Елена Хейфец - Агата

Эрих мечтал о наследнике. Он словно предчувствовал свой преждевременный уход, понимая, что уже немолод и что надо не только подарить детям жизнь, но и поставить их на ноги. На все это нужно время. Вскоре родилась двойня, два мальчика, им успели дать имена – Людвиг и Мартин, но дети были слабы и через неделю умерли. Отец очень горевал. Анне было жаль мужа, который так радовался, узнав, что жена разрешилась двумя мальчиками.

Молодая женщина тем временем расцвела, став еще более привлекательной. Густые волосы обрамляли ее узкое лицо с белоснежной кожей, выразительные глаза поражали красотой. Роды нисколько не испортили ее фигуру: Анна была легка и подвижна.

Некоторое время спустя у нее родилась очаровательная дочь, которую нарекли Терезой. Малышка походила на мать, только кудри у нее были светлые как лен. Огромные черные глаза контрастировали с золотом волос. Тереза росла неторопливым, рассудительным ребенком. Эрих был без ума от дочери, но продолжал мечтать о сыне. Однако сына Бог им не дал.

Через два года родилась вторая дочь. Анна тяжело переносила беременность, очень поправилась, подурнела лицом, и все говорили, что будет мальчик. Но ожидания не оправдались: родилась девочка, хорошенькая, словно маленькая кукла. Агата была полной противоположностью сестры – быстрая, ловкая, решительная в играх и делах. От матери она унаследовала каштановые волосы и серые глаза, похожие на два бездонных озера. Обе девочки были умны и хорошо воспитаны, превосходно знали немецкий, эстонский и русский языки.

…Смерть мужа стала ударом, нарушившим ладно устроенный быт, тихую, размеренную жизнь. Внезапно заболев, Эрих пролежал с месяц в постели, теряя силы, и покинул этот мир, несмотря на то, что доктора предсказывали благополучный исход.

Накануне пополудни Эрих попросил, чтобы Дуня сварила щи, непременно с мясом, такие как он любил, и обязательно с белыми грибами. И студня попросил со сметаной и хреном. Служанка принялась стряпать, и к следующему утру все было готово. Но силы покидали Эриха, и он смог проглотить лишь несколько ложек ароматных щей, наотрез отказавшись от прозрачного, светящегося янтарем студня. Эриху было тяжело и страшно покидать свою Аннелис, ведь он не устроил ей и дочерям дальнейшую жизнь. Исхудавший, измученный ежедневными болями, он попросил Анну присесть возле его кровати и выслушать его.

– Аннелис, дорогая, если, бог даст, я справлюсь с этой болезнью, все останется по-прежнему. Мы будем жить так же, как жили: без особого достатка, но и не бедствуя. Однако если я вдруг умру, я хочу быть уверен, что оставлю вас в довольстве и ты сможешь, не зная финансовых проблем, вырастить Терезу и Агату. Ты ведь знаешь, как я люблю вас… Пообещай, что сделаешь все так, как я скажу.

Анна сидела с бледным лицом, заплаканная, сжимая в руках шелковый платок.

– Зачем ты пугаешь меня? Разве тебе стало хуже? Скажи, милый, неужели нынче тебе совсем нехорошо? Карл Фридрихович сказал, что через месяц ты поправишься, что течение болезни его не беспокоит и следует надеяться на лучшее. Ты пил после обеда микстуру? И лед! Лед! Я прикажу Дуне принести лед! Мы забыли, что его надо часто менять…

Анна откинула одеяло, чтобы забрать пузырь со льдом, и вдруг заметила, как сильно исхудал ее муж, испугалась и, не сумев совладать со своим страхом, безутешно зарыдала.

– Аннелис, прошу, не перебивай! Выслушай меня, милая. Все, что у нас есть, – это дом, где мы живем, здание, где я принимаю больных, то есть мои «докторские апартаменты», и две кофейни.

– Дорогой, я смогу управлять кофейнями, не беспокойся.

– Я никогда не нагружал тебя такими мелочами. Управлять кофейнями очень хлопотно. Я думал об этом. У нас есть еще кое-какие средства… Я составил завещание.

Эрих замолчал, с трудом переводя дыхание. Анна обратила внимание на то, как он осунулся: глаза ввалились, мягкие черты красивого прежде лица стали чужими.

– Анна, ты со всем справишься, просто у тебя появится новое занятие. Не перебивай меня… Кофейни не дают большого дохода. Тебе это ни к чему; управляющий там – шельмец, хитрый, как старый лис, да и кухарки с официантами норовят стянуть все, что плохо лежит.

Он снова сделал длинную паузу. Было ясно, что ему самому страшно думать о смерти. Эрих закрыл глаза и продолжил:

– Послушай меня, дорогая… Если я вас покину, ты продашь всю недвижимость, какую мы имеем, и с девочками переедешь в Москву. В Ревеле ты одна не проживешь. Тут все как на ладони – устроено прочно и еще долго ничего не изменится. Ты знаешь эстонцев: они не любят перемен… Я расскажу, что тебе следует сделать в Москве.

Эрих замолчал, собираясь с силами.

– Дуня! Дуня! – закричала Анна. – Где же ты? Принеси лед. Он в подвале, в леднике. Побыстрее, Дуня! Что же ты, разве не слышишь?

– В Москве много немцев; в основном это промышленники, торговцы и рантье, – продолжил Эрих. – Разыщи моего друга Мартина Мюллера – он живет на Большой Конюшенной. С семьей. Мартин верный человек, положись на него. Он тоже родом из Ревеля. Мы дружили в юности, жили рядом, вместе учились. Мартин честный и добрый… И еще ты должна будешь приобрести в Москве большой дом, только не на окраине… Ты вложишь в эту покупку основную часть денег… Дом должен быть просторным, добротным и удобным, с дорогими обоями, множеством комнат и несколькими отдельными входами.

– Эрих, я уже догадалась: это будет гостиница? Ты хочешь, чтобы у нас был доходный дом и я им управляла? Я справлюсь! Ей-богу, справлюсь со всем. Не беспокойся.

– Да, это будет доходный дом. В Москве это дело становится популярным и довольно прибыльным. Ты будешь сдавать комнаты приезжим и всем, кто пожелает у тебя остановиться. Ты знаешь, я бывал за границей и видел: маленькие гостиницы там процветают. За ними будущее. В Москве богатые предприниматели уже строят такие дома. Чем лучше и удобнее будет гостиница, тем больше денег ты сможешь брать с постояльцев… Аннелис, найми управляющего. Зачем тебе вникать в хозяйственные проблемы? Ты будешь владелицей дома. Если дело пойдет успешно, ты быстро накопишь деньги и сможешь обеспечить девочкам неплохое приданое. Купи лучшую мебель, дорогие портьеры, люстры… Там должна быть прекрасная посуда. Наймешь двух поваров – русского и француза. Но не сразу. И прошу тебя, не забудь о Дуне. Не оставляй ее. У нее нет никого, кроме нас. К тому же она чудесно готовит русские блюда. Определи ее на кухню. Повторяю: сразу поваров не нанимай, вначале пойми, что за люди поселились в твоей гостинице и где они намерены столоваться. Может быть, кое-кто из гостей ограничится утренним кофе или чаем с булочками…

– Эрих, я хочу заниматься всем этим с тобой! – воскликнула Анна. – Этой гостиницей. Мы назовем ее «Гостевой дом Эриха Брауна». Ты непременно выздоровеешь и в Москву мы уедем вместе!