Борис Евсеев - Раб небесный

От неприсутствия мыслей не только в голове, но и на сердце посветлело.

Правда, длилось отсутствие мыслей недолго. Пришла нежданная весёлость, привела, как голую бабу за руку, наслаждение от незряшных слов…

Стало ясно: это сами пернатые от внешнего толчка и какой-то порядочной встряски вдруг вернули себе острый птичий разумок! Заодно и ему, Вале, кой-чего вернули. Не дешёвое и быстро выветриваемое базарное здравомыслие вернули, а разумную душу, шевелящуюся где-то чуть пониже яремной ямки.

Остановившись, Валя приложил к обеим ключицам два свежесорванных калиновых листа. Сразу и мысли побежали попроще.

«Осеннее безумие птиц мне разум вернуло? Вернуло! Значит, всё наоборот! Это не люди птицам, а птицы людям для примера и подражания посланы. А если даже не для примера, то уж точно для услаждения: глянул на птиц – водка и бабы побоку!»

I

Историю про Савву Морозова и его любовницу Жужу впервые услыхал я в 1993 году, в последних числах сентября. В купе скорого поезда обрывисто и неполно изложил её паренёк по имени Костя, посланный проводить меня из Казани до Москвы и сильно смахивавший на не слишком опытного сотрудника Федеральной службы контрразведки (так тогда именовали ФСБ).

В двухместном чистом купе Костя постоянно пытался выдернуть меня – как тонкой леской выдёргивали когда-то давно пробку, провалившуюся на дно бордосской бутылки – из глухого молчания. Москву провожатый мой любил и смеялся от радости, чувствуя её неотступное притяжение. Что касается Казани, Костя, по его же словам, находился там в двухлетней ссылке, а меня его послали проводить хорошие люди, которых в этом старинном городе над Волгой очень много.

Сам я уезжал из Казани после трёхчасовой беседы с тогдашним Президентом республики, внимательным и добрейшим Минтимером Шариповичем со смутными надеждами на более-менее благоприятный исход того памятного года. Тогда я не знал: острое и необычное интервью с главой Татарстана, записанное на диктофон, «снятое» ночью с плёнки и бережно обрамленное пятью-шестью зарисовками с натуры, в «Литературной газете», где тогда трудился, выкинут в корзину, а общероссийские события уже через неделю повернутся ко всем нам не лучшей своей стороной.

В честь встречи Минтимер Шарипович подарил мне именные часы с крылатым барсом на циферблате. Увидев их у меня на руке, Костя про Московский зоопарк, в котором, по его словам, похожий барс обитал, и заговорил.

– Да что зоопарк! Дамочка у вас в Москве одна химерная недавно явилась, – Костя словно подбросил и поймал на ладонь крупное яблоко, – то есть разговоры про неё аж с 905 года шли, но потом вдруг усохли, – внезапно понизил он голос, – теперь, болтают, такого же, правда, без крылышек, барса она ночами по Кузнецкому на цепи водит… Жужу ту дамочку кличут. Газетчиков, особенно молоденьких, на Мосту она подстерегает. Заманит в подворотню, чулок на шее затянет – и кирдык сердешному! Врут, конечно. Но всё равно. Ты хоть и не молоденький, а газетчик. Так что ночью на Кузнецкий – ни-ни!

– Писатель я.

– Ладно, не серчай. Я здесь, в Казани, от московских химер, как мишка от мёда, отлип. Всё у нас, реально, Боряня, всё!.. Выпьем по глотку?

Я отказался, хотя выпить хотелось.

– Эх ты! Ну, тогда хоть споём. И петь не будешь? Тогда стишок тебе на закуску:

Чтоб во всём имелась мера —

Голосуй за Минтимера…

Широко зевнув, Костя стал устраиваться на ночь.

Кузнецкий мост напомнил о себе на следующий день после расстрела Белого дома, а точней – «Дома Советов», как тогда это здание именовалось. 3 октября, накануне событий, я провёл во дворе Дома около трёх с половиной часов. И страшновато было, и морозец по коже пробегал, но всё ж таки пальбы по зданию кумулятивными снарядами, случившейся следующим днём, никак я не ожидал.

4—5 октября в редакции «Литературки» на втором и третьем этажах царило сдержанное ликование. Выше, на пятом – тягостно молчали. В те дни про поездку в Казань я вспомнил ещё и потому, что внезапно заговорил про Кузнецкий мост наш сотрудник, бражник, игрок и дармоед Витя Тхэ, фамилию которого давно и прочно переделали на корейский лад из-за отёчных подглазий и красных костяшек-кентосов на кистях рук.

Я разговор поддержал. Рассказал про даму с ручным барсом. Витя Тхэ про неё слышал, но уверял, что появляется дама редко и на поводке водит не барса, а рысь.

– А давай сегодня стре́лки на весёленькое переведём? Ну, как будто не было никакой пальбы. Чё носом хлюпешь? Людей, конечно, жалко, но веселье жизни, оно вперёд стремится! – уговаривал Витя. – Побёгли вечером на Кузнецкий?..

Целый день занимался я утомительными рецензиями, а к вечеру полез искать сведения про Савву Морозова. Интересен мне он был вдвойне: не раз и не два, работая в 80-х в ДК МЗАЛ, впритирку с Рогожским кладбищем, приходил я сам знаю зачем на могилу к Савве Тимофеевичу. Жизнь его, конечно, в общих чертах знал. Знал, что большевики буквально высасывали из него деньги. Про пожар в построенном после долгих судов и тяжб ресторане «Метрополь» тоже знал. А вот что тогда выпало из внимания, так это история с Жужу.

В тот вечер, не без труда, а нашёл-таки я свидетельства того, что Савва не застрелился, а был убит. Указывало на это одно из задокументированных сообщений полиции города Канн: калибр пули, извлечённой из тела покойного, не соответствовал револьверу, валявшемуся рядом с трупом в отеле «Роуйяль». Нельзя было пройти и мимо утверждений законной Морозовской жены Зинаиды Григорьевны: «Услышав выстрел, я на минуту замерла, а когда вбежала в комнату, увидела: в распахнутое окно выскочил мужчина».

О возможном убийстве, в организации которого уже тогда обвиняли Льва Красина, руководителя боевой группы партии большевиков, говорит и подозрительная предсмертная записка, написанная по заключению экспертов самим Саввой, но – как было сказано – «упрощённым» почерком. И, наконец, финансовая составляющая: перед самой смертью Савва Тимофеевич застраховал свою жизнь на сто тысяч полновесных царских рублей. Страховое свидетельство «на предъявителя» передал красавице-актрисе Марии Андреевой вместе со своим письмом. Как позже стало известно: большая часть этих средств была передана в фонд большевистской партии. Но партия хотела денег больше, больше, хотела своих мануфактур, заводов, приносящих серьёзные доходы железных дорог…

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.