Галина Кораблева - Побочка от жизни

Льву Александровичу дали хороший срок, он был пьян и виноват во всем. Он был убит горем и уже не жил, ему хотелось умереть. В глазах стояла белая шубка Веры, вернее, красная, а иногда он садился на корточки и выл, как зверь, хотя зверь не испытывает чувства вины, а этот человек готов был сам себя расчленить заживо. Он повесился в камере и был рад, что это удалось сделать.

Мелочь похоронила дочку, потом мужа. Так Мелочь осталась одна, она не могла ни говорить, ни рыдать, ни есть, ни работать. Она полюбила ходить на дорогу и долго стоять, стоять и всматриваться в лица водителей. Где-то в девяностые ее так увезли на иномарке какие-то джигиты, а потом она вернулась домой, молчаливая, со шрамом на лице и совсем уже ни в себе.

Когда становится пусто на душе и некуда приклонить голову, я хожу в храм. Конечно, я могла бы развеять грусть, например, в японском садике, наблюдая за рыбками и черепашками. Еще сидеть на скамейке в сквере над морем и слушать знойную скрипачку или душевные хиты гитариста в роскошной черной шляпе. И такое помогает. Но лучше всего отпускает в скверике у храма Михаила Архангела. Удивительной красоты строение, церковь белая, как снег. Говорят, есть в городе храм, в который местные не ходят, яркий, богатый, есть слухи, что владельца земли убили, чтобы можно было на этом месте построить церковь. А вот в этом ангельском приюте много прихожан и местных. А зимой красота, да еще снежинки падают на белоснежные головки каменных ангелов, будто сахарных. Такая благодать здесь просто на скамеечке посидеть, набрать воды из источника, дышать здесь морским воздухом, считать голубей. Тоже, может быть, ангелы… Люди притихшие, несуетные, кроткие. Видишь, кто идет по дорожке, простроченной кипарисами, к храму… Идет старая женщина, маленькая, походка странная…

Господи, так это же она! И она здесь не попрошайничает, идет, видимо, службу заказать. Я подслушиваю, грехи мои тяжкие, интересно же. Бабушка, которая свечи продает, говорит Мелочи: «Наташ, что будешь заказывать – сорокоуст или панихиду, ты на этой неделе два раза была, Наташа, деньги-то есть?» Они как будто давно знают друг друга, ну да, ведь живут тут сто лет и, кажется, часто встречаются.

Мелочь вытряхнула все карманы: «И свечек толстых поставь, Лиза. Это для мальчиков, мальчики едут, еще принесу… Надо…»

Она поплыла по мокрой зимней дорожке, удаляясь, становилась совсем крошечной.

Мальчики едут… А Вера ходит… Вера…

Люба Пенова и Ваня Кирпичев наряжали елку в Доме Пионеров. Люба была не в настроении, поэтому вешала игрушки преимущественно с левой стороны, отчего елка предательски клонилась набок. Люба уже двадцать лет здесь работала педагогом организатором, поэтому могла себе позволить и стаканчик Изабеллы, и бокальчик шампанского, от этого елка только выигрывала. А вот Ваня на этом празднике жизни был человеком случайным, Люба пригласила его вместо ушедшего не вовремя в запой Деда Мороза. Ей казалось, что Ваня, как студент КВНщик вполне сможет провести с ней елки, а их предстояло немало, кажется семь или пять, какая разница. Ваня вообще-то был человеком ответственным, непьющим, подработать был рад, да и пообщаться.

Кикимора, с накрашенными фломастером бровями, Леший и харизматичная ведущая притащили ящик шампанского. Украшать елку стало веселей. Леший взялся чинить гирлянду, и его два раза ударило током, но это ему даже понравилось. Затем репетировали.

Завтра предстояло боевое крещение Вани. Слова, как сказала Люба, учить не надо, все на посохе наклеят. Но все-таки он волновался страшно и проспал. Леший встретился внизу у бюста Павлика Морозова.

– Плохо выглядишь. Давай пива, у меня детское.

– Странный вкус у пива. Водкой пахнет. Ты сказал детское?

– Дед с войны рецепт привез, вот и зову дедское. Давай еще, а то стесняться на елке начнешь, там главное, чтоб не стесняться.

Они тепло посидели под лестницей, пока не позвали наряжаться, Долго возились с шубой, она оказалась велика. Подшивали… Кикимора поцеловала Ваню в лоб, и он со страху потерял очки. Прибывали дети, наряженные в костюмы и родители, мамы в норковых шапках вместо волос. У Вани рябило в глазах.

– Будешь пива? Дедское. Леший рисовал себе фингал под глазом.

– Давай, буду. Плохо мне что-то.

– Сейчас будет всем хорошо. Спонсор прислал конфеты и шампанское, – Люба Пенова в костюме Снегурочки была похожа на бюст Павлика Морозова.

Как бы ему хотелось. Ване, сидеть сейчас под этим бюстом в фойе

– Мне надо в туалет.

В туалете он сидел долго, просто сидел, трудно было встать. Потом его позвали. Все уже были в зале за ширмой.

– Где тебя носит? Всем слова наклеила, а ты бери свои, посох зачем в туалет унес, куда клеить будем, беги за посохом, – секретарша Юля рвала и метала. Ей дали покомандовать студентом.

Где брать слова, Дед Мороз не представлял, на столе лежали разрезанные листки. Клеить некогда. Решил – засуну в карман, хорошо, что он есть на шубе, и буду вынимать и читать – сюрприз. Сгреб рукой листочки и, гордый, пошел к залу. Тут главное ведь не стесняться.

Елка в десять, уже десять. В одиннадцать часов театральная студия должна была проводить репетицию композиции по творчеству Сергея Есенина…

Елка началась. Харизматичная ведущая с пугающим декольте уже кричала во все горло:

– Дедушка Мороз! Выходи!

Дедушка вышел. Ноги ватные. Что-то надо сказать. Что же говорят в этом случае?

Своими словами Ване и раньше-то говорить было трудно, а тут уж совсем. И зачем он соврал, что КВНщик? Легче прочитать, очки потерял, достал первую бумажку и обращаясь к ведущей:

– Ты жива еще, моя старушка? Жив и я. Привет тебе привет.

Пусть струится над твоей избушкой…(не вижу без очков, блин) негасимый свет!

Ведущая оторопела, глаза округлились. Ни фига себе, подход у молодежи, пятьдесят лет елки веду, такого не помню:

– Негасимый! Зажигаем елку! Елочка, гори!!!

Снегурочка Люба Пенова, почувствовав свою ответственность за приглашенного ею студента, решила выкатиться к елке сразу и уже без приглашения. Она взяла Ваню за руку, чтоб, может быть, хоть как-то подсказать ему настоящие слова.

Но его уже понесло, после того, как елка зажглась по его приказу, он достал второй листок и обратился к Снегурочке:

– Дай, Джим, на счастье лапу мне, такую лапу не видал я сроду, давай с тобой полаем при луне на грустную, ненастную погоду…

Снегурочка была в ступоре. Даже ее высокий профессионализм не выдерживал такого испытания. Спас мальчик в костюме пуделя. Его действительно звали Джим, и он подошел к деду и попросил шоколадку. Ваня дал ему три.

После этого к старику потянулись зайцы, медведи, два волка и Чиполлино. Он всех одарил. Дети в костюмах снежинок и клоунов поняли, что сегодня не их день.