Людмила Кузьмина - Бежала по полю девчонка

Наверное, от прежних времён осталась на реке мельница. Казаки жили оседло и для прокорма своих семей имели земельные наделы и сеяли хлеб. А раз так, то и мельница была нужна. Вот и поставлена на реке такая водяная мельница, которую мы видели главным образом в книжках с картинками. А я видела её в детстве, но что-то не помню мельницу работающей. В мою бытность всё взрослое население было занято в золотодобыче, обширные поля за рекой заросли травой. Муку горнякам привозили откуда-то из района и распределяли по талонам.

И теперь хватит историй, пора снова вернуться в моё нынешнее время.

Мы с сестрой стоим на крепком мосту. Той давней плотины уже нет. Река расширилась, и она полноводна и справа от моста, где когда-то стояла мельница. Но я опять внутренним своим взором вижу невдалеке деревянные, шаткие мостки, с которых деревенские женщины полоскали выстиранное бельё, и здесь, ниже плотины, река была совсем мелководной – можно было перейти её вброд по каменистому дну на противоположный берег.

А сейчас мы с сестрой видим на крутом спуске берега двух мужиков с удочками, расположившихся на травке. Впрочем, один мужик, по всему видать, был сильно нетрезв, он не сидел, а почти безжизненно возлегал. Сестра прямо с моста затеяла переговоры с более вменяемым мужиком: мол, мы вот из здешних мест, жили давным-давно, и река была совсем не такая. В ответ ей мужик с удочкой что-то отвечал. Зашевелился и другой, и вдруг пополз навстречу нам по крутому склону, срываясь и падая, вероятно, надеясь что-то получить от нас на выпивку или даже, может, выпить за встречу с землячками. Я испуганно потащила сестру прочь от нежелательного контакта. Да и что они, пришлые и явно моложе нас, могут нам рассказать?

Попробую рассказать о том, что было в те далёкие годы, когда наша семья жила в Верхних Карасях.

Тогдашний мост при ближайшем рассмотрении – это была плотина. Стоящие вертикально и плотно подогнанные толстые брёвна перегораживали реку и повышали уровень воды в русле реки слева от плотины. Здесь же была предусмотрена система водосброса, регулирующая поток воды. Это было необходимо для работы мельницы правее плотины. Когда открывали шлюзовое устройство, поток воды попадал на лопасти мельничного колеса, колесо крутилось и приводило в действие жернова внутри помещения мельницы, и жернова перемалывали зерно в муку.

Русло реки слева от плотины-моста называлось «канал», потому что участок реки примерно в 100 метров вдоль берегов был действительно укреплён под водой толстыми брёвнами.

Вода в канале была довольно чистая без всякой тины и ила, хотя течение из-за преграждающей плотины небыстрое. Если присовокупить к этому то, что левый берег, напротив дома Панковых, был пологим и покрыт мягким ковром травы, то получилось отличное место для купания сельской ребятни. К тому же и у берега было неглубоко – настоящий «лягушатник». Если дальше идти в воде по пояс, то наткнёшься на брёвна, под водой уложенные на стояках горизонтально вдоль берега. Мне трудно объяснить, почему так, а не этак укрепляли берег от сползания грунта в реку.

Ну а по другую сторону плотины, за мельницей, уровень воды был гораздо ниже, чем в верхнем «канале». Вода с шумом падала вниз с высоты мельничного колеса и текла по каменистому дну. Мелкий камень насыпали, видимо, специально. Течение здесь было довольно быстрым, но совсем не глубоким – примерно по колено взрослому человеку. Под камнями, ближе к плотине, прятались скользкие налимы. При хорошей сноровке их можно было ловить голыми руками, переворачивая камни и хватая рыбу за жабры.

Дальше вода снова текла по илистому руслу, которое постепенно углублялось, ещё ниже по течению находился омут – глубокая яма, может, какая горная выработка с давних времён. Говорили, что там тонули иногда люди.

За пределами села река приобретала обычный вид и лениво текла в дальние края среди зелёных берегов. И там, за сколько-то километров, находилось бывшее казачье село Нижние Караси. Ну а впадала небольшая река Караси в широкую водную артерию Южного Урала – реку Миасс.

В Верхних Карасях я была мала. Село казалось очень большим, окрестные поля безразмерные, дали неоглядные, деревья большими. И моя свобода то и дело поначалу ограничивалась взрослыми: туда не ходи, это не делай.

И всё равно я раскрывала для себя мир, а он постепенно входил в меня своими красками, запахами, событиями.

Вот – наш дом. Как будто всегда был нашим. Это сейчас мне интересно знать, когда и кем он был построен и что было в нём до того времени, когда наша семья поселилась в нём.

Покопавшись в семейном архиве, я нашла любопытный документ: договор 6-го июля 1943 года по соглашению с Непряхинским поселковым Советом об обмене двух домов, принадлежащих А. А. Кузьмину (то есть моему отцу) на Куйсаринской бегунной фабрике, на один дом в самом центре села. О том, что поначалу у моего отца было аж два дома, я не знала. В бытность моего детства история нашей семьи нимало не интересовала меня, и я никогда не задавала моим родителям вопросов типа: а что тут было до нас?

Позднее я бывала в деревеньке Малое Куйсарино, расположенной на восточном берегу озера Малое Миассово. Ужасно неказистая деревенька, населённая в основном башкирами. Домишки-развалюшки. Размолоченная тележными колёсами дорога, вся в ямах и рытвинах, заполненных жидкой грязью.

Ну и что там за два дома, принадлежащие моему отцу?

В другом, более раннем договоре – месяцем раньше – есть свидетельство о покупке моим отцом у Непряхинского приискового управления этих домов, и есть подробное их описание.

Цитирую: «Первое, одноэтажное деревянное здание в две комнаты, используемое поселковым Советом для школы, вполне оборудованное и пригодное для этих целей. В помещении имеется русская печь, очаг и чулан в исправном состоянии. При входе в помещение имеется тамбур, состоящий из сеней и чулана. Помещение крыто тесовой крышей, ремонта не требуется. Наружные и тепловые рамы застеклены, ремонт не требуется».

Как указано в документе, этот дом был куплен за три тысячи рублей.

«Второе деревянное помещение, использованное ранее Непряхинским горным управлением под общежитие, представлено одной комнатой и предназначается для квартиры учителей. Недостатком этого здания является отсутствие завалин и требуется капитальный ремонт крыши до 1 ноября сего года. Кузьмин А. А. обязуется его произвести. Внутри помещения имеется очаг– голландка».

Видимо, совсем плох был дом, какая-нибудь времянка, потому что за него назначена цена в 250 рублей. А может, его столь малая оценка дана с вычетом стоимости предстоящего капитального ремонта за счёт покупателя.

Кое-какие пояснения относительно этих двух школьных домов могу дать. В одном доме, собственно школе, прежде до своего замужества работала моя мама-учительница, а в другом помещении-времянке она жила.