Михаил Быстров - Марийский простор

Здесь, на древней земле скамов, этот праздник считался женским (НэйДЖйэН – тайна единения, тайна беременности), и хоровод РоххоР сегодня водили девицы. Жизнь в последнее время успокоилась, парней прибавилось, но всё равно они теснились во внутреннем кольце, хотя уже были не столь беззаботны как прежде, когда само название Рама, РайммйаР (мужчина), без всяких ленточек, гарантировало три дня страстных объятий где – нибудь на солнцепёке. У Снежного Барса ступня была маленькой, так как вырос он в горах и тайге, да ещё неуёмное любопытство, никак не давало покоя, постоянно требуя новых впечатлений. С пяти лет он мог уже кормить себя сам, умея даже зимой поставить силки на боровую птицу и зайцев. Однако делал это редко – убивать животных и разделывать их рекомендовалось только с тринадцати лет, тем более, что его дед, скам, всё время напоминал, что пища, в основном должна быть растительной. Но и растительной на зиму он заготавливал много, и вполне мог бы какую – то часть отдохнуть, однако и в непогоду находил себе занятие. Хорошие охотники всегда были уважаемы, так как домашних животных убивать, а тем более употреблять в пищу было нельзя, и Барс продолжал охотиться. Всё это рано или поздно должно было чем – то закончиться, и однажды, подготавливая старших к празднику Сорокопуста, дед подозвал и его.

– Барсик, пора уже Барсом становиться. Хватит бездельничать, однако, пятнадцать лет уж. Пойдёшь на праздник невесту выбирать. В жизни должно быть ещё что – то окромя любопытства.

Барсик давно уже, и без невест, считал себя Умелым и Смелым Барсом, и на слова деда только пожал плечами, зная, что может выбрать, а может и не выбрать.

– Что не возмущаешься? Или сам уже думал об этом? А может просто любопытно?

– Не знаю. Думать, думал, но не задумывался.

– Размер ноги у тебя голубой, повяжешь на сапоги голубую ленту и волосы откроешь.

– Что я девочка, повяжу синюю.

– С голубой у тебя отбоя от невест не будет. Там много приезжих будет, они тебя не знают.

– Зачем мне приезжие, своих хватает.

– Присмотрел кого?

– Пока не знаю, видел одну, из рода Солониев- Варков.

– Эк, куда зенки раззявил. У жрецов статс особый, и выбирают они не только по цвету.

– Вот пусть они своими жреческими делами сами и занимаются. Моё дело род защищать и питанием обеспечивать.

– Возьмёшь с собой ослика, горбунка поспокойней, отвезёшь чего на ярморочный ряд. Морошки можно достать из ледника, с брусничкой, и мёдом залить. Да и мясное – весна может ещё на месяц затянуться, и дикая оленина в спросе будет.

Осликов им пригоняли торговцы с юга. Они выгодно отличались от лосей и лосодей небольшими размерами и спокойным характером, только горб на спине, появившийся из – за постоянной перевозки грузов и ставший наследственным, иногда мешал уложить побольше вьюков. Оставив малышню торговать, Барс прошёлся по рядам, остановился около морского народа из далёкой Аст – Лант (Родной берег). Перед попом многие из них поселились в Ма – Сканти, славящейся своими ковалями, освоили кузнечное дело, и часто провозили качественные металлические товары. А что особенно привлекало к ним местных – за товар они не просили серебро, а готовы были обменять на продовольствие, так как у них все олени были домашними. Остановился около арбалета с бронзовым механизмом и инкрустацией, взял в руки. Красивая и качественная вещь, но тяжеловата – для крепления на щите не подойдёт. Огненно- рыжий скайв насмешливо проговорил:

– Нравится? Бери, механизм крепкий и надёжный, быстрая натяжка. В умелых руках цены не будет.

– Тяжеловат, пожалуй. Для подарка вещь красивая, или в проводы викингу. А мне ещё рано. Я оленя могу взять из детского лука.

– А вдруг дракон, против него из детского лука не выйдешь.

– Да их уж двести лет не видать, и может ещё столько же не будет. А вот бронзовые ступку и пест возьму, к рисунку словно сам бог СуйррйуС руку приложил, и медальон возьму. И ещё железо – серп, пилу и топор.

– Железо у нас хорошее, не то что ваше, век служить будет. За всё железо двадцать туш солонины, а за божий метал сам клади что пожелаешь.

– Что смогу, то положу – пять бочёнков брусники на меду, соколиную пару и два пчелиных роя.

По блеснувшим глазам скайва, Барс понял что тот доволен сделкой, рассказал где забрать товар, хотел уже отойти, но вдруг что – то вспомнил, спросил:

– А правда, что в яденье кабанье мясо пользуете вы и, даже, домашних кабанов?

– Нет, вовсе не домашних, они живут в природе, в долине огорженной заборм каменным, и не имеют доступа к захороненьям. За ними лишь приглядывают люди иных кастений, и с ними не сближаются. Да и людей в земле мы не хороним, а в Склепах каменных, иль в Вечном Море. Кабанье сало, солёное, ничем не заменить в морских походах, когда по году в море скитаешься.

– Понятно, а я всё мневился, и было мне тревожно.

Он отнёс сторгованное в поклажу горбунка, а сам поспешил на праздник.

Флаю не заметить было трудно, жреческие девицы имели право на символы Солнца и Луны в несколько раз большие, чем обычные медальоны, и обе её груди прикрывали две полусферы – золотая и серебряная. Но в хоровод не встал, ходил, присматривался. После танцев и песен, девицы будут разводить костры, заводить тесто и печь блины. А парни будут выбирать – чьи вкуснее и славить Сильное Солнце и Сильные законы (Ма – Солонечко, Ма – СкайввйакС). Барс подошёл к небольшой группе парней, примерно такого же развития – уже не детей, но ещё и слишком нерешительных для женихов. Поболтали, обо всём и ни о чём. Посмеялись над голубыми лентами Барса. Поспорили о спортивных состязаниях, которые начнутся через три дня, и на которых можно будет показать настоящую мужскую удаль. В это время невесты потянулись к большой куче камней, из которых, объединившись по трое- четверо, они должны соорудить очаг и разжечь огонь. Парни переключились на них, в полголоса критикуя и посмеиваясь, но девицы работали слаженно и качественно, и все критические замечания падали в пустоту. Выложив две стенки очага, они клали сверху каменную плиту, выбирая потоньше, и под ней разжигали кострище. Им помогали молодёжь из родни. Барс приблизился к Флаиному очагу, поприветствовал как старый знакомый, но прочёл в глазах обычный дружеский интерес, не более. Флая подарила первый блин Солнцу, скатав его в колобок, и положив с краю плиты подсыхать. То же самое сделали две её подружки. Он хотел посмотреть её родословную, но косы она спрятала от огня за спину. А праздничные ТэйллйэТ (вышитую на одежде родословную) наполовину были закрыты передником. Зато на Летке (венечная полумаска) увидел несколько незнакомых родов, скорее всего южных, видимо и обусловивших её тёмные волосы и зелёные глаза. Барс надеялся, что следующий блин достанется ему, но его перехватил стоящий рядом парень. Дожидаться другого он не стал, отошёл. Но Флая вскоре нашла его, раскрыла рушник.