Максим Кустодиев - Чужое лицо

Неожиданно совсем рядом засмеялась женщина. Дима замер. Все тихо. Он сделал несколько осторожных шагов. За очередным поворотом слева ярко светилось окно, точнее небольшой прямоугольник стекла, заделанного в стену. Рядом глухая с виду дверь. Дима приблизился к стеклу, заглянул внутрь. Прямо в глаза ему смотрела Люся, черноволосая Машина подруга. Он улыбнулся, но девушка никак не отреагировала. Дима поднял руку, мол, привет – ноль внимания. Меньше всего можно было ожидать проявления высокомерия от какой бы то ни было Люси, которая, впрочем, уже обозначила свой несомненный интерес к миллиардеру Боткину – он ведь прекрасно помнил ее взгляд, когда Маша представила их друг другу.

– Ты бы слышала, что он мне предложил, этот задрот, – сказала Люся. – Этот Макс просто трамвайный хам! – она обернулась к другой девушке, это, конечно, была Мария.

– Да. Полное говнище!

– Портрет типичного соотечественника. Надо бы съездить куда-нибудь, где не слышна русская речь. Кстати, ты заметила, он похож на твоего Боткина.

– Разве?

– А то!

Теперь обе подруги в упор смотрели на Диму. Они его не видели. Лица их заполняли практически весь «экран», мешая обзору довольно просторной комнаты, обстановку которой Дима не успел как следует разглядеть.

– Вот, смотри! – брюнетка ткнула пальчиком прямо в Димин глаз, его спасло стекло, он невольно отшатнулся. – Какие мешки! Я выгляжу ужасно!

– Ну, не выдумывай, sweety, – Маша погладила подругу по щеке и поцеловала в краешек губ.

В следующую секунду их поцелуй сделался глубоким и затяжным, все как у взрослых. Дима попятился от хитрого зеркала и двинулся дальше по коридору. По пути обнаружилось еще несколько стеклянных перегородок, но все они были темными и, судя по отсутствию звуков, скрывали за собою пустые помещения. Далее коридор упирался в металлическую лестницу, покрытую все тем же светлым ковром. Дима спустился на один этаж. Направо? Налево? Недолго думая, он направился влево. За первым же мягко светящимся оконцем несколько человек раздраженно о чем-то спорили, разговор шел по-испански. Дима увидел скромно обставленную комнату, похожую на недорогой гостиничный номер, посредине лежал цветастый ковер. В комнате никого не было, кроме молодой женщины с бейджем, она размеренно чистила ковер пылесосом. Светилась плазменная панель, испанская речь звучала с экрана. Ничего занятного.

Бесшумно ступая, Дима приблизился к следующему освещенному проему. Здесь говорили на знакомом русском языке. А что там внутри? Ага, это уже очень интересно! Можно сказать, интересно плюс. В полуметре от хитрого зеркала стоял Фаустовский. В руке он держал на треть наполненный стакан. Конечно, нельзя было учуять, что там налито, но Дима готов был поспорить, что не яблочный сок.

– Ни хрена ты не слушаешь, а ведь я тебе сказал, не надо с ним связываться, сказал или нет?

Некто, обращавшийся к Фаустовскому брюзгливо-начальственным тоном, сидел у стены и, что называется, не вписывался в кадр. Видны были его бритая голова (ухо и часть затылка), могучее, разукрашенное татуировкой плечо и тыльная сторона ладони, лежащей на подлокотнике кресла. На безымянном пальце тяжелый на вид золотой перстень с темным камнем.

– Казал-мазал, – хмуро огрызнулся Олег. – Ты чего предлагаешь?

– Порешать с ним вопрос и вернуться к прежнему плану, – был мгновенный ответ.

– Видишь ли, – Олег отхлебнул из стакана, – существует, вероятно, некая система координат, в которой твои интеллектуальные возможности и, главным, первейшим образом, твои способности непревзойденного аналитика были бы оценены по достоинству. Увы, я с такой системой координат не знаком.

– Что за хрень ты плетешь?

– Давай рассуждать вместе, изложи свои аргументы.

– Аргументы! – презрительно фыркнул собеседник Фаустовского. – На хрен он был нужен? Нинка что ни день нажирается в говно, она собаку от лошади не отличит, даже черножопый карлик мог бы сойти за Боткина.

– Ну, предположим, – примирительно произнес Олег. – А прочие?

– Туземцы? Да им вообще по херу мороз!

– А дочка?

– А откуда она вообще нарисовалась? Еще и с подружкой. Подружка, кстати, подходящая. Я уже сделал ей предложение.

– Вот видишь? Появления на сцене Марии с ее наперсницей никто не мог предвосхитить. Красота же юной девы, которая, похоже, смутила тебя и, вероятно, вызвала не вполне благочестивые мысли, не должна ни в коей мере влиять на твои блистательные аналитические способности. А раз так, то ты вынужден будешь согласиться, что не случись в нашем арсенале этой счастливой находки, этого Доппельгангера, окажись вдруг на его месте кто-либо другой, даже, осмелюсь предположить, такой бесподобный лицедей, как ты, последовало бы неминуемое разоблачение и в итоге полная жопа. Согласен?

– Да нет, не согласен! Здесь в замке все можно отрегулировать как надо.

– А в банке? Боткина там знают. К Блондинчику тоже пойдет чернокожий карлик?

– Я, я пойду! Назовешь пароль, и я пойду, – невидимый до этого собеседник вскочил и оборотился к зеркалу. – Сам же знаешь, сходство есть, – он внимательно всматривался в свое лицо, ощупывая его обеими руками.

Действительно, похож, оценил Дима. А добавить грима, будет еще один близнец. Фаустовский, однако, думал иначе.

– Сходство есть, – подтвердил он. – Если смотреть с двадцать пятого этажа без бинокля. Лицом, не спорю, похож, да и то, как сказать – у тебя вон щеки на ширине его плеч. А уж что касается корпулентности, то ты ведь выше и шире Боткина в полтора раза.

Олег еще высказался в том смысле, что, мол, дружище похож не столько на самого Боткина, сколько на его карикатуру. Возникла пауза. Затем этот кекс вытащил плавки, шестьдесят второго, не меньше, размера, натянул их на свой увесистый зад и сказал, что надо сходить на пляж. Отличная мысль, похвалил Олег, и они оба удалились с поля.

Дима Козлов двинулся дальше. По ходу стали возникать равнозначные с виду ответвления, и, чтобы не застрять в незнакомом лабиринте, он решил придерживаться простого правила: сворачивать все время направо. Наткнувшись на винтовую лестницу, он стал спускаться, рассчитывая, что рано или поздно тайный ход должен вывести его за пределы замка. Несколько раз ему предоставлялась возможность подглядывать и подслушивать, но решительно ничего заслуживающего внимания не обнаружилось: тесные комнаты, в которых обеспечивается незаметное бытовое обслуживание замка; пустые, выпотрошенные помещения, возможно, подготовленные к ремонту. Наконец уже виденные им ранее фигуры рыцарей в доспехах помогли ему сориентироваться – отсюда отлично обозревался вестибюль во всем его великолепии. Дима вспомнил, что именно там, где он сейчас находится, висит овальное зеркало, по обеим сторонам которого громадные темные портреты, по-видимому, прежних владельцев замка в старинных костюмах и в париках, делающих их похожими на пуделей.