Григорий Кляйн - Осмелившийся возродить Третий Храм. Начало проекта

Выждав некоторое время, не спеша, с кресла первого ряда поднялась учительница иностранного языка. До этого, наслаждаясь красивым чётким произношением английских фраз, не говоря уже о самой музыке, одобрительно покачивала в такт головой. На удивление и сразу, она без труда смогла разобрать и понять каждое слово. Неторопливо повернулась к восторженному залу, немного подождала и жестом, просящим тишину, остановила шум.

– Четвертная оценка, по английскому языку, Роману Комлеву ставится пять.

Поддерживая справедливую оценку, с ещё большей силой раздались восторженные аплодисменты. Многие одноклассники поворачивались, находили взглядом и смотрели на Марию. Тем самым, давая понять, он выполнил твоё первое условие. Невероятно, но невозможное свершилось. Чрезвычайно слабый троечник, по всем шести предметам памятного дня получил четвертные оценки «отлично».

Понравившийся зрителям паренёк отставил гитару, подошёл к самому краю сцены, поправил микрофон, правую руку приложил к сердцу и заговорил. Буквально сразу от вида изменившегося лица, проникновенного волнующего голоса, да и неуловимых движений самой фигуры, наступила полнейшая тишина.

– Перед следующим номером, прошу у всех здесь присутствующих, разрешить спеть ещё одну, внеконкурсную песню. Тем самым выполнить последнее в жизни, желание моей мамы.

На мгновение замолчал, и возникла небольшая пауза,

– Она умирала от нечеловеческой боли. Уже не помогали самые сильные обезболивающие лекарства. С выражением невыносимых страданий побледнели, исказились и стали застывать родные, любимые черты. Врачи, отводя глаза, опустили руки, и отошли в сторону, оставляя последнюю возможность проститься с человеком, подарившим жизнь. Но вдруг лицо порозовело и разгладилось, глаза открылись. Тихим голосом прошептала: «Сынок! Ты должен поехать в город Алма— Ату. Найти 19 среднюю школу и на одном из торжественных вечеров спеть песню, которую когда— то должна была исполнить сама. Обещай мне…» Пыталась ещё что— то произнести, наверно, название, но в этот миг тело вздрогнуло. Её сердце остановилось и затихло уже навсегда.

Тихие слова расположили зрителей к доверительному, искреннему общению. Отчётливо слышались в отдалённых уголках, до отказа переполненного зала. Было видно, юноша, проглотив застрявший комок в горле, весь напрягся и, справился с нахлынувшими тяжёлыми воспоминаниями. Говоря с самым дорогим человеком и находясь при этом где— то очень, очень далеко, продолжил свою исповедь.

– Мама, я приехал в родной для тебя город. Любовался его улицами, приходил в парк, где когда— то повстречала первую любовь. Поступил учиться в твою школу. Бродил по тем же коридорам, наверняка помнящих твой образ, прикасался к стенам, дверям, окнам, в тех же классах, где много лет тому назад училась.

По – прежнему он говорил только с мамой. Коротенькая пауза, наконец, дала ответ Марии на появление изредка блаженной улыбки, а иногда непонятное поведение любимого.

– Всматривался в лица учителей, мучительно искал и не находил ответа, какую же песню должен исполнить? Недавно с классом посмотрели чудесный фильм «Генералы песчаных карьеров». Там звучали слова, сильно затронувшие и запавшие в душу.

Голос предательски задрожал. Глаза заблестели, на несколько мгновений вновь наступила тишина. Но люди уже прониклись желанием до конца выслушать необычно откровенное признание. Видели, на юном лице отразилась и легко читалась огромная гамма переживаемых чувств. Боясь не сдержаться и броситься прямо сейчас на сцену к любимому, Мария побелевшими пальцами сжала ручки кресла. Но, как и все в зале отчётливо понимала, стоящий перед ними юноша на самом деле находится в совершенно ином, возвышенном мире.

– Мама! Если ты меня слышишь!

Одинокая слезинка стала медленно сползать вниз по бледной щеке.

– Прости, что так и не нашел именно ту песню. Что не могу полностью выполнить последнюю волю, как того хотела! Я спою про себя, про свою жизнь, про нас с тобой.

Пока произносились страстные фразы, через приоткрытое окно влетело небольшое белоснежное пёрышко. В свете прожекторов от него исходило совершенно фантастическое волшебно— серебристое свечение. Невидимое движение воздуха тихо несло пушинку над головами зачарованно притихших людей. Стоило затихнуть последним словам, пёрышко, нежно погладив по щеке, скользнуло и невесомо замерло на его плече.

Давая знак, на мгновение повернулся к музыкантам. Снимая напряжение и наполняя дружеские сердца неизведанной родительской лаской и любовью, окинул ребят печальным взглядом. С одобрением и одновременно поддерживая, показал большой палец. Зрители обратили внимание, как девушка, сидящая за ударником, утвердительно и успокаивающе кивнула в ответ. Тут же тихо зазвучала, набирая силу, музыка. Никто не ожидал, но был приятно удивлён русскому переводу. Слова нежно обняли, убаюкали, высветили самые светлые уголки души каждого человека, унося вдаль к сияющему рассвету. Песня разворачивала недавние, трагические события, вызывая в зрителях такие чувства сострадания и участия, о наличии которых многие до этой минуты даже не подозревали.

Мария видела, Роман необычным взглядом смотрит на её бабушку, словно стараясь объяснить скрытую от всех тайну. Изумительно чарующую мелодию творили скрипки, навзрыд плакал саксофон, и мощно отбивал такт ударник. Митина подруга, преобразилась, полностью отдавшись музыке. Палочки в её руках мелькали, как ласточки перед грозой. А вслед неслась тревожно-печальная песня.

Оглянулся на музыкантов, а затем на Марию.

С выражением невыносимого горя качнулась голова любимого.

Ещё не затихли слова, а Мери Моисеевна почувствовала, побежавшие по коже миллионы острых, ледяных мурашек. Не детский, а взрослый, смышленый взгляд, наполненный некой древней мудростью, достигший предела невыносимой душевной и физической боли, проник в сознание. Отчётливо восстанавливая картины почти полностью забытого, далёкого детства. Помогая из глубины воспоминаний воскреснуть ласковым и нежным материнским рукам, мужественному и одновременно тёплому отцовскому лицу. Шестой десяток лет они снились, окутанные пеленой тумана. Неожиданно печальная мелодия, проникновенный голос, вернул отчётливо, до мельчайшей чёрточки, образ родителей, освещаемый неземным светом. Не успев насладиться сотворённым чудом, другое видение всколыхнуло разум, проникнув в самую глубину лабиринта памяти.