Стася - Бракованные

Её брови испуганно подлетают, он обожал наблюдать эту картину и специально её провоцировал. Эвелин оправдывается:

– Что за вздор, у всех есть родители! Так вот. К сожалению, это проблема не моего профиля. Тут тебе сможет помочь другой врач.

Мэтт горько усмехается:

– Вы действительно так сильно боитесь слова «психиатр»?

Он в подробностях вспоминает кабинет.

Посветлевшие желто-песочные обои с нежно-розовыми бутонами. Окна выходят на школьный двор. Первый этаж. Издалека доносится визг весенних улиц. Его разбавляет успокаивающее тиканье часов. А ещё там было огромное вычурное винтажное кресло, выглядящее венцом роскоши и комфорта на фоне остальной невзрачной мебели. Мэтт бы прекрасно здесь себя чувствовал. Если бы не Эвелин. Если бы не весь дурацкий мир, за стенами.

Она смущённо поправляет очки.

– Эти голоса тебе мешают, ты должен от них избавиться. Врач назначит курс лечения, выпишет таблетки, всё будет хорошо.

Мэттью молчит. Он прекрасно понимает, что не пойдет к психиатру, но молчит. Потому что на самом деле он вовсе не хочет её расстраивать. Смущать её безумно интересно, ведь Эвелин мягкая и милая. Но она девушка, в конце концов, а воспитание никак не позволяет ему серьезно их обижать.

Когда Мэтт выныривает из размышлений и возвращается в кабинет, она обеспокоенно лепечет:

– Пообещай, что запишешься.

Он неубедительно кивает, чтобы освободиться. Сейчас Мэтт выйдет из кабинета, закроет дверь и больше ни разу не встретит Эвелин. Кажется, её уволили, а может, она переехала…

Он оказывается в настоящем и отвечает Этану:

– А ещё Эвелин первая направила меня к психиатру. Ей было так неловко.

– Да уж, ты был лишь на одном приеме, зря ты бросил лечение тогда.

Мэттью стало обидно. Этан что-то задел. Что-то больное и глубокое.

– Считаешь меня психом?

Этан отрицательно качает головой:

– Нет. Отнюдь.

«Врет!» – заорал какой-то из голосов. Мэттью боится, что согласен с ним. Этан продолжил:

– Просто тебе бы могло стать лучше. Я же помню, каков ты, когда забрасываешь таблетки.

Таблетки?! Как же он их ненавидит, да пропади они пропадом. Ненавидит, но всё равно пьёт, потому что помнит, что случается, если этого не делать. Мэтт слегка погрустнел.

– Проехали. Так, о чем ты хотел поговорить?

Этан прочищает горло. Он нервно потирает ладони. Дурной знак.

– Мы собираем сопротивление. Мне нужно твое участие.

Мэттью не понимает:

– Что? Что ещё за «мы»? Какое сопротивление? Ты вообще о чём?

Секунд двадцать Этан молчит. Потом он встаёт и, опершись ладонями на стол, с воодушевлением и жаром начинает свою речь:

– Мы должны доказать, что бракованные не опасны для общества, и их изоляция – бессмыслица и глупость. Мы добьемся свободы. Всё будет по-честному. Я докажу, что мы такие же люди, как и они, и искореню понятие «бракованный».

Он выдыхает и падает обратно на стул.

Теперь молчит Мэттью. «Опять это «мы»… Так странно» Его разум не может осмыслить сказанное. Он бормочет:

– Что ты несёшь? Это же бред! Просто безумие! Ты бессилен, Эт. Что ты вообще можешь сделать?

Этан готовился.

– Я и не надеялся, что ты в меня поверишь. Теперь будет стимул доказать тебе. – Он отводит взгляд, явно готовясь к манипуляции – И я уверен, что мама бы меня поддержала.

Мэтт нервничает, но он тоже умеет ранить.

– Да ты её и не знал вовсе.

Этан не поддается на провокацию, оставаясь спокойным и уверенным, он говорит:

– Жаль, что я не смог тебя убедить. Хотя ты ведь всегда только жалуешься и даже не пытаешься что-то изменить. Передумаешь – звони. Буду рад твоей поддержке.

«Он что прощается?»

– Так ты уходишь? Ты в секту попал, что ли? Мозги тебе промыли? Этан, да куда ты собрался?

Брат подхватывает с пола рюкзак и мягко произносит:

– Уж прости, не скажу. Вдруг в твоё больное сознание придёт мысль сдать меня в изоляцию.

Он ехидно улыбается, хотя его глаза слегка красно-влажные.

Мэттью должен пытаться его остановить, но проще остановить паровоз на полном ходу. Он слышит, как открывается дверь, и совершает последний рывок:

– Эй, как наиграешься, возвращайся, ладно? Возвращайся скорее.

Ответом служит грубо захлопнутая дверь.

Мэттью грустно вздыхает, предчувствуя, приближение темных дней.

Кайла.

Кайла задумчиво рассматривала пейзаж за окном, закинув ноги на стол. Сегодня у нее приподнятое настроение. Она небрежно перебирает бумаги, держа в зубах карандаш.

«Нас всё ещё мало… Нужна целая армия, для игры, что мы затеяли… Целая армия людей и купюр…»

На столе, возле монитора валялся листок с номером возможного спонсора. Найти его было не легко, но звонить она не торопилась. Надо было всё продумать. Продумать всё…

Тем не менее, она не беспокоится. Кайла решительно настроена на успех и захватывающее представление. Мятеж – её развлечение. Она откидывается на спинку кресла, отбрасывая кипу бумаг в сторону, закрывает глаза и копается в своих блондинистых кудрях. Поздне-весеннее солнце жарит в спину, сквозь незашторенное окно.

В дверь стучат. Кайла лениво протягивает:

– Входи уже.

Не открывая глаз, она чувствует появление в комнате Пэйдж. Её тихие шаги, аромат её красных волос (они пахли лакрицей), она видит её серьезно-унылое личико.

Её неуверенно-милый голос:

– Привет.

Кайла, наконец, поднимается на ноги и радостно сообщает:

– Ох, нам с тобой столько ещё нужно сделать! Мне кажется, стоит озаботиться поиском достойного предводителя.

Пэйдж непонимающе таращится на нее:

– Думаю, он стоит передо мной.

Кайла усмехается:

– Да ты что, я совсем не подхожу. Да, я сделаю всё, что смогу финансово и стратегически, но нужен тот, за кем пойдут люди!

Она замечает, что Пэйдж уже не слушает её, а думает о чем-то своем, нелепо зависнув взглядом на одной точке.

– Эй, о чем задумалась?

Пэйдж начинает говорить, продолжая пялиться в пустоту:

– Кайла, я привела одного парня. Хочет примкнуть к нам. Вот… Хотела узнать твоё мнение.

Кайла, заинтригованная, игриво склоняет голову:

– Ого! Что за парень?

Пэйдж приоткрывает дверь и зовёт кого-то из коридора. В комнате появляется юноша, приблизительно 19 лет, зеленые глаза, светло-каштановые волосы, к тому же хорошо сложен. «Мечта!» – заключает она. Парень смело протягивает ей руку:

– Здравствуй.

Она радостно пожимает руку в ответ:

– Я Кайла. Как тебя зовут?

Парень слегка вскинул голову и, улыбаясь, представился:

– Этан. Этан Вайз.

Она улыбается в ответ:

– Ого! Приятно иметь дело с однофамильцем самой Кэссиди Вайз легендарного красного ангела, первопротестующей.