Стася - Бракованные

– Эй, вы, подождите!

Этан и Мэтт мгновенно переглянулись. Голоса заорали: «беги!», и Мэтт как никогда раньше, готов был к ним прислушаться. Ещё лишь доля секунды и они сорвались бы с места, и бежали бы со всех ног, и так бы и не узнали, что эта девушка лишь хотела помочь.

Запыхавшаяся, она протянула что-то Этану:

– Ты выронил мобильник.

Опьяневшему парню потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что происходит. После он забрал мобильный и протянул:

– Ого, похоже, он выпал, когда мы… Толкались… Спасибо большое…

Девушка протянула руку ещё раз:

– Пэйдж.

Этан вновь завис на пару секунд, не понимая, чего от него хотят:

– Эмм, да… Спасибо большое, Пэйдж.

Он неуверенно пожал ей руку и развернулся, чтобы уйти.

Мэтт задержал свой взгляд на девушке, стараясь впечатать ее внешность в свою память. Она показалась ему странноватой, возможно, отталкивающей. Её черные, потертые джинсы, гигантская белая рубашка, это всё было здорово, но взгляд цеплялся за волосы, неестественно красного цвета, словно свежая кровь, хлещущая из пробитой артерии, а глаза ее были огромные и очень… Грустные. Какой-то из голосов комментирует: «До чего странная!». Она встречает его взгляд с вызовом и готовностью обороняться, поэтому он спешит вслед за братом, сбегая от неуютной реальности, вынуждающей общаться с людьми. Они зашагали так быстро, как только могли. Свернув за угол, Этан рассмеялся:

– Как думаешь, она поняла, что я пьян?

Мэтт тоже захохотал:

– Нет, что ты! – Протянул он саркастически.

Подумав, он совершенно серьезно добавил:

– Кажется, ты ей понравился.

– Разумеется, я же до безумия красив.

«Верно» – подумал Мэтт и ласково потрепал брата по голове. Он и вправду был красивым. Не низкий, но и не «шкаф», в хорошей форме, широко открытые зелёные глаза, девчонки таких любят. Кроме того, он был добр и слегка наивен. Кто-то в голове Мэттью вновь не удержался от комментария: «Уж точно привлекательнее тебя» Короче говоря, закон компенсации на нем не сработал. Этан был и красив, и умен.

Вдруг Мэттью застыл как вкопанный.

Этан забеспокоился:

– Ты чего?

Мэтт побледнел. Ему стало совсем нехорошо, он опёрся рукой на кирпичную стену и опустил голову. Внутри него, словно закрутился барабан стиральной машинки, причем совсем не в щадящем режиме. Дешевая выпивка дала о себе знать. Этан, наконец, понял причину его странного поведения и с осуждением выпалил:

– Черт, Мэттью, ты пить не умеешь!

Мэттью пытается оправдаться:

– Просто выпивка паленая.

Этан не собирается уступать:

– Но со мной-то всё в порядке.

«И правда…» Мэттью посмотрел на него с подозрением.

– Ты покрепче. – Тихо прошипел он, скрючившись над асфальтом.

Он замер, предчувствуя нехорошее.

– Этан? – Тихо позвал он, словно не веря, что стоящий рядом, действительно является его братом.

– Что?

– Отвернись.

Этан усмехается:

– Как будто я не видел, как тебя тошнит.

Мэтт обидчиво вскинул голову, направляя на него укоризненный взгляд.

– Ой, да ладно, ладно, я отойду.

Мэттью кивнул. Он ненавидел, когда кто-то замечал, что ему плохо. Кроме того, ему попросту было неловко. Да и зрелище не из приятных. Голоса в голове презрительно зашипели.

Когда Мэттью почти пришел в себя, к нему подбежал чем-то сильно напуганный Этан.

– Мэтт, гляди, там за углом…

Мигом забыв про боль и недомогание, Мэттью с опаской выглянул в переулок. То, что он там увидел, было очень плохо. Настолько плохо, что он мгновенно протрезвел.

Этана, стоящего рядом, бросило в дрожь.

– Уходим. Сейчас же. – Решительно произносит Мэтт.

Но Этан застыл на месте.

– Давай, Эт, бежим!

– Та девушка, Мэтт… Пэйдж… Это она.

Мэтт присматривается к колючей тьме. Да, и вправду, та странная с красными волосами.

Всё же, без тени сожаления, он поясняет:

– Этан, дурак, ты ей никак не поможешь!

Похоже, Этан его не слышит. Он лишь продолжает наблюдать, как Пэйдж вырывается и кричит, но её силой затаскивают в синий фургончик.

Зрелище завораживает. Столкновение грубой силы и отчаянных, не менее грубых, попыток спастись.

Пэйдж кричит. Она кричит не как человек, как зверь, с которого живьём сдирают шкуру. Чистильщиков двое, и сдаваться они не привыкли, как она не старается, отбиваясь локтями, всё бесполезно.

Они никак не могут оторваться от этого ужасного зрелища. Мэттью вдруг показалось, что он на трибуне Колизея, какой-то из голосов восторженно присвистнул в подтверждение.

Тем временем, Этан подобрал кусок арматуры откуда-то с обочины и решительно рвался в бой.

Он ничего больше не видел, он не слышал, как Мэтт кричит на него. Пелена гнева, застелила его широко открытые глаза. Он сжал эту железяку так отчаянно и сильно, что его костяшки побелели.

Мэтт перегородил ему дорогу:

– Этан, идиот! Не смей! Бежим!

Этан непреклонен.

«Я не могу ему этого позволить. Что угодно сделаю!» – проносится у Мэттью в голове.

Отец говорил ему всегда защищать брата. Отец бы нашел способ остановить его сейчас…

– Пожалуйста, Этан, я прошу тебя! Нам не нужны проблемы!

Но Этан смотрит сквозь него, в его отсутствующем взгляде, страх и ярость слились в бешеном танце. Мэтт не сдается, он трясет его за плечи и повторяет:

– Мы должны бежать!

Когда Этан заговорил, его голос был твёрд, как сталь, и хладен, как ледники на Аляске:

– Если ты должен бежать, то беги. А я должен помочь этой девушке.

Он практически смахнул брата с пути. Мэтт смотрит на него с неподдельным ужасом. Он должен был догнать Этана и остановить, но ноги не слушались, всё тело, будто парализовало и оставалось просто смотреть на удаляющийся, до боли знакомый силуэт, который, возможно, он видит в последний раз.

Прошла, целая вечность, перед тем как Мэтт вскочил и понёсся на встречу проблемам.

Когда он подбежал к фургончику, двое чистильщиков уже валялись на асфальте, с пробитыми головами.

Он онемел от ужаса. Дыхание сперло. С трудом найдя в себе силы, он заворожено прошептал:

– Этан… Ты… Ты их убил…

Этан молчал. Его сбивчивое дыхание, его ошалевший взгляд, его окровавленные ладони, вот они кричали. И всё вокруг кричало. Негодовало и тряслось от пережитого кошмара, от напряжения, от эмоционального накала. Казалось, что небеса вот-вот разразятся громом.

Голоса тоже орали, и лишь Этан был хладен и спокоен, как будто убивать – было его профессией.

Под слабым светом фонаря его черты были выразительны, как у скульптуры. Его неестественная поза, нелепое орудие в руках, четкие скулы, погруженные в тень, умные глаза, Мэтт хотел было созерцать это целую вечность, но Пэйдж решила по-другому. Схватив его за руку, выдергивая из этой бездны небытия, она пролепетала: