Анатолий Репецкий - Маскарад для эмигранта

– Это твоя новая сестричка, Васенька, – ответила ему Татьяна.

– Прошу тебя, Таня, не пытайся направить нас всех по ложному следу. Новая сестричка, это на вашей с Костей ответственности, а пока пусть мальчик так и думает, но уверена, что через лет этак пятнадцать, он, наверняка, свое мнение изменит. – Нина мечтательно посмотрела вдаль, там где было нечто, доступное только для нее одной, и продолжила, – и пусть так и произойдет, если это будет угодно Всевышнему.

За ужином Георг пообещал завтра показать им место той злополучной или счастливой высадки; мы до сих пор так и не решили, какой. Когда пили утренний чай, Нина принесла проснувшуюся Катю.

– Мы уже подружили с вашей дочерью, – сообщила хозяйка, – так что на прогулку отправляйтесь без нее, возле моря уже довольно свежо. Мы без мамы, плакать не станем, правда, Катя? – В ответ девочка обхватила Нину руками за шею и прижалась к ее щеке. – Ну вот, убедились? можете теперь отправляться со спокойной душой.

Во дворе стоял ослик, запряженный в маленькую тележку; в обратную дорогу у нас будет груз, пояснил Георг, а сейчас он повезет наш обед. На тележку мы все не заберемся, так как Кеша еще молод для большого груза, но вам, Владимир, я предлагаю плацкарту, вы все-таки после ранения.

– Да я уже забыл о нем, – запротестовал поручик, – а вот вам положено по возрасту.

– Ну, нет, я еще со своими овечками хоть к Донузлаву, хоть на Ярылгач за ночь хожу туда и обратно; и на веслах вдоль берега от Джанбабы до Чеголтая совсем для меня еще несложно.

Чабан и рыбак! Так вот откуда у него загар темнее старой бронзы, сильные мускулистые руки, легкая походка и осанка сорокалетнего мужчины. Он и похож, пожалуй, больше на такого, чем на старика на восьмом десятке. Владимир залюбовался им, и вскоре его дипломатические расспросы дали результат.

– В первую очередь это, конечно же, труд на свежем воздухе, а здесь ведь море вокруг, свежее не бывает. Но трудиться нужно в меру, не перенапрягаясь и в удовольствие, если работа не в удовольствие, то она здоровья не прибавит, а наоборот. Много значит, чем питаться: у нас в основном это баранина, рыба, овечья брынза, овощи, хотя с ними не все получается, засушливо здесь, но лука и чеснока в избытке. Вода из колодца чистая очень, ну и вино домашнее делаем, причем только сухое красное, вы ведь видели какой у нас виноградник!

Осеннее солнце на чистом без единого облачка небе еще хорошо пригревало. Легкий ветерок в изобилии переносил тонкие нити паутины, цепляя ее на высохшие кустики полыни и чабреца. Снующие над степью чайки-хохотуньи своими криками нисколько не нарушали тишину этого, казалось, зачарованного утра, а еще больше ее подчеркивали. На тележку усадили Лену; у нее, как у городской жительницы, ходьба по мелким камешкам не совсем получалась.

– Такая же погода стояла и тогда, той злополучной последней весной Крымской компании, – начал свой рассказ Георг Дюбуа. – Наша армия, сразу же в первый год после ноябрьского шторма, который потрепал нас близ крымских берегов, испытывала изрядную нехватку продовольствия; часть его мы потеряли из своих запасов во время той ужасной бури, многое из того, что осталось, подмокло и начало портиться. Потом стало еще хуже, и командование приняло решение отправить судно на поиски провианта. Выбор пал на нашу «Шарлотту», почти не пригодную для боевых действий, после евпаторийской стихии. Нам оставили одну пушку, снабдили деньгами и отправили вдоль юго-западного побережья закупать у населения скот. Русский царь издал указ, запрещающий населению подходить со своими стадами к морю ближе, чем на двадцать верст, но этот приказ, ясное дело, не соблюдался. Днем мы бросали якорь подальше от берега, а ночью тихонько с погашенными огнями скользили вдоль него, высматривая, даже скорее, выслушивая и почти что вынюхивая добычу. В первую очередь пастухов выдавали костры – ну как же ночью без огня. Если не костер, то лай собак, блеяние овец или еще какие-то неизвестные признаки, по которым ориентировались два местных татарина, взятых в плен неподалеку от селения Саки. Нужно сказать, что они были большими специалистами в отлове овец; вооруженные специальными палками, они вдвоем могли поймать столько же животных, сколько мы вдесятером. Пастухи обычно разбегались, рассчитываться было не с кем; мы оставляли деньги где-нибудь на видном месте, придавленные камнем, чтобы не разлетелись. Денег – тем более мы уже знали, что они были фальшивые – не жалели: нужно было задобрить владельцев скота настолько, чтобы они не вздумали обращаться с жалобой к властям. Метод наш срабатывал, никто нас не преследовал, но мы постепенно все больше теряли всякую осторожность. Первые три рейса мы загрузились скотом, даже не доходя до села Караджа. При очередном мы обогнули мыс Тарханкут, и далеко обойдя Ак-Мечеть, где по нашим сведениям у русских находился казачий гарнизон, двинулись вдоль северо-западного побережья; здесь народ был еще более беспечен, чем на юге, судя хотя бы потому, что пастухи здесь от нас не убегали и не прятались. Так было возле Чеголтая, Бютени и Сары – Булата, где мы свободно рассчитывались деньгами, и наши проводники мирно беседовали с местными пастухами. По их словам никаких войск поблизости нет; это сообщение еще больше усилило ощущение полной безопасности.

На очередном холме, на вершину которого трудолюбивый Кеша вытащил свою тележку, горизонт вдруг расступился и внезапно упал куда-то вниз. Перед ними открылась величественная панорама моря, не имеющая границ ни справа, ни слева, сливаясь где-то в бескрайней дали с таким же безмятежным небом. На воде царил полный штиль. Неподвижную гладь моря стремительно вспарывала дельфинья стая, мощные блестящие туши животных внезапно появлялись на поверхности и, сверкнув в ярких лучах солнца, грациозно исчезали в морской пучине, чтобы так же внезапно появиться вновь. У всех захватило дух от столь необычайного, так неожиданно открывшегося перед ними зрелища.

– Дельфины! – воскликнула Елена, – они что, так играют?! Нет, вы посмотрите, как это красиво! – она не может сдержать свой восторг.

– Скорее всего, – заметил Георг, – они гонят косяк рыбы к берегу, сейчас они будут завтракать. Но и второе предположение тоже верное: все, что делают эти изумительные животные похоже на игру, такие у них правила.

– Боже! Я всю жизнь прожила у моря, но таких прекрасных дельфинов и ничего подобного не видела.

– Весь секрет в том, Лена, – уточнил Дюбуа, что мы смотрим на них с высоты двенадцати метров, потому такой эффект; в Евпатории берег всего лишь на один метр выше поверхности моря, потому эти дельфины кажутся вам столь необычными. Поверьте мне, они точь-в-точь такие же как и евпаторийские, может даже оттуда и родом.