Светлана Данилина - КОЛЛЕКЦИЯ ХАРАКТЕРОВ. SEQUEL

Пляска продолжалась. И когда хозяин дома, переговорив с кем-то на улице беззлобным матом, возвращался назад, красавица опять остановила его и пропела то же самое. Красный как рак хозяин быстренько убежал в дом и больше на улице не появлялся.

А красавицу просто прорвало. Она пела и плясала. Но стоило ей открыть рот, как оттуда вырывался такой поток нецензурщины и непотребностей, что становилось откровенно неловко за женщину от такого вопиющего (в прямом смысле этого слова) несоответствия формы и содержания.

– Н-да, – прошептала Дина, – как же это записать-то?

– Пиши, как есть, потом отфильтруем или подредактируем. Или лучше не пиши. Такое не исправишь! – отозвалась Лина.

Иногда красавица обращалась к кому-нибудь из пляшущих или проходящих мимо мужчин всё с тем же текстом, варьируя только имена: «Ой ты, Саша дорогой!» Несчастные мужественно останавливались, выслушивали оскорбительные слова и старались побыстрее уйти.

– Как-то её заклинило, – прокомментировала Лина.

– Да просто пьяная. А так и не скажешь! – задумчиво и оценивающе глядя на даму, прошептала Дина.

«Ой ты, Слава дорогой!» – был прерван их диалог. И очередная жертва попала в лапы хищницы.

Если в начале пляски Дине и Лине очень хотелось услышать, как поёт таинственная красавица, то теперь им становилось страшно от того, что она откроет рот и выдаст очередную порцию непередаваемых гадостей.

– Это чья ж такая? – послышалось в толпе зрителей.

– Да это Наташка из Свистовки, – ответили посвящённые.

– А-а-а, – протянул кто-то понимающе, – да у них там все такие!

Свадьба отшумела, отплясала и закончилась ещё засветло. Гости разошлись или разъехались по домам – пора было кормить скотину, загонять и доить коров, поливать огороды.

Студенты же обрели очередную партию фольклора и отправились купаться на пруд.

А август в литературном оазисе по-прежнему благоухал флоксами.

___________________________

* Однажды (англ.).

Анфиса была начинающей актрисой, молодой и невостребованной. То есть потенциал у неё, конечно, имелся. Но, к её великому сожалению, мог выплеснуться всего лишь в роль лисички в детском дневном спектакле и гувернантки, время от времени подающей чай, во взрослом.

В таком незавидном положении девушка провела год после окончания театрального училища. Она, конечно, проходила всевозможные кинокастинги. Но всё время как-то безрезультатно, если не считать пары-тройки незначительных эпизодов в сериалах и рекламе.

Это несчастье продолжалось, как ей казалось, нестерпимо долго. Пока она не была замечена молодым кинорежиссёром, пришедшим с ребёнком на дневной спектакль.

Анфиса, надо сказать, играя главную героиню лисичку, выкладывалась по полной, и роль ей хорошо удалась.

Она очень проникновенно изображала рыжее и пушистое существо, отличалась особой грациозностью движений, умом и проницательностью, делая карьеру сценическому мужу Котофею Ивановичу. Словом, была сама прелесть и вызывала большие симпатии зрителей к своему персонажу.

Лисичка пленила отца-режиссёра, и вскоре после эпохального просмотра спектакля Анфису позвали на кастинг.

Всё сложилось очень благополучно. То ли дочке режиссёра понравилась красавица-лисичка, то ли Анфиса так понравилась режиссёру, что её в конечном итоге утвердили на главную роль в фильме.

Радости её не было предела.

Правда, была одна небольшая и незначительная заминка: ей надо было похудеть на десять килограммов.

А Анфиса, к несчастью, имела склонность к полноте.

И время от времени сбрасывала килограмма по три-четыре, незаметно набирая их затем снова.

Её нельзя было назвать толстой. Но она была на верном пути к тому, что именуют «аппетитной булочкой».

К задаче сброса лишних килограммов она отнеслась вполне серьёзно. Ей дали конкретный срок: месяц.

Этот месяц, к счастью, совпадал у неё с отпуском. Поэтому простор для всевозможных фантазий открывался полный.

Анфиса составила подробный и детальный план, содержавший в себе такие пункты как посещение тренажёрного зала, бассейна, бани, передвижения по городу пешком и основательные полусадистские диетические приёмы с массой ограничений и голодными днями.

– Жорик, – очень решительно предупредила она своего бойфренда, – в твои обязанности входит строго следить за мной.

– С удовольствием, – покладисто отозвался добродушный Жорик.

– Если я вдруг попрошу тебя вечером или в любое другое время суток сделать мне даже самый маленький бутербродик, поджарить тостик или, на худой конец, принести листик салата, ничего не делай!

– А что? И салат нельзя? – спросил Жорик. – Ты смотри, не переусердствуй!

– Ты ничего не понимаешь. Нельзя! Всю еду я должна готовить себе сама и съедать этот листик салата или веточку петрушки в строго определённое время и обязательно на кухне.

– Ладно. Как скажешь! – отозвался на всё готовый ради неё Жорик.

– Дай мне слово, – потребовала Анфиса.

– Какое?

– Как бы я ни умоляла тебя даже о самом маленьком и тоненьком кусочке сыра, фисташке или огурчике – ничего не давай. Даже если я буду кричать и ругаться.

– Главное, не бей, – отшутился Жорик.

– И ничего при мне не ешь!

– Ну это уж слишком! Как это я могу не есть? На диету ты садишься, а не я.

– Очень просто. Закрылся на кухне, поел, после всё убрал. И смотри, чтобы я этого не видела и не чувствовала никаких запахов.

– Я тебе… этот… намордник куплю!

– Что-что?

– Ну, повязку медицинскую. Очень удобно: и запахи не улавливаешь, и рот закрыт.

Анфиса оскорблённо поджала губы и промолчала. Она вообще не любила ни Жорика, ни его глупые шутки.

Полгода назад Жорик пришёл на смену бросившему её Артуру, расставание с которым было для Анфисы большой драмой. Жорик же, имея завидный нордически-спокойный характер, играл самобытную роль громоотвода. А именно: содержал молодую талантливую амбициозную и подающую большие надежды актрису, нежно любил её, создавал простор для творчества и морально поддерживал.

Анфису в нём чисто теоретически устраивало всё, но, как говаривал её педагог по мастерству, душа у неё к Жорику не лежала.

И эта «нележавшая душа» порождала массу капризов, понуканий и недовольства. Одним словом, Анфиса была с Жориком настоящей стервой.

Она героически продержалась на диете две недели. Её стоические усилия оказались весьма плодотворными.

– Минус пять килограммов, – констатировала она, встав утром с постели и по традиции взгромоздившись нагишом на весы.

– Ну, прекрасно! Молодец! – сказал Жорик и загадочно добавил. – Ты заслужила маленький сюрприз.