Виктор Плотицын - Богиня Грецкая

Бабка собрала волю в кулак и уже хотела решительно ответить, что ничем подобным не занимается. Но Саня ее опередил.

– Скажите, – поинтересовался он, – а сигареты можно провозить?

Таможенница сурово сдвинула брови.

– Один блок.

– А если четыре?

– Мужчина, вы глухой? Вам же ясно сказали – один.

– Да я не о себе. Я вот об этой бабушке. Ей польские товарищи подарили четыре блока, а она их по незнанию с собой захватила. Вы б ее на первый раз простили, а?

Саня говорил с видом человека, в котором наконец-то проснулась гражданская совесть.

Таможенница сунула голову в коридор и издала победный охотничий клич. На который с другого конца вагона прискакал ее напарник. Они быстро составили протокол изъятия. Напугали бедную старушку возможным астрономическим штрафом. Но в итоге просто забрали все четыре блока и торжествующе удалились.

Поезд равнодушно покатил дальше. Бабка дрожащими руками достала из кармана валидол.

– Почему вы так поступили? Я ведь вам, как родному, все рассказала… – укоряла она Саню. – А вы…

– Не переживайте, – сказал Берестов. – У вас же было всего четыре блока.

Он указал на две огромные, замаскированные матрасами сумки:

– А у меня триста пятьдесят. Возьмите десять – и будем считать, что мы квиты.

Через несколько лет товарная ситуация в стране выправилась. Челночный бизнес перестал приносить былые баснословные доходы. Но Саня на нем успел, что называется, приподняться.

В результате он стал хозяином небольшого торгового павильона. Золотого унитаза не завел, но на жизнь вполне хватало.

Со времени окончания университета прошло почти пятнадцать лет. И вот теперь Саня Берестов вновь появился на моем ближнем горизонте.

Я позвонил жене – сообщить, что вечером у нас будет дорогой гость. Лена отнеслась к такому событию со сдержанной радостью.

– Вот и хорошо. Заодно вдвоем отнесете на помойку старый холодильник.

Старый холодильник размещался в и без того тесной прихожей. Сначала мы его хотели кому-нибудь подарить. Но желающих почему-то не оказалось. Благосостояние знакомых россиян росло, невзирая на напряженную заботу родного правительства.

– Как-то неудобно. Приехал друг из Москвы, а я его напрягаю таскать свое барахло…

– Ничего, ему тоже полезно размяться.

Я не стал спорить. Лена убеждена, что только домашняя работа делает человека чище и добрее. А другие виды деятельности, наоборот, совращают с истинного пути. По ее логике, чтобы не стать серийным убийцей, нужно всего-то регулярно убирать за собой посуду или выбивать ковры.

– Пойдешь домой, купи картошки. Я потушу с мясом.

– Я же вчера покупал. У двери целлофановый пакет положил..

– Ты утром выносил мусор. Так что картошки больше нет. А пакет с мусором все еще лежит…

Берестов почти не изменился. Чуть поседел, чуть погрузнел, но юношеская улыбка все равно осталась. Так же, как и желание выглядеть добрым волшебником.

Лене он вручил цветы и огромную коробку с тортом. Мне – бутылку дорогого виски. Для дочки извлек из портфеля диск с игрой, где доблестные рыцари какими-то особо изощренными способами уничтожали злых орков. Кошка удостоилась ласковой похвалы за красоту и природную сообразительность.

Мы сидели за столом и весело вспоминали минувшие дни. Разговор, естественно, касался судьбы бывших однокурсников.

Полипчук наконец-то спился. Столяров стал директором гимназии. Тарасюк и Коровин на пару открыли мастерскую шиномонтажа. Лариска Иванова подалась в писательницы, штампует дамские романы с неизбежным счастливым концом. Я даже пытался один из них прочесть. Дошел до слов: «Она отдалась ему, мучительно напрягая свой мозг. Это был новый шаг в их отношениях…»

Соня Каплан укатила в Америку и, по слухам, преподает курс современной русской культуры в школе домохозяек. Наверняка рассказывает, что по сибирским городам ходят медведи и отбирают у жителей водку.

Румяная Машенька Гладкова нашла призвание в составлении кулинарных рецептов. Теперь она точно знает, как гарантированно отравить неверного супруга. Либо, в крайнем случае, отбить его посторонние желания качественной импортной скалкой.

Почему-то получалось, что университетские троечники устроились в жизни гораздо лучше отличников. Может быть, они выходят из вузовских стен более закаленными. Приобретают умение держать удар. А может, сказываются перегрузки в системе высшего образования. И у отличников просто нет времени на обычное человеческое общение. А как раз умение общаться всегда сказывается на дальнейшей карьере.

Саня предложил узаконить тенденцию в общероссийском масштабе. И для начала поднять тост за новую реформу высшей школы. Предусматривающую, в частности, полную отмену оценок «хорошо» и «отлично».

Мы выпили и пошли выбрасывать холодильник.

Это было совсем непросто. Проклятый агрегат упорно не желал сдвигаться с места. Либо вдруг норовил самостоятельно загреметь по лестнице. Стараясь впечатать нас в стену или хотя бы прищемить пальцы.

Но человеческий гений выше стихийного бунта безмозглой машины.

Мы кое-как доперли холодильник до мусорных баков и остановились отдышаться.

– Давай постоим, покурим, – предложил Берестов.

Я невнимательно осмотрел близлежащий пейзаж. Скользкая черная грязь. Втоптанные в нее обрывки бумаги и целлофановых пакетов. Сваленные кучей остатки старой мебели. Несколько холмиков собачьего дерьма. Легкий, но ощутимый запах гнили.

– Может, лучше дома покурим?

– Да-а, – вздохнул Берестов. – Не осталось в тебе настоящей романтики… А ведь у каждого такого клочка бумаги своя непростая история!

– И у каждого презерватива тоже… – согласился я.

– Мне поговорить нужно. Без лишних ушей.

Я с пониманием достал сигареты и зажигалку.

– Ты даже не спрашиваешь, зачем я приехал в Питер…

– Разве? Ну и зачем?

– Я со своей Веркой расхожусь.

– Вы поссорились? – осторожно поинтересовался я.

– Мы ссоримся и миримся с первого дня семейной жизни. Хотя у меня к ней по сути только одна претензия. Она за эти пятнадцать лет ни разу нормального обеда не сделала! Яичница – сосиски – омлет – сосиски – яичница. Ты представляешь, что такое постоянно питаться только сосисками и яичницей? Я ей говорю: есть вещи, которые я могу глотать каждый день. Но к ним вряд ли относятся яичница или сосиски! А она так язвительно замечает: «Я не умею готовить водку и пиво!»

Было видно, что этот женский недостаток Саня переживает особенно тяжело. И вообще у него все оказалось гораздо хуже, чем я предполагал.

– Готовить в конце концов не главное. Готовить я и сам понемногу научился. Главное – что моя жизнь для нее так и не стала родной. Ей постоянно не нравится то, что я делаю. С ребятами в баню пойдешь – скандал. Деньги самостоятельно потратил – отчитайся до копейки. Вернулся домой пьяным – я, говорит, тебе устрою СССР…