Ольга Раковецкая - Аллиумы

И вот сейчас, стоящей в кимоно с этим поясом на талии, мне казалось, что я вновь на занятиях, сейчас выйдет тренер, и я просто буду повторять за ним движения, отрабатывать обожаемые мною ката.

Как только я подошла к столу, донёсся ужасный крик всех таек, будто чаек русских, вместе взятых. Я никогда не могла подумать, что они такие паникёрши. Признаться, да и откуда мне это знать, если в моём окружении представителей Таиланда нет?

Топот, крик, вновь топот. Слышу, как много одежды шаркается об пол. Т** открыла дверь, и мы увидели, как все бегут в одну сторону – к чёрному выходу, прямо в национальных одеждах.

Меня никто не пригласил проследовать за ними. В динамиках раздавалось:

– По техническим причинам просьба срочно покинуть здание центра.

Я тяжело вздохнула и посмотрела на себя в зеркало – маленькая во всех пониманиях этого слова. Только подготовилась к расслаблению, потоку правильной энергии, к вытряхиванию из себя пакости, как вдруг неизвестный обнаружил на каком-то этаже большой бесхозный куль, и началась паника.

Я, расстроенная, медленно побрела к выходу и оказалась на улице одной из последних. Когда мы выходили, здание уже успели оцепить лентами и везде наставить суровых бодигардов. Я понимала, что в ближайшее время ничего не решится, и вот так, в кимоно и почти кирзовых чёрных сапогах побрела под классическим г***бургским дождём в сторону места, где можно было переждать оказию.

Я приняла решение – вернусь. Меня пока что ничему не научили, а я нуждалась в этом. Несмотря на некоторые трудности и даже опасность я хочу продолжить изучать себя, хочу найти новый поток энергии, чтобы перестать быть такой уязвимой.

Я шла через парковку и улыбалась самой себе. Да, вернусь. Мужчина, закрывавший дверцу машины, бросил:

– Красавица!

Я посмотрела на свой внешний вид:

– О да, неписаная!

И мне стало смешно до слёз.

Следующие три недели принесли мне много встреч с разными тайками, которые усердно приводили меня в чувство, учили наполняться положительной энергией, расслаблять абсолютно всё тело до состояния, как говорила мой учитель по хору:

– Челюсть в этих местах должна быть как у дЭбила.

Вот я и училась быть дебилом. Потрясающе здорово. До некоторых сеансов, когда предполагалось, что будет масляный массаж, меня сажали перед большим подносом с маленькими глиняными сосудами и просили открывать каждый из них, пробовать ароматы и выбирать тот, что откликался моему настроению в полной мере. Я почти всегда предпочитала лотос. Бывали дни, когда больше подходило манго, хотя я не могу сказать, что оно мне нравилось больше, но я выбирала его и оставалась довольной. И всё же лотос меня пленил. Я обожала несколько дней после массажа ощущать хотя бы намёк этого запаха на своём теле.

После каждой встречи с моими чайками я пила острый-преострый имбирный чай с лимоном, после которого мне уже никуда не хотелось идти, только лишь плыть по вымощенным улочкам и представлять, как совсем скоро повторится знакомство с собой, счастливой и спокойной.

Однажды, и это было под конец тайского сезона, я попала на кедровую бочку. Голова выглядывает, а всё тело нещадно терпит эти подходящие пятьдесят градусов, и потом на коже остаются ожоги некоторое время. Сидишь и терпишь, и ждёшь, и всё в полной тишине, в темени, при не успокаивающихся цимбалах. Глаза туда-сюда, тайка всё хохочет и только приговаривает:

– Hot, hot, hot!

Да, чёрт возьми, это ужасно горячо, так сильно, что начинаешь исполнять внутри бочки тарантеллу. Говоришь ей:

– Very hot!!! Уууууух!

А она тебе:

– Yes, very hot, – покивает головой в знак согласия и смиренно нальёт водички в стакан, поставит рядом, чтобы ты понимала, что ждёт после.

Ну и что, что горячо? Не умрёшь, всё в норме.

И я ушла в ощущения и преодоление этого состояния, когда ничего не можешь сделать и становится страшно. «Можно умереть от внезапной остановки сердца, можно подхватить какую-нибудь инфекцию, потерять сознание или прийти к инсульту, первому и последнему и т. д.» – список недугов, приведённых участливо моим отцом.

А можно успокоиться, начать правильно дышать, понять, что бочка – это некоторые законы жизни, которые мне недоступны, как ни крути, голова в таком положении всё понимает, и воображение может многое представить, но что ни делай, это всего лишь бочка, так пусть она ею и останется.

Впоследствии, когда мне становилось некомфортно наедине со своими мыслями, я тянулась за маслом лотоса и произносила следующую фразу:

– Мои тайки – русские чайки, способные вылечить Душу.

Мы прохлаждались на террасе. Периодически к моим друзьям подходили их друзья, и нас становилось больше. На столах так же появлялось больше пачек сигарет, разных зажигалок и телефонов. Все приносили с собой своё барахло и много проблем. Но так как настал конец рабочего дня, и нам было не до уныния, мы просто сидели и молчали. Некоторые думали, может, заказать что-нибудь поесть, некоторые не могли отнять взгляд от телефона и искали там бог знает что.

Я укуталась в плед, потому что ветер усиливался, и казалось, с минуты на минуту пойдёт дождь, но его всё не было, и мне это только казалось. В моей жизни образовался штиль, о котором я мечтала долгое время. Ко мне вернулось осознание такой ценности, как сон, скажем, с одиннадцати (а то и с десяти) и до восьми часов утра без перерыва. Я вновь стала спать и получать от этого невероятное удовольствие. После сна мне хотелось нормально есть, и я себе ни в чём не отказывала.

Говорят, чтобы какое-то занятие довести до уровня привычки, нужен двадцать один день. Мне кажется, это правило работает и в противном случае: хочешь избавиться от привычки, делай что-то двадцать один день, хотя бы попробуй. Каждое утро после сна я стабильно выходила на пятнадцатиминутный променад до кафе, где возле входа при распахнутых настежь дверях выпивала огромный стакан апельсинового фреша. На меня так приятно дуло ветром, я ощущала, как в организме становится больше витаминов, и что-то путное из этого должно выйти.

При моём появлении баристы восклицали:

– А мы думали: почему вдруг цитрусами запахло?

Никогда за мной такой привычки заметить было невозможно, но теперь я ассоциировалась у незнакомых людей с ароматом апельсинов, и это тоже что-то да значило.

Так вот, приближался двадцать первый день, и я втянулась и уже не могла себе представить утро без фреша. Почему его нужно выпивать только в отпуске? – задаю я сама себе вопрос. Совсем необязательно.

Сегодня я тоже пила сок из цитрусов с обилием мякоти, он был сладким. Вечером я сидела с друзьями, реплик из меня не выходило, я, скорее, оказалась внимательным слушателем, чего со мной давно не приключалось.