Дементий Толли - Оплодотворитель

– Рад знакомству. Наверное, предметы научных интересов Виктории Леонидовны весьма важны, однако какое это всё может иметь отношение, собственно, ко мне – не понимаю. Здоровьем папа с мамой не обделили, болезни, слава Богу, пока приставать боятся.

– Видите ли, Родослав Иванович…

– Можно Родослав, или ещё проще – Род – прервал кандидата наук Муромский.

– Хорошо. Видите ли, Родослав, генетика наука ещё в юном возрасте и, несмотря на стремительное развитие, многое познать только предстоит. К одному из актуальных направлений генетики относится тема моей докторской диссертации. Чтобы не утомлять вас специальной терминологией скажу только, что мне для соответствующих исследований требуются несколько типических групп людей, отражающих возрастные, включая патологические изменения, обусловленные наличием, или отсутствием отклонений от базового генотипа. Для подобных целей существуют определённые методики выявления и подбора участников исследований, которые, в частности, мне помогли найти вас.

– Простите, Виктория Леонидовна, но ведь участие в подобных исследованиях дело добровольное, кажется.

– Ну, конечно, разумеется добровольное! Тем не менее довольно весомо оплачиваемое из бюджета «НИИГиГ». К тому же полагаю вам – образованному и разностороннему человеку это должно же быть просто интересно.

– Да уж! Вы меня заинтриговали. А что, кстати, означает ниигиг?

–«НИИГиГ» – это «Научно-исследовательский институт генетики и геронтологии»…

***

Вика Стародубцева единственная дочь своих родителей: отца – врача-терапевта центральной городской поликлиники Леонида Петровича Стародубцева и мамы – учителя русского языка и литературы была круглой отличницей в школе; серьёзно увлекалась художественной гимнастикой, получив первый взрослый разряд уже к пятому классу; с удовольствием занималась популярными в молодёжной среде танцами. При этом девочкой она росла серьёзной ответственной и целеустремленной. Главной же целью в жизни она считала не удачное замужество, нет, хотя важность этого для любой нормальной женщины Вика не отрицала. Единственной настоящей неизменной целью жизни Виктории Стародубцевой уже с двенадцати лет стала мечта стать учёным – генетиком, поэтому приоритеты интересов у неё оказались выстроены по строгой иерархии: предпочтение и максимум времени – тому, что могло приблизить её к будущей профессии, всему остальному – необходимый минимум, как сама Виктория формулировала, ради гармонического развития личности. Разумное кредо позволило девушке закончить с золотой медалью школу; успешно поступить на очное отделение биофака престижнейшего университета; закончить его с «красным» дипломом и без перерыва продолжить движение к своей заветной цели, став аспирантом на кафедре генетики; а уже через полтора года блестяще защитить кандидатскую диссертацию и получить должность старшего научного сотрудника в одной из лабораторий «НИИГиГ» – института, находившегося, по неоспоримому мнению авторитетного научного сообщества, на переднем крае отечественной генетики. Вскоре на молодую талантливую и необыкновенно привлекательную сотрудницу обратил пристальное внимание заведующий лабораторией доктор биологических наук, ставший к своим тридцати восьми годам генетиком с именем, известным по многим публикациям в специальной и научно-популярной литературе, Эдуард Николаевич Гессер. Относительно непродолжительные сугубо рабочие контакты между завлабом и энергичным перспективным кандидатом наук привели к тому, что однажды в кабинете Эдуарда Николаевича между ними произошел вот такой заурядно начавшийся диалог:

– Здравствуйте, Эдуард Николаевич! Вы хотели меня видеть?

– Да, да… Проходите, присаживайтесь пожалуйста.

Вика направилась к одному из стульев у приставного стола.

– Нет, нет! Лучше вот сюда, пожалуйста – предупредил её завлаб, вставая со своего кресла, и показывая рукой на кожаный диван, шоколадного цвета на хромированных ножках. Кандидат наук присела на край дивана, поправила чёрную юбочку и, выражая готовность внимать речи уважаемого начальника и научного руководителя, произнесла:

– Слушаю Вас.

Выйдя из-за своего начальственного стола, Эдуард Николаевич остановился у его боковины и, отчего-то опираясь рукой о столешницу, продолжил диалог.

– Видите ли, Виктория Леонидовна… э-э-э…, хотите кофе?

– Спасибо, не откажусь.

Завлаб нажал кнопку связи с секретарём и попросил сделать две чашки кофе.

– Подозреваю, Вам Эдуард Николаевич интересно как проходит последний эксперимент?

– Да, собственно… э-э-э…

– Ну, пока всё идёт по плану. Никаких неожиданностей. Все мыши экспериментальной группы живы и вполне здоровы.

– Что, Вы сказали? Живы? Это славно, это просто замечательно! А, вот и кофе! Спасибо Валентина Сергеевна.

Несменяемая секретарь заведующего лабораторией, переходившая по наследству от предшественников на этой должности к их последователям со дня основания «НИИГиГ», вкатила в кабинет шефа стеклянный сервировочный столик с двумя чашками, кофейником, маленьким изящным молочником со сливками и вазочкой восточных сладостей. Довольно грациозно, несмотря на заметную полноту, переместила эту аппетитную инсталляцию к дивану и, не обронив ни слова, вышла.

– Так о чём же Вы всё-таки на самом деле хотели поговорить?

– Видите ли, дело в том, что… Наш с Вами эксперимент очень важен с точки зрения… Простите меня. Я, наверное, кажусь Вам странным, допускаю даже нелепым, возможно, Вы меня считаете и старым…

– Извините, Эдуард Николаевич, я не понимаю. Вы о чём?

– Дело в том, Виктория Леонидовна, что с тех пор, как Вы появились у нас в лаборатории… Знаете, я человек, для которого наука всегда была единственным смыслом жизни, вдруг понял своё заблуждение. После нашего с Вами знакомства я осознал, что раньше моё мировосприятие было плоским. А мир, в действительности, многомерен… Конечно же, этот кабинет, разумеется, не лучшее место для подобных объяснений, и вообще всё это можно рассматривать, как использование служебного положения в личных целях, но, поверьте, как-то иначе я бы ничего себе не позволил и не решился бы признаться…

После этих сумбурных слов завлаб замолчал и стал смотреть не на Вику, а куда-то вниз и в сторону. Возникшую паузу прервала старший научный сотрудник.

– В чём же признаться, милый Эдуард Николаевич?

– Да в том, что я люблю Вас!

Выдавив из тайных глубин своей души признание, фанатик науки взглянул смело на Вику и увидел, что она сидела, прикрыв руками лицо. Он порывисто подошел к дивану, встал на колени у ног обожаемой женщины и, осторожно обхватив её тонкие запястья, произнёс, наконец, самые главные в жизни настоящего мужчины слова: «Виктория Леонидовна, я люблю Вас! Я не представляю теперь свою дальнейшую жизнь без Вас! Прошу Вас станьте моей женой!». Открыться в своих чувствах Эдуард Николаевич решил только потому, что уже не мог бороться с душевной мукой, прекрасно отдавая себе отчёт в ничтожной перспективности обнаружить со стороны Вики движение навстречу. Однако, произошёл тот самый редкий случай, когда, как говориться, людей сводит Бог. Признательные слова генетика, как семена на плодородную землю, легли на сердце Вики, которая, чуть ли ни с первого личного знакомства с завлабом, испытывала по отношению к нему не только пиетет, как к авторитетному учёному, но и отчётливо чувствовала волны его какого-то особого мужского обаяния. Не удивительно поэтому, что Вика Стародубцева стала Викторией Гессер.