Дмитрий Ивницкий - Сокровища Кондратия Булавина

Он сидел за столом, пил вместе со всеми водку и, нехотя закусывая жарким, поглядывал на икону, и в его голове проносились мысли: «Вот оно как, значит, имеется ещё один хранитель тайны клада Булавина, и, по всей видимости, в этой иконе имеется другая часть карты. А что тогда означает медальон? Да ладно, потом разберёмся. Главное, как завладеть этими реликвиями?»

И Зерщиков нашёл выход, через несколько дней после охоты он встретился с человеком, имевшим криминальное прошлое, который не раз выполнял его щепетильные просьбы. Щедро заплатил ему, и вскоре тот со своими дружками вломился ночью в дом Быстрого и похитил икону с медальоном. Хозяин дома Фёдор Быстрый от потрясения к утру скончался, так и не успев передать тайну иконы и медальона своему сыну Владимиру…

В то же утро Зерщиков уже держал в руках эти реликвии. На радостях он ещё дал немалую сумму денег исполнителям, за быстрое исполнение заказа.

В этой иконе Зерщиков также нашёл часть карты, а когда он совместил с картой, имевшейся у него, оказалось, что они дополняют друг друга, но теперь просматривалось, чтобы определить местность, необходимы ещё две части, а стало быть ещё у кого-то находятся две другие иконы. Изучил Зерщиков и медальоны, и когда он сумел их соединить, понял, что они являются частью какого-то амулета. Он продолжил искать остальные иконы и две другие части медальона, уверенный в том, что они хранят тайну места, где спрятаны сокровища Булавина. Но за поисками как-то незаметно пришла старость, и он понял: золото не далось ему в руки. Оставалась надежда на единственного сына. В возрасте семидесяти пяти лет Пётр передал тридцатилетнему сыну Борису два магазина и мясокомбинат, а также приобщил его к поискам сокровищ. Так у Зерщикова Бориса оказались на руках две части карты, две четвертинки медальона и нераскрытая тайна сокровищ Кондратия Булавина…

…Борис, поздний ребёнок в семье, как его дед и отец, всегда во всём искал выгоду. В школе он был на хорошем счету у учителей. Учился без троек, был активистом и с пятого класса до получения «аттестата зрелости» избирался старостой класса, а ещё он в школе занимался бизнесом. С середины восьмидесятых это в стране приветствовалось. По натуре Борис был лидер, в чём ему помогали и его занятия спортом, в младших классах футболом, а затем, начиная с подросткового возраста, различными единоборствами.

А ещё – он никого не боялся и презирал милицию. Родители давно уже привыкли к его победам на городских олимпиадах по точным наукам, при «неудах» по поведению. А криминально-хулиганскую среду Борис даже любил, и если надо было для достижения своей цели стать на какое-то время отморозком, это его бы не остановило. Уже в шестнадцать лет милиция стала подозревать его в различных тёмных делах, а через некоторое время кое-кто там даже был уверен в том, что молодой Зерщиков не просто участвует, а незаметно стоит за многими серьёзными преступлениями в городе.

Но именно Зерщикову милиция была обязана некоторым спокойствием в городе. Хотя бы потому, что, по мере его взросления, пропала без вести пара главарей местных банд, а оставшиеся в живых бандиты рангом поменьше занялись делом, а не поножовщиной. И главное, с взрослением Бориса в городе практически исчезли наркотики, и практически ни один молодой любитель приобщиться к наркоте больше не мог. Среди подростков шли слухи, что те, кто правдами и неправдами находил способ достать дозу, и тот, кто её таким продавал, потом случайно оказывались в загородной канаве приколотыми заточкой.

И вот, наконец, удача улыбнулась правоохранителям. Однажды, летним вечером, Борису, сидящему на лавочке с подростками посреди уютного городского двора, не понравился гнусный вид накачанного алкоголем мужичка. Своими выходками этот постоянно вылетающий по пьянке с работы урод вечно досаждал жителям двора. Результатом злобы Бориса стал переломанный нос мужичка и обещание переломать ноги, если ещё раз тот прикоснется к бутылке. За это в семнадцать лет Зерщиков сел на восемь месяцев.

После отсидки он поступил в институт на экономический факультет, постарался отец, имеющий большие связи, и успешно его окончил, получив диплом экономиста. Но даже во время учёбы в областном центре он контролировал криминальную жизнь своего родного провинциального городка. Еще будучи студентом, в лихие девяностые годы молодой Зерщиков, помогал отцу завладеть двумя магазинами и мясокомбинатом. К этому времени в криминальном мире у него уже была кличка «Босс». Со временем Зерщиков стал владельцем десятка магазинов. На полную мощность работал мясокомбинат, и успешно сбывалась его продукция, не только по области, но и за её пределами. Борис Петрович стал предпринимателем, уважаемым властью района и области. Политикой он не занимался и теперь отношения с криминальными авторитетами не афишировал. Однако имел при себе два десятка преданных накачанных молодцов, под видом юристов, советников и охранников. Но никто не знал, даже преданные люди, что его главной целью был поиск сокровищ Кондратия Булавина…

…О том, что директор музея что-то знает о сокровищах мятежного атамана, Зерщиков догадался сразу, как только прочитал его статью о казачьем восстании в одном из журналов. Он сразу обратил внимание, Павлов отразил в своей статье и легенду о казне казачьего войска, что в ней было немало серебра и золота, так как повстанческие отряды казаков в некоторых схватках громили царские войска и забирали их кассу, к тому же грабили боярские усадьбы и богатых казаков, поддержавших царя. По предположению автора, возможно, часть казны – серебряные монеты и драгоценности – были спрятаны на территории, подконтрольной казакам, восставшим против царя Петра Ι, а золото могли вывезти в Турцию, а возможно, и в одну из европейских стран. Но где спрятано, в какую страну вывезли? Об этом никому не известно.

Прочитав несколько раз статью, Зерщиков убедил себя: директор музея не всё указал в статье, преподнеся читателям, что клад Булавина – легенда. Только Борис Петрович понял: Павлов знает больше и, возможно, у него имеется икона с частью карты и медальон, но он не сумел выведать о тайне клада во время пыток Павлова, у того оказалось слабое сердце. Оставалась надежда на исторические документы и дневник директора музея, о них он узнал от молодой красивой работницы музея, которую сумел соблазнить, и она стала его любовницей.

Никому не доверяя, Зерщиков сам проник в квартиру Павловых, где всё перерыл, но ничего не нашёл. За дочерью Павлова он организовал круглосуточное наблюдение. Все участники наблюдения считали: Борис Петрович хочет приударить за двадцатилетней красивой девушкой, студенткой исторического факультета областного университета. А тот специально говорил своему окружению, что ему нравится эта девчонка и он хочет сделать её своей очередной любовницей. Вначале Зерщиков звонил ей с угрозами, а узнав, что Лиля хочет уехать из города, приказал своим подручным привезти её к нему на дачу – в большой особняк, выстроенный на берегу реки. Он не находил себе места от гнева, когда его шестёрки доложили ему, что девушка скрылась. Якобы, ей помог в этом какой-то незнакомый крутой мужик, когда они пытались посадить её в машину на автостанции.