Владимир Шлома - Воспоминания и рассказы

– Не дай бог попадешься, сын бригадира. – говорил он – Стыда не оберешься.

Домой поехали последним поездом. Нам достался плацкартный вагон с деревянными сидениями. Я сел на боковое сидение за столик возле окна. Неожиданно на сидение напротив, по другую сторону столика, села Соня, наша отличница, самая лучшая ученица в классе. Я тоже был не из последних, лучшим учеником среди мальчишек, но Соня была намного сильнее меня по языкам, я был сильнее ее, пожалуй, только по математике и физике. Несмотря на то, что она нравилась мне еще с начальных классов, отношения у нас как-то не складывались. Да и какие там отношения. В отличие от того, что писали про школьные отношения в книжках, у нас между девочками и мальчиками вообще не было никаких отношений. Дружить с девочкой считалось зазорным.

– Он с девчонкой дружит. И сам как девчонка – иногда можно было услышать.

Соня наверно нравилась всем мальчишкам в классе, но открыто об этом говорил только Коля Грек, не очень симпатичный парень и отпетый двоечник. Коля жил без матери, в неблагополучной семье, тонкие обвисшие уши, большой рот с желтыми от курения зубами, и тонкими, немного отвисающими губами, красоты ему не добавляли. Он собирался жениться на Соне, когда вырастет, но что с него можно было взять, он считался парнем без царя в голове. Первый раз он остался на второй год по неуспеваемости в первом классе, потом в пятом, и теперь учился в седьмом классе. Единственная четверка в табеле была у него по поведению, причем он был единственным учеником в школе с такой оценкой по поведению, у всех остальных, даже у хулиганов, были пятерки. Коля частенько развлекал нас на уроках, как он говорил – чудил, иногда по нашей просьбе. Особенно от него доставалось молоденькой учительнице по пению, которая называла нас скотами, и которую, по нашей просьбе Коля доводил до белого каления. Она пыталась силой вывести Колю из класса, но тот держался руками за парту и не выходил. Тогда она тащила Колю к двери вместе с партой, но вторая половинка двери не открывалась, и парта наружу не пролезала. Учительница бежала в учительскую к директору, но того не оказывалось на месте, и Коля, оставаясь победителем, гордо восседал на парте, стоящей возле двери, и до ушей улыбался, показывая нам свои прокуренные зубы.

Сейчас мы с Соней сидели напротив друг друга и увлеченно беседовали. До этого я пытался за ней ухаживать и несколько раз провожал ее из кино домой, но я тогда стеснялся и разговор не клеился. Скорее всего тогда она даже не понимала, что я ее провожаю, просто пошел домой по другому маршруту, проходящему через ее улицу. Мы говорили о прочитанных книгах, о планах на будущее. Сейчас у меня не было никакого стеснения, да и чувствовалось хорошее ко мне отношение Сони. Я был счастлив, Соня, наконец-то, обратила на меня внимание. Раньше я считал, что тоже ей нравлюсь, как и она мне, поскольку на 23 февраля, когда девушки дарили ребятам подарки, она дарила подарок мне, а я, соответственно, на 8-е марта дарил подарок ей. Обычно это были самоделки, изготовленные собственными руками. Так было каждый год, но в седьмом классе мое убеждение пошатнулось, Соня подарила подарок не только мне, но и Васе Ласому, красивому, в отличие от меня, парню, признанному лидеру класса, который играл на баяне и немного пел. Причем Васе она подарила покупной подарок, а не самодельный, на который нужно было собирать деньги, экономя на завтраках.

Сейчас Вася сидел за два купе от нас и, почему-то, нервничал. Он дважды подсылал к нам своего верного Санчо-Пансо, Мишу Зоц по кличке «Оверко», послушать, о чем мы разговариваем. Потом сам несколько раз прошелся мило, стараясь как бы нечаянно меня толкнуть, но мы спокойно разговаривали, не обращая на него внимания. Я толком не понимал причины его нервозности. Вася был единственным в классе, который, подражая своему старшему брату открыто встречался с девушками и рассказывал, что он с ними доже целовался. Он встречался со многими девушками, но отношения сильно не затягивал, наверно добившись поцелуя сразу и отчаливал, как победитель. В прошлом году он встречался с Тамарой, комсоргом тогдашнего восьмого класса, которая и меня в прошлом году принимала в комсомол и представляла в Нежинском райкоме комсомола, где принималось окончательное решение о моем приеме, так как я тогда вступал в комсомол только один из своего класса.

Мне хотелось пораньше вступить в комсомол отнюдь не по идейным соображениям, просто я терпеть не мог носить пионерский галстук, и чтобы окончательно от него избавиться, торопился вступить в комсомол. В школу я еще шел в галстуке, но после окончания занятий я сразу его снимал и прятал в карман. Он очень мешал, когда мы заходили на канаву покурить. Если кто-либо из взрослых заставал нас за этим занятием, то сразу кричал: «Курите, заразы. А еще пионеры». Чтобы не ронять честь пионеров, перед курением мы галстуки всегда снимали.

С Тамарой Вася встречался намного дольше, чем с другими, не знаю, то ли поцелуя долго не мог добиться, то ли поцелуи понравились, он об этом не рассказывал. Теперь Тамара училась в первой школе в девятом классе, и я думал, что они по-прежнему встречаются, но, судя по поведению Васи, это уже было не так. Но нам до этого никакого дела не было, мы были увлечены разговором. Этому наверно способствовал и вступившийся в вагон вечерний полумрак. Нам было хорошо вдвоем. У меня даже появилась слабая надежда на дальнейшее развитие наших отношений, но чуда не случилось, после этой поездки Соня опять меня не замечала. В наших отношениях ничего не изменилось, если сказать точнее, никаких отношений по-прежнему не было. Я нравился Лене, девушке из нашего класса, с низким голосом и несколько недоразвитой для ее лет фигурой. Она старалась мне понравиться, даже несколько раз помогала мне мыть полы в классе во время моего дежурства, но мне было стыдно пользоваться ее добротой, она ведь мне не нравилась. Мне по-прежнему нравилась Соня. Вася некоторое время встречался с Соней, а затем переключился на очередную девушку.

Вот такое получалось недоразумение: я нравился Лене, мне нравилась Соня, Соне – Вася, а Васе много девушек. Получалась цепочка отношений, и никаких тебе треугольников. Хотя это, пожалуй, была даже не цепочка, если эти отношения изобразить на бумаге, то получался цветок. Мы все составляли колена стебелька этого цветка, Вася основу цветка, а его девушки – лепестки.

В школе объявили, что для учеников 8 – 11-х классов через две недели состоится балл-маскарад. Желательно подготовить карнавальные костюмы, в крайнем случае карнавальные маски, без них на вечер пускать не будут.

Для меня это была весьма неожиданная новость. За тот год, который я проучился в новой школе, только один раз, еще в начале учебы в девятом классе, официально проводился вечер танцев. Больше подобных мероприятий не было. На том вечере мне понравилось. Я весь вечер танцевал с Ниной Коновал и Люсей Петровской. К концу вечера уже чувствовалось, что у нас с Люсей появилась взаимная симпатия. Мы непременно начали бы встречаться, если бы вскоре после этого вечера Люся бесследно не исчезла. Сначала я думал, что она заболела, но потом выяснилось, что она с родителями куда-то срочно переехала. Даже ни с кем попрощаться не успела.