ты же знаешь, я не могу делиться этим, ради нашей общей безопасности. Итог таков: я, совершенно того не желая, разобралась в достаточно тяжелой и неприятной истории, которая затронула судьбы нескольких людей.

–И виноват в этом Свирский?

–Как сказал он сам: «Виноваты все… и никто».

–Ты в это веришь?

–Почему я должна не верить? Я надеюсь, это все никогда, даже отблеском прошлого, не появится в нашей жизни. Не спрашивай больше об этом хорошо? Все закончилось. Давай договоримся, как только я пойму, что все в прошлом, я тебе расскажу, пока не время… Мне самой нужно понять и успокоиться.

–Мне не нравятся твои секреты и вдруг появившаяся загадочность. Это хотя бы не принесет проблем?

–Если буду молчать, то нет. Я уже говорила, это не моя тайна, ты скоро все узнаешь, но не сейчас. Скажи лучше, ты мной гордишься? Тем, что я такая умная?

–Горжусь, конечно.

Сбор вещей, перелет, сложный разговор, я очень устала, разболелась голова. В тот вечер не хотелось ничего, кроме того, чтобы прийти в отель и наконец-то, выспаться. В гостинице мигрень стала невыносимой. Таблетка и бутылка воды из мини-бара. Дальше сон. Слава сел читать нескончаемые спортивные новости. Я проснулась на следующий день в 6.30. Славка, наоборот, уснул часа три назад. Пойду, прогуляюсь, когда вернусь, позавтракаем.

Город не произвел на меня особенного впечатления. Еще не Европа, вообще не Россия. И, вместе с тем, как бы они нас не ненавидели, общего немало. Любовь к красивым автомобильным номерам, большим логотипам. И 70 лет, прожитые латышами, бок о бок с россиянами, чувствуются. Не только в застройке спальных районов. Эта общность витает в воздухе. Неуловимый, объединяющий запах совка. Терпения хватило часа на полтора прогулки. В принципе, все ясно, пойду будить Славу, если проснется. В отзывах написано, что в нашем отеле весьма приличные завтраки. Проверим. Рейс вечером, еще успеем погулять. Я очень люблю эти редкие моменты свободы, когда просыпаешься во сколько хочешь, надеваешь худи, джинсы и кроссовки. Можно долго завтракать, болтать с мужем. И самое главное, никуда не торопиться. Во время завтрака мне на почту пришло письмо, Свирский не забыл, текст прислал. Почитаю, но не сегодня.