Владимир Шлома - Воспоминания и рассказы

Утром я с новыми лыжами был на старте. Нам сказали, что лыжня идет вдоль дороги на Барамыки, в конце лыжни стоит контролер, который будет записывать номера участников. Его нужно объехать и вернуться обратно. Если догоняющие будут требовать лыжню, то лыжню нужно уступать, сойдя вправо или влево с трассы. Со старта запускали по одному, с интервалом в одну минуту, засекая время по наручным часам. Я тоже стартовал. Быстро догнал впереди идущих, кричал «лыжню», но дорогу мне никто и не думал уступать. Лыжня в лесу была только одна. Попытался обогнать по снегу, но понял, что это бесполезная затея, я не только не обгонял, но даже отставал, выбиваясь из сил. Пришлось тащиться за ними до дороги на Барамыки, которая начиналась только через два километра. Там я съехал с лыжни на укатанную дорогу и до разворота обогнал трех человек. Надеялся, что время я немного наверстал. Обратно, по дороге, также шел быстро, пока не въехал в лес. Здесь оказалась другая проблема, встречный поток лыжников, лыжня была только одна, а они ведь тоже торопились. Никто никому не хотел уступать дорогу. К этому добавилась еще одна проблема: начало разбалтываться крепление на правой треснувшей лыже. Примерно за полкилометра до финиша оно окончательно отвалилось. Идти на одной лыже по глубокому снегу было очень тяжело, тем более, что идти по лыжне мне не дали, чтобы ногой без лыжи не портил лыжню. Но, чтобы не подвести команду, нужно было с лыжами прийти на финиш, не важно в каком виде. Хотя и совсем обессилевшим, но я пришел на финиш, команда заняла второе место.

А ведь если бы у меня было это несчастное сверло, все бы закончилось совсем по-другому.

Классный руководитель, учитель русского языка и литературы, Алексей Ефимович Костырко, предложил нам, ученикам восьмого класса, съездить на однодневную экскурсию в Чернигов, где посетить исторический музей и музей писателя Михаила Коцюбинского, написавшего такие знаменитые произведения как «Ведьма», «Тени забытых предков», «Fata Morgana». Мы, естественно, согласились, лучше день походить по музеям в Чернигове, чем сидеть на занятиях в школе.

Наш классный руководитель нам нравился, он сам по себе был интересным человеком. Статный, интеллигентный человек выше среднего роста, в возрасте порядка 45 лет, он не был женат и жил вместе со своей матерью. Щетина на его лице росла очень интенсивно, щеки и подбородок имели синеватый оттенок, и бриться ему приходилось два раза в день. На своих занятиях он нам иногда рассказывал содержание некоторых произведений, в частности «Фаталист» и «Герой нашего времени». С увлечением он нам рассказывал о Печорине, как о настоящем герое, и какое же было наше удивление, когда в конце рассказа он подвел итог, в котором сказал, что это был лишний, не нужный для общества человек, который приносил несчастья везде, где бы ни появлялся. От такого вывода мы просто обалдели. Рассказчик он замечательный, и слушать его всегда очень интересно. Мы надеялись, что в поездке с ним также будет интересно. Кроме того, в селе ходили рукописные сатирические стихи с критикой существующей системы образования, в которых очень ярко высмеивались некоторые факты из жизни школ. Я читал эти стихи, и они мне очень нравились. Авторство этих стихов народная молва приписывала Алексею Ефимовичу. Под впечатлением этих стихов, и я также написал несколько стихотворений и дал ему почитать. Алексей Ефимович прочитал и сказал: «Нет, это не твое. Ты лучше рисуй, рисовать у тебя лучше получается».

С нами на экскурсию, кроме Алексея Ефимовича, поехали еще наша учительница младших классов Наталья Федоровна и пионервожатая Нина Петровна, наверно им тоже на хотелось в школе на уроках сидеть. А вот ученики поехали далеко не все, может у некоторых не было денег на поездку, но почему-то не поехали некоторые и из тех, у которых деньги заведомо были. Экскурсия была очень интересной, особенно в историческом музее. В музее Михаила Коцюбинского было поскучнее, но тоже интересно. Музей располагался в особняке, который Коцюбинский приобрел на свои средства и в котором прожил до самой смерти последние 15 лет своей жизни. В этом музее было всего четыре комнаты: спальня, столовая, гостиная и рабочий кабинет. Комнат, на самом деле, было намного больше, но для посетителей были открыты только четыре. В качестве экспонатов были выставлены рукописи, фото, журналы, семейные реликвии и личные вещи, в общем ничего особенного. Экскурсовод говорила, что, как видно из обстановки, писатель жил бедновато. Я перед этим прочитал одну революционную книжку, в которой описывался быт нашего советского инженера, который был просто счастлив, проживая в коммунальной квартире, и быт квалифицированного рабочего в царской России, который ютился в маленькой пятикомнатной квартире. Мне, почему-то, сразу вспомнилось это место из книги.

Михаил Коцюбинский был самым известным писателем, жившим в Чернигове, но, как мы узнали, некоторое время в Чернигове проживал даже Т.Г. Шевченко, который останавливался в гостинице «Царьград». В этой же гостинице в разное время проживали А. Пушкин, Л. Толстой, Н. Гоголь, М. Горький. А еще в Чернигове длительное время жила украинская писательница Марко Вовчок, пока не развелась со своим мужем и не уехала в Петербург. Но самой настоящей сенсацией для нас стало сообщение экскурсовода, что в Чернигове жил, работал преподавателем, и здесь же похоронен украинский баснописец Леонид Глибов. Это было для нас настоящим открытием. В школе мы изучали его творчество, но учительница украинской мовы и литературы Нина Федоровна, никогда нам не говорила, что Глибов жил в Чернигове. Не знаю, как других, а меня еще удивило и то обстоятельство, что Глибов кроме писательских дел еще и работал. Я думал, что такие великие писатели как Глибов только писали, и гонораров им вполне хватало на жизнь.

После музея посетили знаменитый Черниговский Вал, с расположенными на нем старинными пушками, и еще один музей на Валу. Я, фотоаппаратом «Любитель-2», который выпросил у директора школы во временное пользование еще в седьмом классе, фотографировал на Валу своих одноклассников и учителей, обещая всем сделать фотографии. Спустились в речной порт возле Вала, посмотрели на стоявшие там пароходы. Среди пароходов какой-то пацан ловил уклеек и складывал их в алюминиевый бидончик с водой. У него это получалось очень ловко, поклевки шли через каждые две минуты. Такому клеву можно было позавидовать. У нас в Вертиевке было только два места для рыбалки, болото на Роките, где клевали карасики с ладошку, но не чаще, чем один раз в час, и болото под названием «Куцый плав» на Тванях, где пескари клевали чаще, но были совсем мелкими, не больше пол ладошки. Был еще колхозный пруд на Роките, куда запустили карпа, но ловить там было запрещено, и он охранялся сторожем. Отец строго настрого запретил мне там ловить.