Света Тень - Второе родильное отделение. Женский роман

– Напиши ответ. – Тут я криво улыбаюсь, я не могу писать.

– Что мне можно есть? – Ничего. Ничего мне нельзя есть.

И прочая сентиментальная чепуха. Ах, мама, мама, почто ты пожалела денег на роды? Сейчас сидела бы рядышком, умыла бы меня, причесала, погладила по голове, успокоила и пожалела. Я была очень обижена на маму, Сашу и всю родню. Как она хочет передо мной теперь выслужиться, поняла, что натворила. Я попросила передать маме на словах, что мне ничего нельзя есть, что можно только пить воду без газа, и попросила отдать маме сумку с продуктами, а то ведь испортятся. Через пять минут медсестра вернулась с пакетом яблок и газводой, я же просила без газа. Я недовольно поморщилась, ладно, проехали.

Все животные не имеют проблем в родах. Взять хотя бы слона, конечно, слониха носит свое чадо почти два года. Зато слонёнок как родился, так сразу и пошёл, минуя период пелёнок, вполне самостоятельный младенчик. Рост у новорожденного слонёнка около метра, да и весит он под 100 кг, хотя, на фоне гиганта мамаши трёхметрового роста и веса более четырёх тонн он смотрится очень даже маленьким. Новорожденный слонёнок в 40 раз меньше матери, когда человеческий младенец меньше матери всего в 25 раз, чувствуете разницу?

Ученые установили, что плод слоненка вызревает до 4 месяцев в особой пленке, которая была известна до сих пор только у рыб и лягушек. Это заставляет сделать вывод о том, что прадед слона мог жить в воде. Теперь также стало известно, что через 12 месяцев плод слона полностью созревает, и тем не менее остается ещё на 10 месяцев в лоне матери. Эти десять месяцев идет развитие мозга одного из самых больших в мире млекопитающих.

Хищникам тоже повезло. У них детки хоть и слепые, глухие и беспомощные, зато их сразу много, редко когда кошка родит одного котёнка. Да и период беспомощности совсем мал, прошла пара месяцев, и котёнок уже вовсю резвится, пьёт молоко из блюдца и жуёт кусочки мяса. А у нас женщин как? В полгода сел, в год пошёл – какая радость!

За весь день ко мне так никто не подошёл, не то чтобы врач, даже стакан воды никто не подал, а просить у меня не было сил. Большею частью я спала. Спала под крики младенцев и вопли рожениц. Часов в пять одна расторопная нянечка предложила помочь мне встать сходить в туалет в обмен на яблоки, там ещё была шоколадка, короче, в обмен на продукты. Плевать, я согласилась, в туалет хотелось давно (давали о себе знать капельницы), заодно выторговала у неё стакан воды, меня мучила жажда, всё равно мне есть нельзя, да и неохота. Она, очень довольная, забрала пакет с фруктами и помогла мне встать, я пошаркала в туалет, благо рядом, держа в одной руке неизменную банку, а другой поддерживая обвисший живот. Кое-как раскорячилась, пописала, из меня вывалилось в унитаз что-то тяжёлое, килограмма два, наверно. Глянула, батюшки! Что это? Это что-то занимало весь унитаз и больше всего походило на говяжью печень. Я так и решила: из меня вывалилась печень. Испуганная, я позвала нянечку посмотреть на это чудо.

– Ничего страшного, это сгусточки, просто ты целый день лежала, вот и накопилось так много. Нянечка помогла мне лечь, я была ей очень благодарна за помощь. Этот поход вымотал меня и я провалилась в лечебный сон.

Позже мне принесли записку от Саши.

Алиса, привет – это я, Саша, поправляйся скорей, я без тебя очень скучаю.

Вчера смотрел фотографии. Вечером, когда я проезжал мимо по Рентгена, то я посмотрел в твою сторону, но тогда я ещё ничего не знал, приехал домой. Мне бабушка сказала, что она стала прабабушкой. В общем не волнуйся, всё поправится и будем с тобой ходить в горы.

Забегая вперёд я сообщу вам, что моим родственникам нагло врали, что я лежу в реанимации, где, в общем-то, и полагалось мне находиться сутки после операции. Никто не посмел сказать им, что я валяюсь в коридоре, а я сама в тот момент написать записку была просто не в состоянии. Поэтому мой дорогой муж и мама наивно полагали, что я нахожусь под неусыпным присмотром врачей-реаниматологов. О том, что день я пролежала брошенная в коридоре, они узнали лишь на следующий день. Моя мама прилично потратилась на лекарства, точную сумму я назвать не могу (тысячи две), но в то время покупали в больницу всё, включая одноразовые стерильные перчатки, шприцы, капельницы и, разумеется, медикаменты. В роддоме были свои лекарства, но их почему-то не хотели на нас тратить. Мне даже кажется, что заботливые медсёстры неплохо на нас доверчивых зарабатывали. Вот приносит она мне список, что нужно купить, а потом предлагает сбегать в аптеку и купить их сама, только денег ей нужно дать. Через минуту она приходит весьма довольная со всем необходимым, и очень сомневаюсь я, что она не взяла всё это из своего заветного «ушкапчика». Ну да ладно, надо же и им как-то на жизнь зарабатывать, платили медперсоналу тогда неприлично мало.

В девять вечера меня перевели в палату №10.

Нас было пятеро: я, Оля, Наташа, азербайджанка с трудновыговариваемым именем, для простоты мы звали её Шура, и Таня. Я одна была после операции, все остальные родили сами и сегодня, то есть 1 марта. Все они порвались во время родов или их подрезали, всех стимулировали и торопили. И у всех были мальчики, кроме Наташи. Для Наташи и Шуры это были вторые роды. Шура первый раз рожала дома в Азербайджане, а Наташа в роддоме на Цимлянской, сейчас он закрыт на ремонт. Все были возмущены и недовольны, все говорили об одном, что никогда не будут больше рожать здесь, не я одна была обиженная. Мы быстро подружились. И тут я, собственно, узнала много нового. Например, что наше второе родильное отделение называют грязным. Что сюда обычно кладут бомжих, наркоманок и прочий сброд. А на втором этаже в первом родильном рожают все нормальные женщины.

Мы стали выяснять, почему же мы все здесь? Надо сказать, что с соседками мне повезло, все они попали сюда по недоразумению. Шура не стояла на учёте, как и большинство восточных женщин, она ужасно боялась и стыдилась гинекологов, я – из-за неперезданного анализа на хламидии, Ольга – бедная сирота вообще принципиально не сдавала платных анализов, у Тани анализы потеряли, а Наташа, не помню, но тоже что-то совсем несерьёзное.

И вот мы лежим и делимся впечатлениями. Наталья очень стыдилась того, что обкакалась во время родов.

– Знаете, девочки, я ведь уже не первый раз рожаю, поэтому я сделала себе клизму, побрилась и поехала в роддом. Да видать плохо сделала, потому как обосрала весь фартук акушерке, мне так неудобно. Я не хотела, правда, оно само вышло, как я стала тужиться.

А мы хохочем, а смеяться больно, во всяком случае мне.

– Ха-ха-ха! Ой, не смеши!