Тамара Фисенко - Оттолкнуться от дна. Я тону

Ещё один нюанс, о котором, я считаю, необходимо упомянуть, это полное отсутствие разделения по национальности. Делились только на «русских» и местных. Но вражды между ними не было, была только дружба. В нашем классе были русские, украинцы, белорусы, таджики, армяне, евреи и местные северяне. Но об этом мы узнаем позже. Тогда мы были все русскими. Предвзятого отношения из-за национальности не было, нас растили в интернационале.

В школах были довольно сильные учителя: даже чтобы получить тройку нужно было показать определённый уровень знаний и не нарушать дисциплину, с этим было строго. В параллели с моей старшей сестрой учился будущий космонавт П. Виноградов! Так же, в городе были отличные художественная и спортивная школы и множество различных кружков во Дворце пионеров. Дети не сидели по домам, каждый где-то занимался. Я тоже посещала художку и по любой погоде бежала на тренировки по спортивной гимнастике, имея там отличные успехи. До 15 лет мы с подружками увлекались вязанием и шитьем одежды для кукол.

Когда мне исполнилось 16, родители решили переехать с севера на Кубань, вернуться на родину. Здесь жили все мамины родственники: невероятное количество братьев, сестёр, тётей, дядей и племянников… Родители привезли меня в небольшой городок Краснодарского края для того, чтобы здесь я закончила 9—10 классы и к окончанию школы сориентировалась по выбору дальнейшего обучения и выбора профессии. Решено было оставить меня у одной из маминых сестёр. Сами же родители должны были ещё на год вернуться на север, доработать до пенсии.

Заканчивая предысторию, хочу сразу сказать, мой совет: никогда не оставляйте своих детей с малознакомыми им родственниками. А ещё лучше, ни с кем никогда не оставляйте! Вы не представляете себе чем это может обернуться для вас и вашего, пусть уже почти взрослого, но по сути ещё ребенка…

Оставшись без родителей в чужом для меня доме, я пыталась ко всему привыкнуть и всё узнать. То, что я узнавала, иногда шло в разрез с тем, к чему я привыкла ранее: «к лежащему на земле не подходи, хай он сдохнет, алкаш проклятый», «глаза красные, значит наркоман», «с армянями, татарами, узбеками, таджиками, грузинами… и т. д. даже не разговаривай», «про то, что в доме происходит или о чем тут говорят, никому не рассказывай»… О том, что мама оставила тёте на моё содержание немалую сумму, я не знала. Поэтому боялась просить денег на, иногда необходимые, покупки. Готовить я тогда ещё не умела, а тётя не особо была этим озабочена, поэтому я вообще не помню, чем я в то время питалась. Тёте тогда было нелегко, её сын вынужден был покинуть дом на несколько лет, она сильно за него переживала.

В школе всё начиналось нормально: меня хорошо приняли одноклассники, да и с самой учёбой, я думала, сложностей не будет… Хотя я была «ТТ» – тихая троечница, но те знания, что я привезла с собой были сильнее, чем в местной школе. Я надеялась, что здесь мне удастся подтянуть оценки. Ведь очень хотелось поступить учиться дальше: в художественное или в идеале на «журналистику»… Были успехи, были цели и мечты… К тому же, прекрасный, хотя и сложный, возраст, должен был запомниться цветущей юностью, молодостью, первой любовью, взрослением и переменами в жизни…

Известно, что на новенькую, особенно в старших классах, все обращают внимание, оценивающе приглядываются, многие предлагают свою дружбу. Но дружба – это дружба, а не что-то большее… Когда поняла, что значит «дружба» в их смысле, отказалась от всех предложений. Двоюродный брат, живший рядом, помог тем, кто сразу не принял отказа, понять, принять и исчезнуть с поля зрения. Обиженные отвергнутые стали сочинять про меня байки и делиться между собой. Тогда меня это не насторожило.

Так я жила, привыкая к обстановке, изучая поведение местных жителей. Удивляло многое: в основном тут молодёжь имела «погоняла» или клички, курили открыто на улице «траву» (я вообще не знала что это такое), кто-то уже пробовал алкоголь, старшеклассницы имели отношения с мужским полом (не все, конечно, но для меня это было неприемлемо и не понятно абсолютно). Возможно, здесь, на юге, все взрослеют и созревают, как-то быстрее…

Одним несчастным днём брат впервые угостил меня домашним кубанским вином. Выпив пол-бокала, зашла домой. Голова кружилась, потом прошло… Дома никого не было. Я взяла лист бумаги и написала письмо своей «северной» подруге. В нем я, как и любой подросток, писала, что попробовала вино. Писала обо всём, что здесь, на юге, нового узнала или увидела… Я разбавляла блатные словечки откровенным русским матерным… Письмо было ни о чем и ни о ком конкретном, просто общие впечатления… Закончив писать, я сложила лист и запечатала подписанный конверт. Далее, кинув в ящик отведённого под мои принадлежности серванта конверт, я уснула, забыв обо всём.

Через пару дней я вспомню о письме, попытаюсь его найти, чтобы порвать и выкинуть всю белиберду, что я там накорябала… Но, не найдя его в серванте, подумаю, что, скорее всего, тётя отправила его. По крайней мере, в моей семье именно так бы и поступили. Тогда я даже представить себе не могла, как я ошибалась… Я жила в чужом доме, меня окружали, как впоследствии окажется, совсем не родные мне люди… Откуда мне было знать, что у них тут свои особенные правила?

Всё случилось недели через две, перед Новым годом. Меня неожиданно вызвали в кабинет директора школы. Идя по школьному коридору, я понятия не имела, что из кабинета я выйду совсем другим человеком!

Оказалось, вызвали не только меня, но и моих знакомых из других классов. И вот для чего: директор рассказывала при всех, что «ваша подруга» написала о вас очень интересную информацию! Теперь администрация школы в курсе, что вы все пьёте, курите, имеете беспорядочные половые сношения, все имеют венерические заболевания… Вы все пойдете в «Кож-Вен» за справками о том, что вы не больны! Иначе никто не допустит вас к занятиям и экзаменам. А все девушки старших классов пойдут за справками к гинекологу, потому что «все девочки давно уже не девочки!» Всё это она выговаривала, размахивая моим конвертом. Но я-то знала, что в нём такой информации нет и быть не может! Мою просьбу о возврате письма она проигнорировала. Если бы письмо прочитали, скорее посмеялись бы над впечатлениями северянки… Потом мой класс стали выставлять на общей линейке и позорить на чём свет стоит! В школе начались настоящие репрессии: от девчонок требовали справки, собирали родительские собрания, где на каждом рассказывали про моё аморальное поведение… Эти новости сразу подхватывались, передавались и обрастали всякий раз новыми подробностями… Уследить за ними было невозможно… Я уже была больна (венерическим заболеванием) и беременна, пила бутылками водку и кололась тяжёлыми наркотиками, так же, я была замечена классным руководителем пьяной на улице поздно вечером в сопровождении лиц кавказской национальности… и это далеко не всё…