Алексей Макаров - Фредерике. Морские рассказы

– Да и мы сейчас согреемся, – намекнул старпом. – Взял я перед приходом кое-что из бондовой. Так что Дед Мороз нас не заморозит. – Он весело рассмеялся.

– Ну ты даёшь! – восхитился я предусмотрительностью Олега. – Я ни за что бы не дотумкал про это.

– А я как чуял, что мы тут застрянем, – пояснил Олег, – потому и заглянул наперед.

Но тут на мостик вышел Евгенич. Вид у него был отрешенный, он как будто ещё говорил и слышал тот ласковый и нежный голос, который был ему дорог и который всё ещё звучал в нем, но на самом деле находился далеко-далеко от этого дождливого и промозглого Антверпена. И с этим волей-неволей приходилось мириться.

– Ну что? – поинтересовался Олег. – Поговорил?

– Ага, – кивнул головой Евгенич и присоединился к нам, также уставившись в иллюминатор.

– Ладно, – встрепенулся Олег, – пойдем посмотрим, что ты там наговорил, да тебе, Михалыч, номер наберем.

У Евгенича получилось восемь минут. Олег переписал данные разговора в специальный журнал и предложил мне:

– Ну что? Сам наберешь?

– Попробую.

Я сел на стул и взял в руки еще теплую от рук Евгенича телефонную трубку.

Номер набрался сразу, но каждый гудок длился бесконечно долго. Но вот гудки прекратились, и из трубки раздался до боли знакомый голос:

– Алё…

Голос еще не знал, кто находится на другом конце провода, поэтому звучал тихо и осторожно, но мне-то он был хорошо знаком, ведь я мог отличить его от всех голосов мира только по одной-единственной ноте, только по одному дыханию, которое раздавалось из телефонной трубки.

Услышал его и, чуть ли не задохнувшись от радости и волнения, я хрипло произнес:

– Привет, моя родная… Это я.

Тишина, зависшая на секунду в трубке, сразу взорвалась радостным возгласом:

– Солнышко мое, радость моя, ты где?!

– В Антверпене, с судна звоню, – постарался объяснить я и тут же, чтобы не тратить время зря, выпалил заранее приготовленную фразу: – С наступающим тебя Новым годом, любовь моя. Я тебя и всех наших люблю и крепко целую.

В трубке слышались громкая музыка и возбужденные голоса гостей, которые, по всей видимости, сидели за столом и уже проводили старый год. Поэтому Ниночка, оторвавшись от трубки, чуть ли не прокричала:

– Сделайте музыку тише, папа звонит, а то мне его почти не слышно.

Через пару секунд гром музыки пропал, и уже отчетливый голос Ниночки продолжил разговор:

– И тебя, мой родной, все мы поздравляем с Новым годом. Пусть у тебя будет всё хорошо и ты бы быстрее вернулся домой. Мы тебя все любим и хотим видеть.

Тут же в трубку послышались громкие выкрики:

– С Новым годом, папочка! – кричали дети.

– С Новым годом, Борис Михалыч – Это уже были голоса зятя и его друзей.

– С Новым годом, дядя Боря! – кричали подружки дочери.

И тоненькими, но самыми сладкими голосами слышались пожелания внуков:

– С Новым годом, дедушка! – кричали и вопили эти мои самые дорогие и близкие для меня люди.

Как же мне сделалось хорошо от этих идущих от всего сердца пожеланий собравшихся за столом в этот день близких мне людей. Как-то моментально промелькнули в памяти эти встречи, которых было не так и много, но каждая из них глубоко залегла в душу.

– Я вас всех тоже люблю и целую! – уже не сдерживая эмоций, чуть ли не выкрикнул я в трубку.

– Папа нас тоже поздравляет! – раздался Ниночкин голос, которым она озвучила для всех мои пожелания.

Конечно, можно было бы говорить и говорить до бесконечности, но перед глазами стоял хронометр, равномерно отсчитывающий минуты разговора, поэтому я только вкратце рассказал о себе, о судне. Перебив мои стандартные фразы, Ниночка поинтересовалась:

– А здоровье как? Как сердце?

Надо было бы, конечно, сразу брякнуть: «Нормально», – но от такого неожиданного вопроса я, невольно сделав паузу, неуверенно произнес:

– Нормально.

Возможно, кого-то и можно было провести таким однозначным ответом, но только не мою жену. От такого ответа она только глубоко вздохнула и тихо произнесла:

– Только не надо мне врать, – а потом, сглотнув, уже серьезно попросила: – Ты береги себя, мой хороший. Знаю я твой характер. Но ты слышал, как мы тебя все любим и ждем домой? Я тебя тоже очень сильно люблю. – Голос её при этих словах прервался, и я ощутил, что она старается сдержаться и не расплакаться. – Я только одного хочу: чтобы ты вернулся домой целый и невредимый.

– Все будет хорошо. – Я поспешно постарался успокоить её. – Ты, главное, не переживай. Ем я по расписанию, сплю хорошо, только вот очень много бумажной работы, над которой надо чуть ли не сутками сидеть в каюте.

– Ладно заливать, – уже рассмеялась Ниночка при таком «откровенном» рассказе о «прелестях» морской жизни. – Если бы я не знала тебя, то поверила бы сразу… – Она сделала небольшую паузу и мягко добавила: – Но знай, что здесь, – мне представился её жест, которым она обвела стены дома, – ты всем нам нужен и мы все тебя очень любим.

– Я вас тоже люблю, – уверил я её в своих чувствах. – Поэтому ещё раз поздравляю и крепко обнимаю. Особенно тебя.

– И я тебя, – как эхо, ответила она.

– Пока, до встречи. Будет возможность, я тебе попозже позвоню, – уверил я её и, посмотрев на безжалостный хронометр, который равнодушно отсчитывал секунды до расставания, повесил трубку.

Посидев с минуту в кресле, я прошел на мостик. Там так же молча у лобового иллюминатора стояли Олег с Евгеничем, что-то пристально рассматривая на палубе.

Увидев меня, Олег поинтересовался:

– Ну что? Поговорил?

– Да, – безразлично ответил я, собираясь точно так же встать и смотреть на дождь, пустой причал и на еле просматривающиеся из-за низкой облачности смутные очертания городских построек.

Олег сходил в радиорубку, сделал соответствующие отметки о наших разговорах и, вернувшись, иронично посмотрел на нас.

– Что, братцы механики, носы повесили? Новый год приближается, а вы как будто в льялах своих засели и нет у вас никакого желания вылезать оттуда.

– А что веселиться? – пожал плечами Евгенич. – Наши там все гуляют, а мы тут что сурки по норам расфасовались. Тут не то что веселиться, тут выть захочется.

– Да брось ты, Евгенич, нюни на кулак мотать, – возразил ему Олег. – Что, первый раз, что ли, праздники вдали от дома проводишь?

– Конечно, не первый, – так же печально продолжил Евгенич. – За почти тридцать лет много их таких прошло. Но что унывать от этого? – Он уже веселее посмотрел на нас. – Пошли и мы стол накроем, посидим, встретим Новый год. Хоть так со своими вместе побудем.

– А что, – тут же поддержал его Олег, – пошли. Я и Руперту уже дал наказ, чтобы он для нас столы накрыл. И в холодильнике у меня «Смирновка» стоит. Так и просится на стол. – Он в предвкушении даже потер ладони.