Марина Леванте - {Не} любовь. Сборник рассказов и повестей

Да, это была задача века, бусы на груди девятого размера опять яростно зазвенели, но уже со страшным сомнением… «Да-а, не ровен час» – подло шелестели белые бусины… вводя в ещё большее сомнение их обладательницу, но всё равно, время пошло…

П рактически 70 лет все мы жили в огромном могущественном государстве под названием Советский Союз. И совсем не важно, как проживали это время, самое главное, что это была наша Родина, а родину, как известно, как и родителей, не выбирают. И народ худо-бедно даже не существовал, а жил поживал. Не всё было так здорово, как обещали вожди пролетариата, но нельзя отметать и всё, то хорошее и положительное, что всё же имелось.

Но грянул 90-й год, и широко, словно в русском хороводе, развёл руки, будущий первый президент нового государства, произнеся при этом пару малопонятных, но многообещающих фраз – плюрализм мнений, что-то про свободу и демократию, следом гусеницы танков прокатились по мостовой уже бывшей советской столицы, давя под собой несогласных и нежелающих, и одним росчерком пера уничтожено было то, что существовало многие десятилетия.

И с этого момента наступила новая эра нового государства. Не лучшие времена это были в жизни людей – потеря работы, пустые прилавки магазинов, безумные, нескончаемые очереди за продуктами, которых тут же не стало, их, словно корова слизнула языком, кто-то сидел на огородах без света и тепла и ел не корешки, а вершки, люди с вузовскими дипломами работали кто, где, – кто сторожем, кто продавал газеты в киосках, кто шил детские игрушки, в общем, крутился и вертелся каждый, как мог. Но это не была война, когда погибал народ в борьбе за Отечество, а потом все вместе восстанавливали руины, то, что было порушено врагом.

И вот, в этот культовый для населения момент многие решили покинуть родной окоп, уезжали в страны и края, где было сытно, и где их ожидал достаток. Но не была это белая эмиграция, не стоит путать божий дар с яичницей. И ехали не диссиденты, а свои граждане, не важно, что уже бывшего советского государства, которое прекратило своё существование, выплюнув своих бывших жителей на обочину жизни. Но ведь всегда же есть надежда на какое-то будущее, пусть и не полностью светлое и надёжное, когда хоть какой-то свет зиждется в конце туннеля, словно мечты на горизонте только что произошедшего солнечного заката, когда даже отломанная веточка от векового дуба, способна дать новые молодые ростки.

Мальчик вырос в северной столице, когда—то возведённой Петром Великим на берегах Невы.

В десять лет оставшись без родителей, он воспитывался родной бабушкой. Ходил, как и все, в школу, бегал вместе с друзьями детства по улицам родного и любимого им города. Очень любил Тарковского, обожал Гребенщиков, всегда болел только за футбольную команду «Зенит». Потом окончил вуз. И вот тут—то всё и грянуло, как гром среди ясного неба, не революционный набат, а 90-е…

Любимый Елисеевский магазин совершенно опустел. Есть стало нечего. Обещанной после вуза работы тоже не ожидалось. И Андрей, посидев на прощание с товарищами на парапете у мрачноватой серой реки, неприветливо глядевшей на него снизу вверх, полюбовавшись в последний раз разведёнными мостами, глянул грустно на Исаакиевский собор, шпиль которого в от момент грозно утыкался в неясное облачное небо, готовое привычно разразиться мелким проливным и холодным дождем, подхватил чемоданы, обернулся уже в аэропорту на провожающих его друзей, которых он оставлял, наверное, навсегда, даже не вспомнил, как когда-то в блокаду его родного города люди умирали пачками, когда свои хоронили своих, и никто не переметнулся к немцам, чтобы на сто грамм хлеба им намазали масло, и бодро отправился за кордон, считая себя всё же патриотом в душе, но какой патриот, если он не сыт, а голоден, и потому Андрей, зная эту истину, ринулся на освоение новых просторов в поисках не лучшей, а более сытой жизни.

Чтобы полностью влиться в новый, чуждый ему менталитет, да и для того, чтобы не пополнять ряды бомжей, не для того же он дал в не лучшие времена дёру из родной страны, а те сотнями слонялись по улицам незнакомого города и сидели в метро, прося милостыню, чтобы не жить вместе с ними в гетто, беглец поднаторел в знаниях языка, да, и не только. Пожил сначала в Америке, потом и в Англии, там же, попутно женился на уже ставшей родной ему и близкой душе, женщине итальянского происхождения, и уже вместе с ней высадился почти, как Робинзон Крузо с Пятницей, только, не вдруг и случайно, а по своей воле, и не на необитаемом, а на одном из островов сапожной Италии.

А, так как был не лыком шит и кое-чему ещё и научился, то, поработав и даже заработав немного денег, оставил квартиру своей жене, с которой спустя какое-то время развёлся. Сам же со всем присущим его натуре благородством, сел на старенькую «Хонду» и переехал в другой город и заселился в съёмную квартиру.

Но, так как тот кошмар, от которого он так стремительно бежал, покидая свою Родину, здесь ещё не начался, то жил Андрей не так уж, и плохо, хоть и не в своём собственном жилье. Домик, где он теперь обитал, находился недалеко, почти в пешей доступности, от моря, правда теперь это были не его личные апартаменты, и за них надо было платить не квартплату, а оплачивать аренду.

Тем не менее, при всех этих неожиданных нюансах мужчина чувствовал себя, можно сказать, даже отлично. Утром, когда он открывал настежь окно в квартиру, находящуюся на последнем этаже небольшого двухэтажного дома, врывался громкий гомон и пение экзотических покрытых ярким разноцветным оперением птиц, а тёплый южный ветерок доносил до ноздрей эмигранта лёгкий запах морского прибоя, выбрасывающего пахучие водоросли и веселые пёстрые ракушки на золотистый мелкий песок побережья.

Яркое солнце, порою изнуряющая жара, растущие на деревьях под домом финики и инжир, всё было так, как он и хотел, мечта его жизни сбылась, сказка, прочитанная в детстве бабушкой внуку, стала реальностью и былью, это была просто сплошная не прекращающаяся сиеста его желаемого благополучия.

Но счастливчик, погрязший в беззаботной жизни, погрузившийся в тот бутерброд с густо намазанным маслом, забыл об одном, о том, что не только всё, когда-то заканчивается, но и что само счастье не бывает бесконечным. Вот и его счастливые моменты его новой жизни однажды закончились, просто в один день Андрей пополнил бесконечные ряды итальянских безработных, которые заполонили не только этот остров, на котором спрятался состоявшийся удачливый беглец, но и всю страну.

Неожиданно почувствовав себя человеком, которого в момент, когда нехватка телесной пищи приводит к какому-то одухотворению, Адриано, как звали его местные жители, стал сочинять музыку. А, так как свободного времени у него теперь появилось более, чем предостаточно, он же валял дурака, нигде не работал, ничем дельным не занимался, то и в фотографировании разных объектов в нём тоже проснулся художник. Короче, его творческая во всех отношениях личность, вырвалась наружу и забурлила, как бурный водный поток.