Вика Сегаль - Заложник памяти

Материал подготовлен агентством Lebensraum

На вопрос «В чем смысл вашей жизни?» Саня обычно отвечала: «Курить, бухать и морально разлагаться». Отчасти это было правдой, отчасти не совсем.

Курила Саня Коршунова как паровоз. По пачке табака в день. Кира постоянно капала ей на мозги со всем этим дерьмом по поводу вреда курения, но ей было все равно. Она фильтровала речь Киры, ее слова были для Сани чем-то вроде посторонних шумов – менее надоедливыми, чем звуки патрульных мотоциклов, но более навязчивыми, чем Союзные речи из репродукторов. Толку-то…

Никакого толку.

Саня врубила ноутбук, поставила чайник. Надо, наконец, научиться готовить. Но ей было лень. Арина с Лизонькой пытались было ее научить – да так и плюнули.

Официально Саня работала в «ФармГрупп», модерировала их сайт, почти механически расставляя новые лекарства по категориям, расписывая их достоинства, достоинства и еще раз достоинства, а также переводила на человеческий язык сухие доклады о поездках каких-то чинуш от здравоохранения.

«Интересно, этот сайт хоть кто-то читает?» – подобный вопрос она задавала себе каждый день. Не работа, а переливание из пустого в порожнее.

Детка, тебя лишили лицензии, а Союз дал работу, денежки хорошие платит. Сиди и не питюкай.

Саня особо не возражала. По большей части ей было все равно. Деньги есть – и ладно. Она не Рылеев, Союз в ее квартире жучков не понатыкал и соглядатаев к ней не приставил. Наверное. Даже если понатыкал – какая разница. Какая разница.

Саня часто смотрела на вторую Землю, когда та появлялась на небе. Ей было интересно – есть ли там ее двойник? Есть ли там другая Саня Коршунова? Чем она занимается? Она тоже врач? Или так же бессмысленно просиживает за ноутбуком? Она выглядит так же? У нее тоже черные крашеные волосы и шрам на полщеки?

В чем Саня действительно сомневалась, так это в наличии татушки на спине у Сани-2. Наверное, у той Сани все намного лучше. Наверное, она живет, а не существует. Наверное, у нее нет поводов лепить себе на спину эмблему государства, чьи щупальца проникли повсюду. Во все сраные уголки. Во все сраные места этой гребаной местности.

Бутылка звякнула об пол и разбилась. Рыжеволосая девушка с зелеными глазами, похожая на богиню из северных сказочек, вздрогнула. Коробка грозила выскользнуть у нее из рук.

– И чё ты приперлась? – голос казался чужим, грубым.

Девушка чувствовала, как холод постепенно сковывает ее нутро. На нее уставились два глаза – безумные, нездешние. Ей казалось, что они серые – как шерсть волчонка. Нет. Теперь она их воочию разглядела – они были грязными, тусклыми, как грязный снег во время черноградской зимы.

– Александра Юрьевна, я пришла поблагодарить вас…

Существо, сидевшее на диване, расхохоталось.

– Что, прости? И не называй меня по имени-отчеству, старушкой себя чувствую. А мне всего-то двадцать четыре. Зови меня Саня.

– Хорошо, – рыжая протянула ей коробку.

Губы существа изогнулись в уродливой усмешке. Рыжей казалось, что здесь, кроме них, есть кто-то еще. Кто-то третий. Кто это?

Тонкие бледные руки взяли коробку и открыли ее.

– Мы с мамой не знали, что подарить хирургу, и…

– И решили подарить бухлишко? – Девушка улыбнулась совершенно искренне и, отбив горлышко бутылки заточкой для ножей, начала пить прямо из горла. – Что-то еще?

– Саня, я обязана тебе по гроб жизни.

Саня закатила глаза. Бутылка громко стукнулась о журнальный столик.

– И чего? Мне теперь обосраться? Дорогуша, я нарушила профэтику и теперь без лицензии. Все, пиздита ля комедия.

Если бы Саню спросили, хотела бы она узнать что-либо о своих двойниках, ответ был бы очевиден: «Нет». На той Земле другая Саня, которой определенно повезло больше, чем ей. Саня, лицо которой не изуродовано шрамом. Саня, которая успешно работает хирургом-трансплантологом. Саня, у которой мама и папа не погребены на орбите. Саня, которая не ходит раз в полгода на черноградскую площадь к шпилю-монументу, чтобы равнодушно погрустить и выкурить пару сигареток в память о павших героях.

Саня с той Земли счастливо живет со своей семьей и горя не знает.

Коршунова подошла к окну и открыла его. В квартиру ворвалась дымная вонь Чернограда.

И дым Отечества нам сладок и приятен.

Закончив с бесполезной сортировкой новых средств против импотенции и для импотенции, Саня закинула ноги на столик и закурила.

Наверное, Саня-2 не курит. И живет в здоровом городе с нормальным воздухом. Наверное, ей не ебет мозг государственная машина. И ей не приходится играть в игру «Послушный гражданин». Саня-2 не думает, чем бы разнообразить спиртовой рацион раз в недельку. И не насмехается над дурацкими плакатами.

Саня-2 живет в отличном месте, в прекрасном окружении и ничуть не задумывается о своем двойнике. За ней не увязывается хвостом случайная жертва бюрократии. И в любовниках не щеголяет чел с сомнительной репутацией, помешанный на бабле. Да какой там. У Сани-2 нет любовников, она примерная жена и мать. Саня-2 обладает отменным здоровьем, у нее не диагностировали ХОБЛ в двадцать лет, и нет абортов в анамнезе.

Не то чтобы Коршунова о чем-то жалела. Саморазрушение приносило ей какой-то звериный кайф. Она этим не гордилась, но и не стыдилась этого. Она давно поняла, что всем попросту насрать – что окружению, что Союзу. Оценочные, мать их, суждения. Реальность есть. А как к ней относиться – уже дело каждого. С принятием этого Сане стало гораздо легче жить.

По ночам она спала то очень крепко, без сновидений, то с дикими криками. Наверное. Соседи не жаловались. Соседям все равно. Ей тем более.

Иногда, правда, щемило где-то в грудной клетке, когда на черном небе показывался странный двойник без купола. Саня воспринимала это как знак, чтобы сходить к пульмонологу, но все время откладывала визит.

Какая теперь разница. Какая разница.

Иногда она задумывалась о том, почему с той Земли к ним прибывают гости, а они туда попасть не могут. Ну, разумеется, за исключением Рылеева. Этот гениальный мальчик мог шастать туда-сюда без особого вреда для здоровья. По крайней мере, так это преподносилось разного рода писаками.

Почти машинально включив кубик-телевизор, Саня налила себе чаю. Два пакетика, четыре ложки сахара. Кира часто ругала ее за отсутствие нормального питания.

– Саня, не стоит так разбазаривать свое здоровье! – Рыжеволосая была в ужасе, глядя на пустые пачки из-под табака, раскиданные по полу, и сиротливо стоящую на журнальном столике полупустую чашку с чаем.

– Да иди ты на хер, мать Тереза.

– Ты опять пила!

В ответ кивок.

– Я что-нибудь приготовлю.