Андрей Прокофьев - Цена свободы. Дверь через дверь

Егор потянул дверь на себя. Тёмное пространство между дверьми поглотило звуки. Всего несколько шагов, тяжелое дыхание старухи за спиной, и вторая дверь легко поддалась. Безжизненный сумрак – вот что встретило странную пару. Следом влажное зловоние, перемешанное с отравленным воздухом. Сразу стало трудно дышать. Поплыло зрение, почувствовали неуверенность ноги.

– Ну, вот и дома – мрачно произнес Егор, облокотившись о кирпичную кладку наполовину разрушенной стены, которая должна быть частью, оставленного за спиной, здания технологического института.

Старуха не ответила. Егор искал её глазами, но нашел не сразу. Внизу, на коленях, она жадно вдыхала отравленный воздух. Её сморщенное лицо светилось абсолютным безумием. Брошенным оказался черный платок, вместе с головой, тряслись седые волосы, а спустя десять секунд, всё тело старухи охватили судороги. Она громко хрипела, хватала ртом серую воздушную массу. Егор подошел ближе. Всё было так, как он предполагал. Старуха умирала. Егор отвернулся, посмотрел на пасмурный свод неба, когда его взгляд вернулся, всё было кончено. Старуха лежала на спине, широко раскинув руки. Её глаза были открыты, в них застыло безграничное отражение счастья. Прошло еще двадцать-тридцать секунд. Егор, не отводя глаз с тела старухи, ждал. Очень медленно, по частичке, по сантиметру стало преображаться мертвое тело. Процесс завораживал своим откровением. Нельзя было отвести глаз. Егор и не пытался этого делать, наблюдая, как древняя старуха превращается в красивую молодую женщину. Здесь стоило затормозить время, и если бы он мог, если бы имел такую власть, то отведенные пять минут продлились бы втрое, но и без этого зрелище поражало. Древность, обернувшаяся молодостью. Красота и изящество, ставшие тленом. Горстка серого вещества, напоминающего пепел – это было всё, что осталось, что своим принял мир порочных страстей. Егор постоял еще минуту, а затем быстро пошел в сторону дома. Очень сильно хотелось спать. Сознание взбесившись, требовало отдыха.

– Врешь, ты отлично знаешь об этом, но не удивился тому, что памятника нет на месте – произнесла молодая красивая девушка, улыбнувшись, в её черных волосах блеснула крохотная искорка.

Егор улыбнулся в ответ. Застыла между ними небольшая пауза, повисло отведенное мгновение.

– Я сразу тебя узнала. Я подобно хищному зверю ориентируюсь по запаху. Но не знаю, где еще осталось окошко, вот ты мне его и покажешь – не дождавшись слов от Егора, продолжила девушка.

И ведь что-то сатанинское наполняло её чистый, чуть низковатый голос. И если бы не светило яркое майское солнце. Если бы не наполнялась вся окрестность весенней свежестью, готовящейся перейти в лето. Если бы дурманом чистоты не переполняло голову, то можно было подумать: еще немного, еще самую малость, и незримая волна обхватит, обдаст ледяным холодом, потащит за собой, туда, где на расстоянии одного квартала, осталась та самая дверь, которую только что, эта милая девушка назвала окошком. Та самая, за которую многое бы она отдала, лишь бы оказаться возле неё, лишь бы переступить заветный порог.

– Возможно, что это так – уклончиво ответил Егор.

– Значит, я не ошиблась. Наш мир существует, он никуда не делся, а всего на всего произошла ошибка, которую еще возможно исправить – на время забыв о находящемся рядом Егоре, сама себе шептала девушка, и огромная гамма эмоций витала на её лице. Здесь было всё: восторг, непонимание, сюрприз, сбывшиеся ожидания, и вновь неверие.

– Теперь я хочу спросить. Скажи, когда исчез этот чертов памятник? – как можно спокойнее спросил Егор.

Девушка подняла на Егора свои большие глаза, после не отводила их, наверное, с полминуты, как будто хотела вспомнить.

– Произошло это очень давно, восемьдесят лет прошло с того момента. Вся жизнь была впереди. Сколько возможностей и ожиданий. Красивые люди, изысканные слова. Роскошь и блаженство. Нега утомления. Фантазии, и их осуществление. Всё это было, всё это должно было быть моим. Но неизвестно откуда, из самой преисподней, по приказу самого сатаны, появился этот проклятый человек. Всего один год потребовался ему, чтобы уничтожить всё, чтобы лишить людей права быть людьми – нервно, акцентированно произнесла девушка.

– А что же бог? – спросил Егор.

– Бог? – перепросила девушка.

Егор утвердительно кивнул головой.

– Видимо, он решил, что здесь никого не осталось, поэтому удалился через всю ту же дверь, прочь отсюда – улыбнувшись, ответила девушка.

– Сразу решил? – настаивал на своем Егор.

– Нет, было еще два года, а после не осталось ничего и никого, кроме двенадцати свидетелей, а после я осталась одна – ответила девушка, не сводя глаз с Егора.

– Откуда пришел этот человек – Егор постарался спросить спокойно, но внутри всё кипело: сколько всего интересного, сколько того, что не вошло в рукопись, чего не предусмотрел, что могло бы стать прологом, может окончанием.

– Этого я точно не знаю, но он знал, что делает, он не был похож на тебя – произнесла девушка, взяв Егора за руку.

– Он был один? – еще один вопрос наполнил пространство сновидения, еще одна несуществующая секунда пропала бесследно.

– Нет, с ним были люди. Его слуги, помощники ему – произнесла девушка – Проведи меня через дверь, я не хочу здесь оставаться – добавила она.

– Всему своё время – отреагировал Егор, быстро поднялся и, не обернувшись, поспешил прочь.

– Новособорная площадь в другой стороне – догнал Егора неприятный старческий голос.

Эхо повисло в воздухе, задержалось в воображение.

“Получается, что не я автор этого произведения, что я не имею к этому никакого отношения. Ведь есть кто-то еще, кто явился в этот мир, чтобы создать общество всеобщей справедливости и счастья, которое до этого являлось таким же кошмаром, как и то, из которого пришел я, который подобно ему, обязан уничтожить старое и гнилое, чтобы и в моей реальности вступил в свои права мир справедливости и счастья” – переливами, вспышками металось в сознании Егора, пока он ни проснулся в холодном поту, долго глядя в темноту безразличной ночи, поддерживающей своим молчанием тот странный трепет, что испытывал Егор.

– В присутствии своих последователей и еще, как минимум, пятидесяти человек, вы Егор Евгеньевич говорили о том, что некий, иной мир, общество равенства и справедливости является возможным – устало, испытывая сильное недосыпание, спрашивал у Егора следователь Возков.

– Да, что в этом такого. Разве можно отрицать возможность прозрения и стремления к лучшему. Если существует система тотального неравенства и насилия, то, без всякого сомнения, имеет право на существование обратное общественное устройство – спокойно ответил Егор.