Даниэль Гуд - Свет. Тьма. Карамель

Немного пожурив Артака Юрьевича за хранение столь неоднозначного артефакта в своей преподавательской, моя публика задает мне коллегиальный вопрос, которого я так хотел избежать.

– Извините, я, может быть, вклинюсь со своим уточнением, но, позвольте, как нам быть с выставкой вооружения? Или это тоже, по-вашему, призвание педагога гуманитарных наук?

Всеобщее настроение падает, снова слышится возмущенное «я на такое не подписывался», «лишь бы языком чесать», «уж лучше я поработаю над своей второй кандидатской», «красиво птенчик поет, коль предложить нечего».

– Друзья. Я на вашей стороне. И если вы, считаете, что сопротивление – это единственный выход, то вы, к сожалению, ошибаетесь. И всемирная история тому живое подтверждение. Мне и самому не до конца понятны мотивы поручения институту гуманитарных наук подобного задания. Осмелюсь предположить, что в этом вопросе важна не столько техническая осведомленность, сколько грамотно выстроенная стратегия и умелый политический ход. Грядет аккредитация, положение весьма шаткое, на кону судьба нашего университета. Кто если не мэтры современного слова способны повернуть сложившуюся ситуацию под правильным углом? В свою очередь, гарантирую, что возьму все под личный контроль. Никого из вас этот вопрос не коснется более, с этого момента. Завтра же госпожа Головникова получит от меня письменное заверение по поводу подготовки проекта к выставке.

Мне аплодировали стоя. Просто потому, что на всех не хватало стульев, и многие стояли изначально. Но, черт возьми, это все равно приятно. Я стал всеобщим героем, прикрывшим собой вот-вот разрывающийся снаряд. Вот только мина-то, липа. Наш хитровыдуманный ректор за послеполуденным коньяком предложил мне реализовать его уникальный план по временному снижению издержек на период проведения аккредитации. Предвидя волну недовольств из-за увеличения учебной нагрузки, вкупе с этой новостью он добавляет масла в огонь совершенно бредовой выставкой. И поручает нашей заведующей кафедры побыть палачом, не посвящая ее в детали. Весь замысел сводится к тому, что я, как вроде бы негласный лидер местного сообщества, должен успокоить массы и взять решение пустякового вопроса на себя, сместив акценты в сторону. Конечно, при таком раскладе крайней остается Головникова, но, по мнению ректора, да и всех остальных, ее образ железной леди уже ничем не подпортить. А мне дополнительный плюс в обе копилочки. Мои-то рабочие часы, благодаря этой услуге, остаются без изменений. Профит!

Допив со всеми добрую половину шампанского и под шумок захватив по пути еще неоткрытую бутылку, слегка нетрезвыми перебежками двигаюсь в сторону выхода. И, словно из ниоткуда, в темном коридоре пустого университета на моем пути появляется Ирена, судя горящим глазам, тоже слегка подшофе.

– Так-с, куда это наш доблестный Че Гевара направляется? Да еще и с бутылкой!

– Ирена Анатольевна, Эрнесто был радикальным революционером, вплоть до разработки своего собственного рецепта коктейля Молотова, чтобы без лишних усилий поджигать неинтернационалистических политиков социалистических стран. А я, можно сказать, предотвратил то, к чему Вы так усиленно готовили народ.

– Тогда я Вам предлагаю прямо сейчас разработать собственный рецепт какого-нибудь коктейля. Тем более ингредиентов у нас хватает.

Она радостно поднимает руку с бутылкой водки и, потрясывая ей перед моим лицом, обнажает свои зубы в улыбке.

– Оу, а не перегибаете ли Вы с исторической достоверностью? Мы же все-таки в учебном заведении…

– Бросьте эти Ваши шуточки и пойдемте уже в Ваш кабинет, пока никто не обнаружил пропажу.

– Нас?

– Бутылок.

Поднявшись до моего кабинета, я с удивлением признаюсь сам себе, что мне очень даже весело. Честно, я не помню, когда последний раз занимался какой-то удивительной глупостью, не считая моей жизни в целом. Пробраться по темному универу в свой собственный кабинет, стараясь не попасться по пути, пряча за пазухой алкоголь, как какой-то школьник. Сердцебиение участилось, зрачки расширились. Прямо таки неподдельный азарт.

Вломившись внутрь, я выключаю резервным пультом сигнализацию. Мы, не зажигая освещения, располагаемся на коврике под окнами, чтобы не привлекать внимание. Ведь где-то там, напротив моих окон, находится предполагаемый кабинет Артака. А еще по этажам курсирует шериф – вечно не спящий охранник Игорь.

Ползком пробираюсь к шкафу за бокалами. Слышу, как пробка от шампанского катится куда-то по полу. Оборачиваюсь – Ирена отпивает прямо из горла. Это все мне очень напоминает какой-то вышедший из под контроля выпускной в старшей школе.

Возвращаюсь с добытыми бокалами и вишневыми конфетами. Вырываю бутылку изо рта Ирены и смешиваю нетривиальный коктейль, добавляя в бокалы по горсти конфеток.

– Это где ты так научился?

Ее шепот звучит прямо возле моего уха.

– Да было дело, тяжелая студенческая пора, когда из закуски в холодильнике были только конфеты.

– Кто вообще хранит конфеты в холодильнике?

Я выпиваю все разом, Ирена следует моему примеру.

– Кто? Продуманные люди. Замороженные конфетки не только придают вкус, но и выполняют функцию льда.

Мы выпиваем еще по одной.

Где-то за дверью слышатся шаги. Мы, словно по команде, замираем с бокалами в руках, за секунду до того, чтобы чокнуться ими. Когда шаги удаляются, Ирена смеется и, надеюсь, что не специально, проливает все на мои многострадальные брюки.

– Ну, что же это такое сегодня…

Ирена продолжает смеяться еще пуще прежнего.

– Давай, смейся, но в теории, некоторые народы верят, что подобные случайности являются предвестниками удачи.

– Теория закончилась, пора приступать к практике.

Она притягивает меня к себе и целует в губы.

Я чувствую вкус алкоголя вперемешку со сладкой вишней. Меня от неожиданности аж пробирает до мурашек. Какого черта она делает? Я понимаю, что сегодняшний вечер добавил мне с десяток бонусных очков, но я никогда не пытался кого-то здесь соблазнить, а уж тем более Ирену. Хоть она и выглядит весьма недурно для своего возраста, как там говорят – есть за что подержаться, да и вполне очерченная талия тоже присутствует, но, во-первых, у нее тот еще характер, далеко не паинька, и что-то предпринимать в этом направлении было бы себе дороже, во-вторых, я всегда, сколько себя помню, был не сторонником служебных романов. Все-таки один круг общения, возможные сплетни и косые взгляды, к тому же это нарушение всех этических и профессиональных принципов. Да и, камон, у нас тут не дом-2, чтобы от безысходности спариваться с присутствующими.

Но она сегодня весьма нетрезва или просто хочет выглядеть такой. Более того, я и сам успел порядком набраться. Вкупе с массовым выбросом адреналина сначала на собрании, а потом и в процессе этих шпионских поползновений по темным коридорам университета – все это привело к тому, что мы, впиваемся друг в друга, лежа на коврике в моем кабинете. И только полная луна освещает нам этот, во всех смыслах, скользкий путь.