Николай Витем - Прачечный комбинат «Сказка в Железноводске»

Вслед за зоной стали получать названия новые улицы и в жилых массивах, которые раньше назывались «Шанхаем». Параллельно Партизанской по болоту пролегла улица Болотная с глубокими лужами и липкой глиной. Улица Болотная красуется новыми домами. Застроили улицу быстро, в течение месяца. Трудились, ударно, не считаясь со временем.

На Болотной улице, на фундаменте из пропитанных озокеритом шпал, собраны аккуратные финские домики. Они из двух подъездов, щитовые, сборно – разборные. Зимой натопить невозможно – стены промерзают насквозь.

Финны передали комплекты этих домов в счёт погашения долга. Отдали по принципу: «Нате вам, боже, что нам не подходит по зимним условиям».

Жители Болотной большую часть времени ходят по улице в резиновых сапогах, зимой в валенках.

Улицу Партизанскую соединяет с Болотной улица Лесная, продолжение которой смыкается с ответвлением Рабочей. С Рабочей улицы нетрудно попасть в центр посёлка. Нужно лишь пересечь железнодорожный переезд, перед которым стоит предупреждающий щит: «Выдчысь поездысь», что в переводе с коми означает «Берегись поезда»! За переездом идёшь мимо родника с холодной чистой водой, поселковой кирпичной бани, фотоателье и попадаешь на Дзержинскую.

Дзержинская насквозь прошивает Южный район, на севере упираясь в ворота Северной ИТК.

За Домом культуры Октябрьский переулок тоже недавно застроили финскими домиками. Сюда, в центр посёлка, заселили инженерно – технических работников механического завода.

Вдоль совхозных полей пролегла улица Полевая. За домиками Полевой улицы видны ограда и вышки Сельскохозяйственной женской колонии, в которой отбывает срок Костромина с маленькой дочкой Милкой.

После ликвидации Южной зоны, зэки получили свободу, но большинство осталось жить в пределах территории колонии с родными кровососущими, не боящимися сорокаградусного мороза. Продолжили работать в ПЧ‑10.

Лагерный магазин, Дом культуры, ремстройучасток, кузня, солдатская столовая, поля сельскохозяйственного назначения, пекарня, пожарная часть Южной колонии перешли под юрисдикцию партийных и советских органов посёлка.

Неуверенно, с выученной опаской, новые поселенцы потянулись в некогда родной, зэковский Дом Культуры, ныне получивший районный статус, двухэтажный с деревянными квадратными сталинскими колоннами. Повторить путь, пройденный первыми смельчаками, было довольно желающих, особенно среди молодежи.

Бывшие узники лагеря смотрят кино рядом с бывшими офицерами охраны, а на танцах, женщины, обслуживавшие зону, приглашают мужчин, недавно скинувших черную робу.

Вольнонаёмные жители, так или иначе, имели или имеют дело с зонами. И те и другие с трудом, пересиливая себя, смирились со злой волей государства и знают не понаслышке, как реализуется житейская мудрость: «От тюрьмы и прочего… не зарекайся». Сегодня ты зэк, ничтожество, я над тобой властвую, завтра я – ничтожество, ты начальствуешь надо мной и припоминаешь мне прошлое с лихвой, возвращая долг. Мудрые начальники давно поняли, что в общении с зэками лучше не перегибать палку.

К большому сожалению, среди умных руководителей мудрых единицы.

Мудрым тяжелей.

В Железноводске люди, отсидевшие срок, и не сидевшие в зоне, ходят по одной уголовно – процессуальной тропе, которая называется УПК. На опыте убедились: навредишь другому, навредишь себе.

Эксперимент удался на все сто процентов. Такого успеха не ожидали, даже прожженные, переставшие чему бы то ни было удивляться чекисты. Разумным, своевременным приказом республиканское управление перемешало в Железноводске вольных жителей и бывших зэков, уравняв их в доле свободы. Начался невиданный до сих пор трудовой подъём, всплеск надежды людей на счастливую жизнь. Каждый вечер в посёлке играют свадьбы. Молодые, и не очень, торопятся жить… пока власть разрешает.

На организационные и практические мероприятия по ликвидации Южной центральной зоны и закреплению на «вольной земле» новых поселенцев, ушёл год. На очереди закрытие Северной зоны.

В Воркуту тащился эшелон теплушек с осуждёнными. Везли бывших военнопленных, освобождённых из немецких концлагерей, не прошедших испытание на лояльность советской власти. Везли из других лагерей зэков, получившие добавочные сроки. Вместе с ними под конвоем везли бывших полицаев, пособников врагу…

Везли бывших крестьян, которые не хотели возвращаться на Родину в ненавистные колхозы. Победители Гитлера ждали от своего правительства разрешения на частное предпринимательство. Победители всерьёз надеялись, что своей кровью заслужили право на частную собственность и ждали от власти поблажек на труд… И отмены колхозов. Развязали победители языки, насмотревшись всяких Болгарий и Венгрий с процветающим правом владеть собственностью.

Чекисты не только гражданским, но и военным людям, научились языки укорачивать.

Короткая остановка в Железноводске. От станции до железнодорожного моста не больше километра, а от моста до вагонного депо и северной зоны и того меньше. Не доезжая до моста, несколько уголовников смогли вскрыть вагон. Забрались на крышу, разоружили охрану, находившуюся в тамбуре. Двое лихих людей по крышам добрались до паровоза и силой оружия заставили машиниста остановить поезд.

Освободив из вагонов «товарищей», вооружённая толпа направилась к северной зоне бить ссученных, с которыми уголовники имели «честь» встречаться в других колониях. Уголовники снесли хлипкие проволочные ворота, ворвались в зону, заскочили в бараки и стали расстреливать заключённых.

Появились раненые и убитые. Убитых много. Местные зэки, вооружившись подручными средствами, забаррикадировались в бараках, ожидая помощи извне.

Местные власти быстро среагировали. Подняли по тревоге батальон НКВД и вызвали войска НКВД из охранных подразделений береговых зон Южного района. Зону обложили пулеметами. Стреляли во всё, что движется, что не легло на землю. Под раздачу попали и правые, и виноватые. Погибли люди, не успевшие вовремя лечь лицом вниз.

Нападавших уголовников, кого не убили, арестовали. Тех, кто не поддался на уговоры, и не пошёл бить северную зону, отправили к месту назначения. Убитых закопали в общей могиле за территорией, метрах в пяти от ограждения. Хоронили ночью, чтобы не видели местные жители. Место погребения тщательно замаскировали.

В зону вошла следственная бригада, началась крупномасштабная проверка. Полетели головы руководящего состава колонии. Были опрошены сотни человек, но как ни старались следователи, так и не смогли докопаться до истины, узнать, что послужило причиной побоища между колонистами северной зоны и осуждёнными из эшелона. Тем не менее, более пятидесяти человек получили дополнительные сроки. Осуждённых раскидали по другим лагерям.