Александр Левченко - Каждый новый день – правда

Наверное…

А вы так не считаете?

Мне бы лишние деньги пригодились. Но это не главное, конечно.

Кроме того, у меня здесь присутствует какая-то идея.

Какая? – посмотрел на неё Кошкин.

Я приношу пользу обществу! Мне не нужна какая-то бесполезная работа.

Я вот пользу обществу как-то совсем не хочу приносить.

Почему?

Не знаю… людей не люблю.

А почему вы их не любите?

Потому что это не общество, а какие-то паразиты. Они только и думают о том, как бы использовать тебя в своих целях. Люди самые отвратительные создания. Живут для того, чтобы мешать жить друг другу и всем остальным. Диктуют какие-то правила, которые сами выдумывают. Поклоняются деньгам и всяким никому ненужным вещам. Вся их жизнь заключается в потреблении.

Сами сказали, что вам нужны деньги, – она посмотрела ему в глаза.

Сказал, – ответил Дмитрий. – Но я не делаю из этого смысл жизни.

А в чём, по-вашему, смысл жизни?

Я не могу так сразу ответить. Может ваш муж-философ знает… – и тут же он прикусил язык. Дмитрий рассердился на себя, что позволяет себе такие громкие фразы. Но на его счастье Мария совсем проигнорировала его слова.

Ну, ради чего-то вы же живёте?

Все как-то живут. И никто не знает зачем, а потому и гадят друг другу в души, мешают жить. Во Владивостоке население с каждым днём уменьшается, а всё равно тесно.

Как вы мизантропичны, – улыбнулась Мария.

А сейчас все мизантропичны. Это мода такая – быть крутым куском дерьма. И чтоб побольше людей узнало, какой же ты загадочный мизантроп, и как же ты всех ненавидишь. Поэтому я свои чувства пытаюсь скрывать.

И поэтому вы мне сейчас всё это рассказали? – она снова засмеялась, а Кошкину вдруг стало очень обидно. Ему показалось, что она просто смеётся над ним и вовсе не воспринимает его серьёзно.

Вы же сами меня спросили, – пытаясь скрыть обиду, ответил Дмитрий.

Но Кошкину не удалось скрыть перепад своего настроения, и Мария это отлично поняла, а потому сама поспешила перестать смеяться.

Я пошутила, Дима, – сказала она как можно мягче. – Так вам люди, значит, не нравятся, – серьёзно спросила она.

Да, – сухо ответил Кошкин. – Люди и наше общество в целом.

И неужели вам не хочется изменить это общество?

Это вы у людей спросите, хотят ли они меняться. А мне больше всех надо как будто? Спасение утопающих дело рук самих утопающих. Я уж как-нибудь устрою свою жизнь, а на остальных мне всё равно.

Надеюсь, вы когда-нибудь передумаете.

Они перешли через дорогу и оказались у ворот Покровского парка.

Мы пришли, – сказала Мария.

Как жаль, что вы живёте так близко, – Кошкин улыбнулся ей.

Ещё не передумали прийти на консультацию в пятницу?

Конечно, приду, – сказал Кошкин. – Я же сказал, что взялся за учёбу!

Смотрите, завтра не проспите, Дима, – рассмеялась Мария. – Тогда до встречи.

До встречи, Мария Антоновна.

Она перешла на другую сторону улицы, затем повернулась к Дмитрию и помахала ему рукой. Кошкин смущённо помахал в ответ. «Возьми себя в руки, идиот, – подумал он. – Тебе не хватает ещё проблем с ревнивыми мужьями». Но его чувства были ему неподвластны. Он снова и снова думал о ней, а её смех звучал у него в голове прекрасной музыкой, которую хочется слушать снова и снова.

Прошло несколько минут, но нужный автобус так и не появился на остановке. Кошкин затушил сигарету и выбросил её в урну.

Дмитрий, – вдруг услышал он знакомый голос. – Вы опять взялись прогуливать занятия?

Это был Александр Павлович Назаров, учитель истории.

Здравствуйте, Александр Павлович, – поздоровался Кошкин. – Проспал сегодня.

Вы уж постарайтесь ходить на пары, а то мне придётся вас без зачёта оставить, – Александр Павлович повернулся в сторону церкви и перекрестился.

А вы что здесь делаете? – спросил Кошкин.

Я? – Александр Павлович посмотрел на Дмитрия. – Я сюда каждый день прихожу. Вы автобус ждёте?

Жду.

На паперти Покровского собора, как всегда, собралось множество бродяг, которые укутавшись в свои лохмотья, тянули пластиковые стаканчики с милостынею, проходившим мимо людям. Александр Павлович достал кошелёк и расстегнул кармашек с мелочью. После чего подошёл к каждому оборванцу и положил по несколько монет в их стаканчики. Звон монет заставил одного из бездомных поднять голову и посмотреть на доброго самаритянина.

Дай вам Бог здоровья, – сказал бездомный сиплым, прокуренным голосом, после чего уткнулся в свой стаканчик, пытаясь посчитать наживу.

Неужели я сегодня пропустил что-то важное, Александр Павлович? Очередную словестную битву добра со злом?

И кто же, по-вашему, зло, а кто добро?

Я просто пошутил неудачно, – отмахнулся Кошкин. – Не обращайте внимание.

Нет, мне правда интересно. Я каждый раз думаю, что мы с вашими одногруппниками всё обсудили, но каждый раз находится новая почва для споров. А вы всю пару молчите.

А мне нечего сказать.

Совсем нечего?

Скажем так, – Кошкин на секунду задумался. – Я не вижу особой разницы между вами и ними. Да и все ваши с ними споры, если честно, огромная тупость.

Подъехал автобус, который шёл до дома Кошкина.

Не этот автобус ждёте, Дмитрий?

Этот, но можно подождать и следующий.

Пойдёмте, – сказал Александр Павлович и направился в сторону храма. Кошкин последовал за ним. – Так значит, вы считаете такого рода споры глупостью?

Да, пожалуй.

Почему?

Потому что вы сами не понимаете, о чём спорите. Вы же не можете доказать, что Бог существует. А они не могут доказать, что Бога не существует. Ну, и как же вы умудряетесь спорить, если обе стороны не имеют самых главных аргументов? Да и, если посмотреть со стороны, вы друг от друга не особо отличаетесь.

Вот как?

Да. Хотя их атеизм мне кажется гораздо более диким, чем ваша вера.

Хорошо, – сказал Алексей Павлович. – Давайте по порядку: чем вам не нравятся атеисты?

Они слишком самовлюбленные. У меня среди знакомых было достаточно атеистов, и все они были достаточно радикальны в своих взглядах. И если они узнают, что ты веришь в Бога, то, чтоб ты дальше там не говорил, ты бесповоротно записан в их список идиотов. Критерий ума у них очень простой: веришь в Бога – ты идиот; не веришь в Бога – добро пожаловать в ряды «критических мыслителей» с «научным мировоззрением». А как же это удобно, правда? Мне не нужно читать книг, мне не нужно саморазвиваться, мне не нужно вникать в научные труды (на которые они, кстати, всё время ссылаются), мне просто достаточно не верить в Бога! Быть умным – это так просто, – Кошкин чуть не рассмеялся от своих собственных слов, но вовремя остановился. Немного помолчал, закурил. – Но ведь они сами верят. Они верят, что Бога не существует. У них же нет доказательств, что Бога нет, значит, всё их мировоззрение строится на вере. Они могут раскритиковать Библию. Но для этого большого ума не надо. Книге две тысячи лет, о чём речь? Они строят из себя прям борцов за технический прогресс. Но вся их борьба заключается в том, чтобы с важной рожей смеяться над людьми только за то, что они не разделяют их мировоззрение. Рассказывают вам о том, как религия тормозит цивилизацию и о том, как важна наука. О том, что на всё нужно смотреть с научной точки зрения и мыслить критически. Но весь их этот научный фанатизм основывается на простом приобретении современных телефонов. Вот и вся наука. А заканчивается он тогда, когда начинается контрольная по физике. В этот момент они уже не выглядят борцами за научный прогресс. Там уже лишь бы найти, откуда списать.