Макс Фетт - Три обезьяны

– Если тебе витамины выписали, значит, с ребенком все хорошо? – Ярослав специально не стал задевать очевидной проблемы.

– Врач сказал, опасаться нечего, – кратко ответила она.

– Слава Богу.

– Поехали домой. Я так устала, – муж покосился на нее. Ему хотелось сказать, а точнее высказаться. Слово за словом вдавливать в ее башку. Злость закипала внутри, но, скрипя зубами, он перенаправил выплескивающуюся через край энергию в мирное русло.

– Послушай. У тебя сейчас огромный стресс, и я мирюсь с этим и терплю, но пожалуйста, прошу тебя! Постарайся держать себя в руках. Неважно, что сейчас случилось. Совсем не играет никакой роли. Я тебя люблю, однако! Однако. В будущем держи себя в руках. Это важно для нас обоих и для меня лично. Сам я не понимаю, только читал, насколько это может быть сложно в твоем положении, но если ты меня тоже любишь, то умоляю, постарайся.

– Сильно ты расклеился, – сходу подметила Марьяна, сузив веки. – Ты все-таки спал с той сукой!

– Нет! – выдохнул Яр, согнув пальцы, как когти. Она снова засмеялась.

– Пошутила я, дуреха, – он долго смотрел ей в глаза в надежде найти хоть крупицу разума. Марьяна обхватила его руку и положила голову на плечо. – Все хорошо будет. Обещаю.

– Верю, – без крохи надежды ответил муж.

Следующие три месяца молодая семья прожила душа в душу. Прекрасная жизнь, если учитывать, что разговаривали они только в моменты ссор и из-за разногласий с бабушкой. Можно сказать, она являлась той единственной, кто объединял этих двоих, затмевая даже ребенка. Знала ли она это? Разумеется. Пользовалась ли она этим, чтобы скрепить семью? Иногда.

Любовь, благодаря статусу в определенных не очень законных кругах и доходами из тех же мест, выбила для внучки обследование у прилетевшего на практику известного акушера из Германии Георга Фишера. Поговаривали, что с его рекомендациями ребенок на родах вылетал так же легко, как мыло из мокрых ладоней.

Яр долго препирался. Криками и истериками его вынудили поехать вместе с женой, хотя он планировал закрыться ото всех в лаборатории.

Стоя в коридоре с полным чемоданом материнских вещей и с полным мозгом проклятий, он без интереса играл ногой с коробочкой гуталина, пока Марьяна подступала к бабушке с объятиями, от коих та успешно отстранялась. Обхватила холодной ладонью лоб внучки, развернула ее, показав потеющего мужа. Он изобразил добродушную улыбку, открыл жене дверь и ушел следом. Через три с половиной минуты прячущиеся на лестничной клетке этажом выше рабочие по отмашке Любови вбежали в квартиру, начав демонтировать розовый ящик, менять обои и всячески облагораживать кухню. Семеро взрослых мужиков и один подросток в белой каске, сын бригадира, справились за несколько часов. Бабушка ожидала в зале. Пила эспрессо с черным кофе и взглядом прожигала засохшее пятно от крови на ковре.

Бригадир пришел отчитаться за работу. За его спиной выносили последние мешки с мусором.

– Завтра дам вам на час больше. Отремонтируете зал, – монотонно пояснила Любовь и достала из сумочки конверт. – Купите черный ковер три на четыре метра с высоким ворсом и пылесос с водяным контейнером для пыли.

– Сложно будет достать, – стараясь не задеть грязное лицо еще более грязной ладонью, бригадир почесал подбородок, взял конверт и посмотрел внутрь. – Ого. Да я на эти деньги вам голову сфинкса куплю. Не много ли?

– Сейчас заберу.

– Понял. Вопросов, как говорится, не имею, – он сунул конверт в задний карман и ушел. Спустя несколько минут его сын вытер пол мокрой тряпкой, и следов от бригады не осталось.

Любовь взяла кофе и встала возле окна, глядя на черепичные крыши одноэтажных домиков вдали. Спор молодой семьи послышался еще с лестничной клетки. Всякий пройденный пролет добавлял в ожесточенную перепалку новые факты. Входная дверь открылась.

– Было весело! И только попробуй сказать, что это не так, – снимая ботинки, твердил Яр.

– Весело? – изумилась Марьяна и села на пуфик в тамбуре. – Мы в пятнадцать баб смотрели, как ты с этим немцем хохотал над болезнями.

– Нашли общий язык. Мы ведь врачи, чувство юмора у нас такое.

– Бубонная чума – это же так весело. Обоссаться.

– Ты и обоссалась, – невзначай подметил Яр, убрал обувь и начал снимать кроссовки с жены.

– Надо было говорить об этом всей группе? – с холодным шипением спросила она. У Яра на миг задрожали коленки. – Смешно тебе было? – он ехидно улыбнулся. – Сука. Да если бы нас там не было, ты бы отсосал врачу этому.

– Удивительная догадка. Предлагаешь мне его в жопу послать, как ту девушку?

– Ты не знаешь немецкого!

– Мы говорили на латыни! – Яр дернул за шнурки на кроссовке, завязав узел. Не переставая шмыгать носом, он вытирался рукавом и той же рукой закрывался от неуклюжих ударов жены.

– Это мертвый язык, на нем не говорят!

– Он такой же мертвый, как и твое чувство юмора, – Яр отпустил ее вторую ногу. – Знаешь что? В жопу. Сама разувайся, – он встал и снял серую куртку.

– Яр, я не дотягиваюсь!

– Срать я хотел, – он на секунду оглянулся, чтобы увидеть, как бесится жена.

– С ума сошел? Помогай мне!

– Жди. Ребенок вылезет – развяжет, – Яр повесил куртку, встал в проеме перед закрытой дверью на кухне и развернулся. Подобно перевернутой черепашке, Марьяна тянула передние лапки, но не могла встать.

Власть опьяняла, даже мимолетная, даже при осознании, что после нее ждало распятие и участь магнитика на холодильнике. Но все-таки Яр подначивал женушку. «Пузико мешает, дя? Наверное, не нужно было столько пельмешек кушать?», – у Марьяны оголился оскал. «Смотри, это же просто, – он сел на пол и быстро встал, – оп! Ну подумаешь, что твоим салом можно пол-Африки накормить. У тебя получится», – из Марьяны вырвался рык, подобный вою бешеной гиены. «Вот… – Яр замялся, прислушиваясь к инстинкту самосохранения, но не смог удержать рот закрытым, – а твоя сестра смогла бы», – не сдержавшись, он хихикнул, как девчонка, видя поразивший жену шок. Злобно раскачиваясь, она хваталась за все, до чего могла дотянуться. На пол полетел телефон, квитанции, на гвозде раскачивалось зеркало. Ее пальцы сжались на дверной ручке и будущая молодая мать, покраснев, поднималась, как поднимался бы великан над долиной, прихватывая с собой длинную железную ложку для обуви. Заманивая ее на кухню, Яр заводил себя в тупик или к прыжку из окна (он еще думал над этим), но открыв дверь вдруг остановился.

– Ёп… – он не успел закончить, потому что по макушке ему прилетело железной ложкой. Яр согнулся, открыв обзор для жены.

Новая кухня выглядела в точности, как в глянцевых журналах. Бежевая мебель, серый кафель в белую крапинку, новые ребристые обои без намека на рисунки или узоры отдаленно их напоминающие.