Николай Витем - Прачечный комбинат «Сказка в Железноводске»

В вагоны вскарабкались солдаты, и силой стали выпихивать женщин. Густая матерщина, крики женщин, плач детей – всё смешалось. Женщины, выброшенные из вагонов последними, падают на кучу не успевших быстро встать на ноги и отойти. Те, кто лежит наверху, задавливают нижних. У придавленных людей лица и руки в снегу. Снег набился под одежду. На снег женщины не обращают внимания. Главное сохранить детей – не дать им задохнуться.

Костромина упёрлась руками в лежащую под ней женщину, защищая ребёнка, не позволяя задавить девочку массой тел. Костроминой повезло. Попала не в середину «кучи малы», а немного сбоку. Выбралась и отошла с ребёнком в глубокий снег.

Женщины с трудом поднимаются.

Холодно детям. Дети ревут.

Холодно матерям. Матери плачут.

Холодно солдатам. Солдаты матерятся.

Из двух последних вагонов они выкинули в снег подручный инструмент: топоры, двуручные пилы, лопаты, ломы, кирки.

Разобрали орудия труда. Солдаты сбили женщин в подобие колонны и заставили тронуться в путь.

Пройдя лесом три километра, колонну остановили, разрешили нарубить лапника. Толстым слоем лапник накидали под ветками огромных хвойных деревьев, соорудив детям подобие постелей. Уложили их на лапник, накрыли тряпьём, сверху ещё набросали лапника, чтобы чадо не замерзло.

Охрана повела небольшие группы женщин вглубь леса собирать сушняк, рубить сухие лесины.

Развели большие костры. Вначале солдатам, затем себе рядом с детскими лежанками. Дети хотя и укрыты, но при морозе минус двадцать тепло костра им не помешает. Не хочется, чтобы они замёрзли и заболели – срабатывает материнский инстинкт. Да и самим матерям не мешает посидеть у костра, обсушить одежду. А лучше бы – поесть и детей покормить!

Через два часа к месту выгрузки прибыла мотодрезина: привезла хлеб. Группа женщин по протоптанной дороге под конвоем солдат сходила за хлебом.

Поели, покормили детей. Попили горячей воды. Воду из снега накипятили в солдатских котелках.

Зимний день короткий. Охрана торопится, подгоняет женщин, чтобы они до сумерек успели построить солдатам шалаши.

Себе шалаши женщины возводят в темноте при свете больших костров. Утром измученных, не столько работой, сколько тяжёлым сном, разбив по бригадам, повели возводить забор: вкапывать в землю столбы, натягивать колючку.

Работают все, даже четырнадцатилетние дети. Работают те, кто ночью не замёрз, не умер, кто в состоянии ходить. Одни валят деревья, пилят, ошкуривают. Другие носят столбы к месту, где будет забор. Третьи – отогревают кострами землю. На месте костров копают ямы под столбы.

Четвёртой бригаде досталась самая почётная работа, которой заключённые вправе гордиться – натягивать колючую проволоку, чтобы за ней остаться на несколько лет, вычеркнув эти годы из жизни. Костромина попала в бригаду «колючей проволоки», как прозвали её солдаты.

Женщины строят лагерь заключённых, лагерь для себя. В короткие минуты отдыха бегают кормить детей.

Детей, подобных Милке, в женском эшелоне прибыло много. Не все они смогли выжить в суровую зиму. Сколько их «детей хороших, лежать осталось в темноте и холоде», могут рассказать матери, дожившие до освобождения.

Милка в зимнем лесу не только не заболела, но даже ни разу не чихнула от холода.

Выдержавшие зиму матери стали строителями, сельскохозяйственными рабочими. Их женскими руками возведена полноценная семейная зона с детским садиком внутри. Построены бараки, клуб, котельная, медсанчасть; разработаны поля под сельскохозяйственные культуры.

Подросшие дети, выжившие в суровых условиях зимы, на вытоптанной площадке играют в классики. Развлекают себя, пока матери трудятся.

Женщины обживают бараки. Возводят новые. Строят, строят, строят! Разрабатывают поля. Сеют, сажают, снимают урожай. И нет конца и края этому безумному труду, труду подневольному.

Но всё когда – то кончается.

Подходит к завершению строительство женской колонии, близится к окончанию разработка последних полей. И началось долгожданное освобождение женщин зимнего эшелона, женщин героев.

Первыми освобождают матерей с маленькими детьми – небольшими партиями в соответствии с порядковым номером барака. Расселяют на Северном. Заполняют любые закутки, имеющие подобие крыши.

Пять лет Костромина и маленькая Милка провели за колючей проволокой под охраной вооруженных солдат. Голодали, терпели холод, неустройство.

И выжили.

Бывают чудеса не только в решете, но и в жизни. На свободе встретилась семья Костроминых. Мать и отец Милки освободились с разницей в семь дней. Так и не смогла жена объяснить мужу, за что ей выпала такая тяжкая доля. Её, как и других подруг по эшелону, не судили, осужденными они не считались, но жили за колючей проволокой под охраной, как осуждённые.

Зону, построенную ими, назвали сельскохозяйственной, и передали женской колонии, рассчитанной на шесть тысяч человек с криминальным прошлым.

Судьба играет людьми.

Милка родилась незадолго до ареста матери. Родилась после того, как Костромина съездила на свидание к мужу в Железноводск, куда вскоре доставили и её саму с дочерью. По непонятному капризу руководства колонии письма Костроминой не доходили до мужа. И сама она не получала от него весточек.

При освобождении ей вернули пачку писем: его и её. По какой причине приходящие письма не вручали, а её – не отсылали? – никто не стал объяснять. Многого захотела!

Костромин, бывший артист одного из Ленинградских театров, ко времени освобождения жены несколько лет проработал разнорабочим на прокладке железной дороги, а последние два года слесарил в железнодорожном депо. После ликвидации зоны остался трудиться на прежнем месте. Костромина тоже устроилась в депо, чтобы быть к мужу поближе. Милка живёт с родителями в старом бараке, коротая вечера с тряпичными куклами, пошитыми матерью. Куклы красивые, девочка счастлива.

Через год после ликвидации Северной зоны Мила пошла в первый класс. В школе расцвела. Родители прочат ей большое будущее.

– Будет дочка артисткой, пойдёт по моим стопам, – говорит друзьям и знакомым Костромин. – Уже сейчас у неё проглядывают мои стати: ротик, носик, глазки. И характер мой. Точно: быть ей артисткой!

Растёт и расширяется Северный.

Ещё быстрее растёт и расширяется Южный.

Население Железноводска за два года увеличилось примерно в два раза. Прибавка составила около пятнадцати тысяч. Все новые жители – трудоспособного возраста.

Виден положительный результат реорганизации двух мужских и одной женской колоний. Как – то незаметно вышли на свободу женщины четвёртой колонии, разбавив мужской контингент посёлка.