Галина Кораблева - Побочка от жизни

А я уж на пенсию собиралась. Четыре года оставалось. Торопила время. А потому что снаружи еще ничего, а вот внутри все обветшало, так сказать. Как говорила Раневская: нет смысла чинить фасад, если канализация сгнила. Смотрю вот сейчас по телевизору, как скачут по сцене Кристина Орбакайте и Ирина Салтыкова, великие наши вокалистки, и думаю, может, им стыдно пенсию было в 55 лет получать. Неудобно как-то.

Я ведь тоже скакала, только по школе в качестве учителя, любила я детей, поэтому переживала сильно за них, старалась всех научить, никого не обидеть. Кишки мои, вспоминаю Раневскую, покрылись язвами. А легкие обрели фиброз, рубцы от многочисленных вирусов и простуд. А медицина-то в нашем городе, мягко говоря, скорее мертва, чем жива. Хорошо бы, если бы я выработала льготный стаж, сейчас бы получала пенсию, но нет, приходилось иногда уходить с работы, ребенок болел, родители болели и умирали. Однажды захотела работу полегче, устроилась в Пенсионный фонд по знакомству временно, уж так я там старалась, я ведь всегда была отличницей. А там хорошо, зарплаты хорошие, а уж премии, лечение дополнительное и все дела, праздники, столы. Только надо пенсионерам это все не показывать. Если, к примеру, ручка у сумки обтрепалась, замотайте ее синей изолентой. А денег дадут «За особые условия труда», с пенсионерами, бабульками, ведь нелегко. Только не взяли меня туда на постоянную работу, не смогла я отблагодарить, не знаю кого. А людей благодарить надо.

Так вот и пошла я назад, в образование. Назад – это я хорошо сказала. Дослужилась до завуча, а вот здоровья на такую работу уже не хватило. Все пенсии ждала. Думала, доработаю тройку лет, и будет мне счастье. А благодаря вашей милости произошло мое омоложение, и вы мне добавили срок.

«Велика терпелка у русского человека, но и она у него не из железа выстругана», – сказал В.Шукшин, наверное, наливая себе стакан. Иногда жаль, что я не пью. Может, здоровей бы была.

Уволилась я, нервы и органы поизносились. Могу работать, принимая на дому. Нет, это не то, о чем вы подумали. Я не до такой уж степени молодая. Подрабатываю репетиторством. А дальше что? Сижу вот, думаю. Уже не жду, что доживу до пенсии, это вряд ли. Великая могучая организация, Пенсионный фонд, отчисляла я туда взносы, старалась стаж трудовой не прервать. Пусть она процветает и дальше! А лучше закройте совсем это заведение, если стремитесь к экономии. А деньги, что уходят на его содержание, раздайте пенсионерам, пожалуйста. Вы ведь в церковь ходите, я видела. А мне не надо. Я обойдусь. Филологическое образование, любовь к книгам и неизбывная русская тоска подталкивают к писательству, а писатель в России должен быть голодным. Вот и пишу. А может это призвание мое. Поэтому от души я Вам благодарна, господин Президент. Великое дело сделали. Читайте теперь мои книги!

Лариса Недодаева была девушкой чувствительной. Больше всех других чувств у нее была развита зависть. От бабушки, видимо, передалось. Лариса помнила слова бабушки, сказанные неоднократно:

– Хочу такое же. Да чтоб она провалилась!

С раннего детства она усвоила урок. Если у подружки Светки появлялась новая кукла, она говорила:

– Хочу! А ты провались уже!

Тут у Ларисы появлялась кукла, да не одна. Приносила мама огромную куклу, папа дарил шикарного медведя, в три раза больше всех кукол, а брат покупал именно такую, как у Светки. А подружка еще и ломала ногу.

Когда девушка повзрослела и пришла пора выбирать профессию, она внезапно узнавала, что сосед по парте хочет поступать на дизайнера.

– Я хочу дизайнером быть. А ты провались.

Одноклассник провалил экзамены. А Лариса поступила, так и не поняв, надо ли оно ей.

Дочь маминой подруги Алиса уже выходила замуж. Рано. Но надо.

– Надо и мне. Не знаю, надо ли? А вы провалитесь со своим замужеством.

Лариса успешно вышла замуж за дипломата. Но дочь маминой подруги уже развелась.

– Пора и мне развестись. Тем более, что он мне не нравился, страшненький, лысый, толстый. Но и у Алисы такой же был. Из-за вас поторопилась. Провалитесь уже.

Дочь маминой подруги провалилась в известный провал на Кавказе. Искали три дня.

Лариса работала над собой, сделала пластику, увеличила грудь, уменьшила нос, нарастила волосы, зубы, ногти. Все как у людей. Да провалились бы они, столько денег потратила на эту ерунду. И ведь провалились. Все. Куда пропали?

Стало Ларисе скучно, решила телевизор смотреть. Всякие шоу, селебрити, красотки. Увидела по телевизору красивую актрису и режиссера Инну Литвагину. Сидит такая вся в белом и рядом красивый мужчина такой, не лысый, не толстый, а красивенный. Волосы длинные, кожа холеная. Рассказывают, как писали письма друг другу из Венеции в Питер. Какие подарки. Познакомились на Арбате. В Москве. Значит можно все-таки найти такого мужа. Хочу такого. А ты провались, вся в белом.

Пошла на Арбат, гуляла два дня. Ничего не получалось. Видимо, на эту актрису бабушкина зависть не действует. Но нет. Нашелся. Красивенный, кожа белая, волосы черные, хоть сейчас с ним в телевизор. Целовались. Лариса в Венецию его отправила, билет ему купила, денег дала. А сама в Питер, и давай письма гонять туда-сюда. А потом подарками завалила: машину, квартиру. Как в телевизоре. Наконец он приехал, Лариса решила ему сделать предложение. Какая-то неведомая сила двигала ею, хотелось брать инициативу в свои руки. И вот тогда уж он, красивый и холеный ее мужчина признался ей, что он женщина. Какой-то сбой в программе. Ведь я хотела как у Инны, чтоб как в сказке.

– Конечно, как у Инны сказал ее мужчина-женщина. Как в сказке и есть. Сегодня в программе «Пусть уж говорят» сказали, что Инна Литвагина узаконила свои отношения в Голландии с певицей Зульфией. А с кем ты ее тогда видела, кто знает, мало ли у нее мужей. Но последний точно Зульфия.

– Да чтоб она провалилась. Я не хочу быть как она.

Инна не провалилась. На нее эта ерунда не действовала. Ее бабушка была дедушкой. Дедушка сильнее бабушки.

Учительница Нина Андреевна преподавала словесность в лицее. Поручили ей пятый класс, классное руководство. Пятиклашки ее, по-видимому, любили, красивую, стройную, с длинной сказочной косой, перевязанной лентой. И все, казалось, у нее ладилось, и контакт с родителями был, и ребята слушались, учили усердно правила и писали диктанты, сочинения, даже стихи. Она спокойно домой не могла пойти, находились всегда две-три фанатки, желающие ее проводить до дома. Особенно приставали со своими стихами. А уж эта Вероника совала ей стихотворения в карман на каждой перемене. Потом провожала домой, жила она рядом, читала опять свои длинные странные поэмы. Учительница спрашивала, как жизнь, как настроение? Старалась его поднять. Много уделяла времени ученице, пыталась узнать, что ей интересно. И, в сущности, общение Нины Андреевны с Вероникой сводилось к разговорам о поэзии. Но как бы учительница не стремилась привить Веронике вкус к хорошей поэзии, ее стихи лучше не становились, они были своеобразные.