Leon Rain - Семь смертей доктора Марка

И они вдвоем дошли до того места, где их пути должны были разойтись, но почему-то Марк обнаружил себя и дальше идущим рядом с Ольгой. Она почти ничего не говорила, зато Марк вошёл в раж и без конца рассказывал ей о Ленинграде, какой это сказочный город, с разводными мостами и белыми ночами. Ольга внимательно слушала, восхищенно охая именно в тех местах, где Марку и хотелось услышать её реакцию. И Марк поймал себя на мысли, что ему приятно ей всё это рассказывать. И они дошли до небольшого домика, где Ольга снимала комнату. И вдруг она пригласила его зайти на чашку чая, заботясь, чтобы он не простудился, столько отшагав с мокрыми ногами. Хозяйка до вечера отсутствует, и дома больше никого. Марк подумал секунду, вспомнил Ларисины зовущие глаза, и ему захотелось отомстить ей за то, что ушла. Ведь если Марк определил цель, то он и будет её добиваться, не отклоняясь от курса. А чай… разве чай является изменой? Разве его сокурсница не может заботиться о его здоровье, как простая. Марк усиленно подбирал слово… ах, да, комсомолка! Они просто два комсомольца. Из которых один с мокрыми ногами, а второй будет поить его чаем. Это даже интересно, и Марк согласился. Он потом расскажет Ларисе какое было варенье.

Но его угостили не вареньем, а вкуснейшим пирогом, который собственноручно был испечён Ольгой. И Марк налетел на пирог, запивая его горячим чаем и продолжая рассказывать о Ленинграде. Ольга зачарованно смотрела ему в рот, подливая чай и нарезая пирог. Марк остановился только тогда, когда увидел, что Ольге больше нечего накрывать полотенцем. На том месте, где ещё двадцать минут назад был пирог, теперь лежала горстка крошек. Марку стало стыдно, и он, несмотря на все отнекиванья Ольги, торжественно объявил, что в следующее воскресенье приглашает её в кафе, где угостит пирожными и какао. На этом они и расстались.

Потом в аудитории Марк обратил внимание, что, перекидываясь взглядами с Ларисой и даже улыбаясь ей, он ищет Ольгу и успокаивается лишь тогда, когда его взгляд выцепляет два белых хвостика. Она не крутила головой в поисках Марка, скромно здоровалась и проскальзывала в аудиторию. Может быть, ей и хотелось заговорить с Марком, но видя, как он обхаживает Ларису, и понимая, что ей не конкурентка, девушка просто поняла своё место. Разумеется, они перекинулись парой фраз, Марк спросил, было ли у неё что поесть после того, как он уничтожил пирог, а она узнала, как он дошёл в мокрых ботинках. Но в субботу, после последней пары, она неожиданно увидела перед собой Марка. Она была уверена, что он тогда сказал ей про кафе просто чтобы сгладить неловкость. Но он стоял перед ней, высокий и красивый, и ждал ответа. И Ольга уже почти сказала ему «нет», но почему-то услышала «да». Как такое могло произойти, ведь она точно говорила нет. Она хотела поправиться и извиниться за ошибку, но он сказал: «В двенадцать!» – и ушёл. Как у него всё просто, даже не спросил, подходит ли ей. И что ей теперь делать? И столько задали учить, нет, конечно же, она не сможет пойти. Она извинится и никуда не пойдёт, а потом сядет готовиться, ведь она для этого и приехала в Саратов.

Но когда Марк пришёл в воскресенье к двенадцати, она уже была готова. Марк отметил, что она совсем не следит за модой. Такие туфли сейчас не носят, но потом подумал, что не всё ли ему равно, что на ней надето, ведь это последний раз, когда он с ней гуляет. Просто рассчитается за пирог и всё. Она ему совсем не нравится, хотя фигура у неё хорошая и платье с васильками хорошо подходит к её глазам. И они опять говорили про Ленинград, Марк тараторил, не замолкая ни на минуту, а она, не перебивая, слушала его. Марк купил пирожные, но заявил, что Ольгин пирог намного вкуснее. А когда получил приглашение на следующее воскресенье на пирог, но только с другой начинкой, не нашёлся, что сказать, и принял его. И в следующее воскресенье, сидя у Ольги, они опять говорили о Ленинграде. И Ольга опять слушала, не сводя с него глаз, ведь она за всю свою жизнь никуда не выезжала дальше Саратова. Сама она из немецких колонистов, её фамилия Готлиб, что обозначает «любимый богом».

А теперь уже слушал Марк. Оказалось, что вокруг Саратова много немецких посёлков, и немцев в Россию пригласила императрица Екатерина, которая сама была из немцев. Они полностью обрусевшие, но по-немецки она понимает, потому что её родители дома говорили исключительно на своём родном языке. Они – последнее поколение, говорящее по-немецки, а Ольга и все дети их семьи учились и говорили уже только по-русски. Раньше её семья жила хорошо и зажиточно, но потом их загнали в колхозы. Так и сказала, загнали, словно советская власть только себе хотела сделать хорошо. Ведь в колхозах намного лучше, во всех газетах писали, как поднялись удои и как теперь сообща людям легче обрабатывать землю.

Но то, что он услышал от Ольги, было настолько невероятным, что он даже не поверил. С её слов получалось, что советская власть никак не для трудящихся. Это плохая власть убийц и воров. У них всё отняли, потом, при НЭПе, они снова чуть-чуть вздохнули, и их снова ограбили, а пару лет назад ещё и сослали её деда, потому что он был пастором, ну, это как поп в церкви.

Марк с трудом жевал пирог. Какая антисоветчина! Уйти отсюда и больше не иметь с этой девицей-подростком никаких дел. Он только запьёт пирог чаем, потому что немного сушит рот. Вот он запил и сейчас скажет, но почему его рот чем-то занят? Неужели Ольга его целует? Сумасшедший воробышек… Ну не может же он оттолкнуть девушку. Это будет совсем не по-джентельменски. И потом… кажется, Марку самому это нравится. На секунду они оторвались друг от друга, Ольга виновато взглянула на него и вновь утонула в его объятиях. Больше не было Ларисы, и пирога тоже больше не было. И ходики, тикавшие на стене, куда-то исчезли. И исчез яркий дневной свет. Это Ольга, задёрнув занавески, увлекла его в спальню. Если честно, то Ольга и сама не понимала, что и зачем она делает. Это было неправильно и против всех законов её веры. Но верила ли она? Немножко, только из уважения к своим родителям, а вообще, медик не может верить в бога. Вот при них проводили вскрытие, но никакая душа из тела не вылетела. Чушь это всё, бога нет. А что есть? Есть Марк, он такой большой и добрый, нёс её из лодки до берега на руках. Но ведь не за это же она рассчитывается! Нет! Но тогда что она делает? Понимает ли она сама, что с ней происходит? Будет ли она об этом жалеть?

У Ольги не было ответов на эти вопросы, она не знала и не хотела знать, что с ней происходит. Какой-то биологический механизм включился помимо её воли, отключив защиту. Она вдыхала запах кожи Марка и сходила с ума. А когда он проводил рукой по её волосам, она превращалась в кошку, готовую тереться о ноги хозяина, лишь бы он не прекращал её гладить. Она не узнавала саму себя. Больше не было прежней провинциальной девочки, она умерла минуту назад. Она была змеёй, скинувшей старую кожу. И теперь, облачившись в свой новый костюм, она извивалась и скользила, ведь так делают змеи?