Мэгги Ри - Три страха & три прощения Снэйкуса Кларден

– Как интересно. А готовите, как прежде? – тот даже как-то засиял, стоило ему что-то вспомнить, на что Снай с удивлением сглотнул и опустил нос.

– Откуда же ты все это знаешь?.. Нет, не готовлю. Ресторан закрыли.

– Как? Тот самый, на углу набережной?! – Даня забеспокоился. Кажется, он ожидал другого ответа. – Да быть не может…

– Все может быть. Да, закрыли. Теперь я не готовлю.

– А дома готовите?

– Нет. Дома тоже не готовлю. Не дави на больное, – мужчина посмотрел на Даню, который обеспокоенно смотрел на хозяина квартиры, после чего смутился. Слишком проницательным был взгляд его глаз. – А что, ты прежде был в том ресторане?

– Был. Мне очень повезло. Я заходил туда несколько раз. Жаль, что закрыли. Это было место, с которым меня очень много связывает…

– Меня тоже, если можно так сказать. Столько лет отдал той кухне… – Снэйкус пожал плечами, после чего взял поджег сигарету и закурил, выпуская дым в окно. Заметив следящий взгляд, он закатил глаза и протянул упаковку мужчине, на что тот мотнул головой.

– Раньше не курили.

– Все бывает впервые.

– Значит, что-то заставило начать курить. Стресс? Боль? – Даня поджал губы, после чего встал и протянул Снэйкусу руку, заставив его занервничать еще больше. – Даня. Данила Алкександрович. Будем знакомы.

– И снова здравствуйте, – Снэйкус с насмешкой посмеялся и, зажав зубами сигарету, двумя руками пожал немного холодную, но приятную на ощупь руку. – Ты решил мне втолкать свои услуги психолога?

– Я не представился в нашу первую встречу. Теперь будем знакомы.

В этот момент оба услышали скрежет замка. Молодежь вернулась. Даня еще раз улыбнулся, словно попрощался, после чего повернулся и пошел в коридор. Снай остался докуривать сигарету, рука его все еще сохранила тот холодок кожи Дани. Странное и забытое ощущение чьей-то руки в своей, холодное прикосновение, прямо как уличный дождь. Откуда только он знает ресторан? Откуда знает его, Снэйкуса? Неужели произошло что-то такое, что стерлось у старика из памяти?

Плач дочери привел отца в чувства. Он слышал ее голос, она всхлипывала в коридоре, и это его безумно напугало. Когда он прошел за Даней, то увидел ее, плачущую. Она обняла психолога, буквально повисла на его шее, а рядом стоял Карл, какой-то безумно поникший, весь в себе. Даня что-то шептал ей, потом Карлу, и пытался вести с ними беседу, но оба были какие-то не свои.

– Что произошло? – закуривая остатки тлеющей сигареты, Снай посмотрел на дочь. Она плакала навзрыд, роняя горькие слезы на пол. Словно маленькое дитя.

– Папуля… Это какое-то наказание…

– Что? Что такое, зайка? Что случилось?

– Энни беременна… Зои беременна… Они обе ждут ребенка… А у меня ничего не выходит… Пап… Я не знаю, что мне делать… Мне так плохо… – всхлипывала она, а Снай аккуратно отстранился и взглянул в глаза зятю, будто пытаясь удостовериться в том, что это правда. Тот кивнул и прикрыл глаза. Все встало на свои места. Мужчина сглотнул слюну, вдруг подумав о том, что Зои беременна. Значит, у них с Тио будет ребенок. Второй. У Тио опять будет ребенок от нее.

– Ай! – Снэйкус взвизгнул, получив небольшой ожог от испепелившейся сигареты. Та упала пеплом на пол, заставив его взглянуть вниз. Голова немного кружилась.

Вся та картина, что была у него сложена где-то внутри как пазл, внезапно начала распадаться. Кусок за кусочком. Он понял, что даже никакая психотерапия бы этого не спасла. Он был так сильно привязан к тому человеку, а теперь пожинал плоды за все прошедшие годы. Он должен был быть готов к тому, что все так закончится, но так и не подготовился. Теперь в груди словно была дыра размером с сердце, будто его вытащили и бросили, закопали, и его больше не вернуть. И никакие разговоры не помогут. Все кончено.

– Снэйкус, вы как? – его отвлек голос Дани, как будто он что-то понял. Он держал Римму, чтобы та не упала, а затем кивнул Карлу, что-то прошептал. Карл аккуратно помог Римме встать на ноги, придерживая ее, целуя ее в щеку. Снэйкус это видел. Он подумал о Робертио, которого так хотел бы сейчас поцеловать в щеку. Беременность Зои как будто поставила между ними границу. – Снэйкус? Вы здесь?

– Да, да… Здесь… Лучше бы меня здесь не было… – прошептал Снай и открыл ванную, чтобы намочить лицо холодной водой. Мгновенно лицу стало жарко и хотелось поскорее избавиться от этого ощущения. Хотелось плакать впервые за долгое время.

– Снэйкус, – грубой хваткой Даня ухватил его за кисть, но тот лишь удостоил его хмурым взглядом. Ослабив руку, мужчина отпустил Снэйкуса и кратко кивнул, в этот раз не улыбаясь. – Не делайте глупостей, хорошо? Я пойду к Римме. Вы можете прийти к нам, если будете себя лучше чувствовать. Если нужна будет помощь…

– Отвали. Не суй нос в чужие дела, – рявкнул ему в ответ Снэйкус и хлопнул дверью прямо перед носом. Больше всего на свете ему сейчас хотелось, чтобы тот исчез с порога его дома. Никаких лишних лиц. Слишком сильно хотелось скрыться и больше не вылезать.

Весь следующий день после неожиданного известия о будущем пополнении в семье Телио-Лентие Снэйкус пролежал в кровати, уткнувшись в стену. Он до конца не мог поверить в то, что все это происходит с ним, но он сам все прекрасно слышал. Радость и вдохновение, которые внезапно приключились с ним в последние несколько недель, куда-то улетучились. Он был готов вновь стать затворником, лишь бы никто не видел, как он ночью рыдает в подушку, словно маленькая девчонка. Он уже несколько раз через это проходил и каждый раз было не менее больно.

– Пап? – рядом с собой он услышал хриплый голос Риммы, но не обернулся. Он хотел, чтобы она ушла. Чтобы она не видела, насколько опухшие сейчас у него веки от слез. – Пап, ты спишь? Нужно поговорить.

– Я сейчас не готов ни о чем говорить.

– Я знаю. Но это очень важно.

Девушка села возле отца на кровать и шумно вздохнула. Немного холодная рука коснулась его плеча, затем волос. Она погладила отца по волосам, ожидая, пока он к ней повернется, но он не хотел.

– Что такое? – несмотря на это, он ее слушал.

– Я знаю, что ты подавлен. Мы с тобой сейчас в одинаковом положении. Несбыточные мечты и так далее… Карл сказал, что нам нужно сменить картинку и куда-нибудь уехать.

– Уезжайте, не надо спрашивать у меня разрешения.

– Я не поеду без тебя, – она почти его перебила, ее рука замерла на его плече. – Пап.

– Римма, я никуда не вылезу отсюда.

– Снэйкус, вы словно сурок, – послышался на фоне грубый голос Карла, который незаметно появился сзади под шумок. – Все ждут, пока вы выйдете, так как из-за этого что-то изменится. Мы говорили сегодня с Данечкой, он предложил выехать на природу и отдохнуть от пыльного города, провести терапию там. Я согласился. Риммка согласилась при условии, что поедете вы.