Анастасия Королёва - Жизнь души

– Варя, ты очень красивая… – прошептал я ей на ухо, когда мы закончили. Опять мне показалось, что меня решительно подтолкнули к этому поцелую, но это была очень милая хитринка.

Тогда я еще не понимал до конца, что кроме красоты привлекало меня в Варе, но мне казалось, что именно эта девушка в силу легкости характера, веселого нрава, большого окружения знакомых и друзей сможет спасти меня от одиночества, наполнить мою жизнь чем-то интересным. Я понимал, что действительно ей очень нравлюсь, хотя и знал, что она ощущала моё внутреннее сопротивление. Она словно не могла до меня дотянуться, и знал, как ей этого хотелось, но пока глубоко впустить не мог в силу особенностей уже своего характера, мне необходимо было узнать ее поближе. «Этим и займусь! – подумал я. – Жаль только, что мало у нас общих тем для разговоров. Ну ничего, со временем может появятся!»

– Спасибо за комплимент – улыбнулась она.

– Хочешь скажу честно?… – постарался заинтриговать я ее.

– Хочу! – тут же ответила она.

– Ты не только красивая, а еще очень милая и блистательная девушка… – я был не мастер говорить комплименты, но это я сказал искренне. Она лишь кивнула в ответ, одобряя, и, не дав продолжить, перебила:

– Мы пришли! – она вырвала свою руку из моей и побежала к дому.

Я побежал за ней, и через несколько секунд мы влетели в подъезд. Не знаю сколько времени мы там провели целуясь, обнимаясь и шепча друг другу нежности, но уже стемнело, когда я вышел из ее подъезда, проводив до двери квартиры.

Она ушла домой, а я побежал на остановку и запрыгнул в проходящий мимо трамвай. Мою голову полностью заполнили мысли о завтрашней предстоящей встрече с профессором.

Еще раз заручившись одобрением папы, на следующее утро я поехал домой к Манусову.

Жил он в небольшой, но очень уютной квартире на юго-западе Москвы. В меблировке и обивке стен чувствовалось присутствие старого английского стиля. Похоже, что не Индиана Джонс, а Шерлок Холмс чувствовал бы себя здесь как дома. Приглушённый свет, кресла, обтянутые светлой тканью, с высокими спинками, подсвечники, вазы и шкатулки составляли классический викторианский интерьер.

Когда я впервые пришёл к нему в ту субботу, дверь мне открыла его супруга Елена, доброжелательная и элегантная женщина средних лет.

– Здравствуйте, Артур. Рада познакомиться. Елена Викторовна, – представилась она, впуская меня в просторную прихожую. – Муж просил вас встретить, он ждёт в комнате. Оставьте ваше пальто здесь, на вешалке, и заходите к нему. – Она улыбнулась немного натянуто и указала на дверь.

Я разделся и вошёл в комнату, которая оказалась рабочим кабинетом Манусова. Это была небольшое, но светлое помещение: напротив двери располагалось большое окно, из которого открывался вид на город, всю правую стену занимали стеллажи с книгами, слева разместился стол профессора, а стена за его спиной была увешана картинами с изображением предметов интерьера в толстых золотых рамах в одной части стены и позолоченные иконы – в другой.

Я чувствовал себя школьником, которого вызвали отвечать к доске, а он не выучил урок: не знал, с чего начать разговор, и встал напротив профессора, сминая листочки бумаг, которые взял с собой на тот случай, если придётся что-то записывать. Манусов посмотрел на меня и, улыбнувшись, сказал:

– Не смущайся, Артур, заходи, присаживайся. Как ты? Думал про наш последний разговор? – спокойно спросил профессор.

– Да, я много думал, прежде всего о том, что забыл поблагодарить вас за предложение работать в Федеральной Службе Безопасности. Это то, о чём я мечтал больше всего, спасибо.

– Ну, ты ещё там пока не работаешь, когда начнёшь, тогда и поблагодаришь, – ответил он. – Сейчас я расскажу тебе, когда ты приступишь к работе и что конкретно будешь делать в соответствии со своими прямыми должностными обязанностями.

– Я вас внимательно слушаю, – я уселся поудобнее в кресло и приготовился слушать.

Манусов рассказал мне, что официально на работу я выйду ближе к окончанию либо сразу после своего обучения в Академии, в качестве младшего сотрудника Управления. Чтобы понять специфику работы и влиться в коллектив, планировалось, что я начну проходить практику в летние каникулы, поскольку в эти периоды у меня будет свободное от учёбы время. А до конца первого курса мне будет необходимо прочитать и выучить книги по юриспруденции, предоставленные профессором, чтобы некоторые специальные термины в общении с иностранными партнёрами не вводили меня в ступор. Но, как сказал Манусов, это будет одним из самых лёгких заданий, в основном потому, что я обладаю тренированной памятью и запомнить много новых терминов, формулировок и трактовок документов не составит для меня особого труда.

– Итак, по части твоей официальной деятельности тебе всё понятно? – деловито спросил он, закончив объяснения.

– Да, Анатолий Федорович, – ответил я.

– Тогда перейдём к основному. Как я тебе уже говорил, твоя работа будет сосредоточена на секретной деятельности. Объясню, почему я хочу посвятить тебя в это именно сейчас, а уже не после того, как ты начнёшь трудиться в Управлении. Догадаться легко: обучение и подготовка к тому, чем ты реально будешь заниматься, затрагивает большой промежуток времени. Чтобы освоить определённые навыки, необходима длительная подготовка. Безусловно, этот период зависит от индивидуальных способностей каждого человека, поэтому в соответствии с твоими успехами в освоении материала, мы будем корректировать учебный процесс.

– Понятно, и что же я должен буду делать? – недоуменно спросил я. – Я не понимаю.

– Покидать собственное тело, Артур! – Манусов встал со стула и прошелся по комнате.

– Что?! – от ошеломления и вытаращил глаза.

– Да, покидать тело и перемещаться независимо от того, где оно находится. – Повторил он и остановился, пристальным взглядом изучая мою реакцию. – Существует определённая методика, разработанная известнейшим в наших кругах нейробиологом, профессором Гориным, по развитию способности человека покидать собственное тело, основанная на теории телепортации. Твой отец и я хорошо знали Горина. Сейчас он уже стар и, к сожалению, тяжело болен, но методика по-прежнему работает, он ее пробовал на некоторых людях, а теперь пробовать буду я. – Профессор замолчал и уставился в окно, сложив руки на груди, а я лихорадочно думал о чем бы спросить, чтобы хоть как-то снять напряжение.

– И многих он научил этому, ну, покидать тело? Что это за методика такая? – выдавил я, до конца не осознавая о чем говорит профессор.

– За всю свою деятельность он выучил пятерых агентов, самых способных. – Начал Манусов, слегка нахмурив брови. – Это немного. Понимаешь, его методика уникальна, она – единственная в мире, но определённым её условием является то, что человек должен обладать сильным энергетическим полем и способностью к экстрасенсорике. Обычного человека научить этому практически невозможно, не хватит жизни, чтобы он все это освоил, нужна база. А людям, у которых активна область мозга, отвечающая за интуитивное восприятие, то есть тем, у которых уже развиты экстрасенсорные способности, овладеть навыками покидания тела возможно за относительно короткий промежуток времени. Да и то, как показала наша практика, не каждый способен, даже покинув тело, перемещаться вне его на большие расстояния. Это очень сложно. Держат в основном подсознательные страхи, тяга к безопасности. Только тот, кто способен пойти на риск, граничащий с риском смерти, сможет выдержать. У такого человека должны быть снижены защитные функции от природы. Это и опасно, и интересно, и очень ценно, поскольку уникально. – Рассказывал профессор, изредка кивая, словно соглашаясь с самим собой. – Из пятерых, обученных профессором Гориным, только трое могут перемещаться в любую часть земного шара и на длительное время. Один из них работает на нашу страну, другой – не работает в спецслужбе, третий – давно погиб при неизвестных обстоятельствах. Остальные двое – работают у нас, но они перемещаются примерно в пределах нашей страны, даже чуть меньше, передвижение на более дальние расстояния опасны для их жизни, они за такое не берутся.