Михаил Коротунов - Организация пространства

– Идем назад! Ты со своей стороны, а я со своей. Патронов жалко, пальнуть бы, да жалко. Вот, сигнальный пистолет помог когда бы!

– Ну, идем! Покричим еще, на том конце встретимся.

Прошли. Покричали. Встретились. Только напарника опять нет.

– Что делать будем? Может в какую яму упал?

– Может и в яму. Надо на тот край идти и по посадке пройтись. По следам. Может, найдем?

– Давай вместе держаться. Ружье – наготове! Мало ли что там! Бандиты какие!

– Да-да, всякое может быть. Идем!

Когда прошли половину посадки, услышали сзади голос далекий. Посадка в длину метров семьсот была. Оглянулись – машет нам напарник.

– Вот, балбес! Разминулись где-то!

– Какое «разминулись», сколько раз криком кричали, балбес натурально, отругать надо!

– Узнаем, что скажет, там и отругать не долго.

Сошлись, слушаем потеряшку, а он и говорит:

– Вы чего орете, как оглашенные!

– Тебя зовем! Ты где пропадал?

– Пропадал, ага. Я поначалу шел как всегда, сучьи ломаю, ветки, шумлю, одним словом. Посадка заросшая, не пройти! Ближе к середине куст огромный! Я его раздвигаю, выгнать хочу, кто там притаился. А там кабаниха лежит, ЗДОРОВЕННАЯ! И ее с десяток полосатиков сосут. Видно и отец семейства неподалеку где-то. Что делать? Как представил, что она деток боронить будет, махина этакая, жутко стало. Решил на дерево залезть, повыше. А какие в посадке деревья? Густо все растет, стволы тоненькие, каждый повыше, к солнцу норовит. Ну, кое-как взобрался, притих, наблюдаю, как кабанчики подкрепляются. А кабаниха лежит, спит вроде. Ну, думаю, пронесло! А тут вы орете, как труба Ерихонская! «Вася, Вася!». Я молчу, вспугнуть боюсь! Думаю, неужели не догадываются, что шуметь нельзя?

Неизвестно, сколько бы это продолжалось. Тут затрещало сбоку, кабан подошел. Всполошилось семейство, захрюкало и подалось из посадки в поле. Ну, я посидел еще немного, для верности, вышел, а вас тю-тю! Стою тут, жду, где вы ходите только?

Ну, и что тут скажешь? встречаться будет. Хорошо, на дерево залез приятель. Так любой поступил бы. Ты ведь один, а их семья целая!

На какое-то время мы другим методом охотиться стали. На приманку. Так безопасней.

Глухая тайга. Отдельная воинская часть Раковых Войск. Вокруг сопки, глухомань. В этакую дыру за какие-то прегрешения попал полковник командиром части. Помаялся, потосковал и охотой стал развлекаться. Зверья везде прорва, только оно по норам прячется, по закуткам разным. Удумал полкан загонщиков использовать. А кого возьмешь? Одни на боевом дежурстве, другие на боевой учебе. Быт много ресурсов занимает, санчасть и прочее. Ну, и караульная служба, хоть тайга на пятьсот километров во все стороны, а устав защищаться велит, мало ли что. Срочники за все отдуваются, на сопки лезут, гонят зверя на начальство. И так день за днем, да в свое личное время. От того охоту эту все солдатики люто возненавидели. Так, что срока уходящие на дембель, как притчу передавали молодым страшную историю о полкане-охотнике и загонщиках-солдатах. И житья солдатского мучения описывались в самых черных словах. И спасенья от полкана-деспота не было. Зверья хватало, патронов тоже, солдат в количестве. Ну, а времени, просто завались.

И, вот, история эта окончилась однажды самым неожиданным образом.

Как-то вышло, что брать загонщиков неоткуда. То ли время поджимало, то ли подумать командир решил в одиночестве, то ли еще чего.

Ну, вот, пошел он энергичной походкой в тайгу. Долго ли, коротко ли забрел в глушь. Ходил, бродил, пока дождь не пошел. Да рясно так поливает, не уберечься, полкан мокрый уже весь. Склоны сопки размокли, о спуске и речи нет. Видит, дупло большое у векового дуба. Есть шанс дальше не мокнуть. Взял, присмотрелся и залез в него. Забрался, пригрелся, кунять уже начал.

Тут к звуку дождя хруст веток примешиваться стал. Полкан осторожно выглянул, а там медведь! Прямо к дереву подходит. Подошел и наверх мостится залезть. Полкан замер, остекленел прямо.

А медведь с боку дупла поднялся и задними лапами вперед в дупло опускается.

Мелькнули когти длинные, достоинства, и хвост посередине. Делать нечего, полкан со всей силы за хвост возьми и дерни!

Что тут было! Медведь с перепуга опорожнился и под дерево загремел, лежит не живой, а полкан выпрыгнул из дупла, перелетел через косолапого и в тайгу со всех ног бросился.

Отбежав подальше, охотничек форму скинул, видит, дождем с дерьмом пропитало все нижнее белье, скинул и его. Листвой кое-как обтерся и побрел в часть.

На КПП сильно удивились виду начальника. Но, честь отдали и плащ-палатку предложили. Откозыряли, и пошел командир домой, мыться, одеваться.

Больше на охоту не ходил. И байки охотничьи не любил слушать. И ружье не искал, где-то потерял.

Солдатики обрадовались сначала, а потом погрустнели. Все время строевая подготовка на плацу. И новому призыву рассказывали, как прекрасно было бродить по тайге, зверя загонять. Какие ягоды-грибы за колючкой, и как там вольно дышится. А теперь мучения сплошные, дальше плаца командир никого не пускает больше. Всё строевая подготовка, будь она неладна!

Другого развлечения не придумать, что ли?

На остановке после Симферополя в вагон электрички входят пассажиры и среди них матросы. Выбирая место, один встречает знакомого.

– О, земляк! Как жизнь, как дела?

– Н-н-нормально.

– Ты чего, прикалываешься?

– Д-д-д-а, н-н-н-н-ет! П-п-п-п-росто, так г-г-г-оворить стал.

– Иди ты, разыгрываешь!

– Д-а-д-а- д а-а это после командировки…

Командировка была, на Дальний восток. А там опять напряженность с Китаем. Японцы на Курилы глядят. У Сахалина браконьеры. Людей не хватает, стали в караул командировочных ставить.

– Через день, на ремень?

– Какое! Каждый день в караул! Измучили, не высыпаемся, не отъедаемся! К тому же, командировочные не свои, чего их беречь? Ну, и мы стали приспосабливаться. Где возможно пристроишься и на массу. Некоторые борзеть начали. Ну, а командование, стало быть, крепить!

Был там прапор один. Посты проверял. Подойдет тихонько к постовому спящему, или рожок от АК, или штык умыкнет. Потом – тревога! И, бедолагу, в дисбат! Что бы остальным неповадно было. Оно нам надо! Мучение одно.

Вот стою, как-то, глаза слипаются, сил нет. Ночь- тишина, не шелохнется ничто. К дереву прислонишься, автоматически засыпаешь. Походишь кругами и опять стоишь, куняешь. Держишься, где-то этот прапор ходит. Кому в дисбат хочется?

Вдруг, слышу, сучек хрустнул. Я затаился за деревом. Ночь безлунная, объект не освещается. Ничего не видно. Только слышу, вдалеке вроде дышит кто. Где-то лист зашуршит- приближается. Прапор знает все нычки на посту, где мы можем спрятаться. Думаю, крадется, меня проверить хочет. А устали, измотались все. Тут еще ребят реально в дисбат отправляют. Ну, думаю, ты у меня сейчас попляшешь, любитель подстав! Как стоял, с подсумками, автоматом, залез на ветку. Она как раз над тропой нагнулась. Ствол толстый, меня ему не видно. Мне его тоже, но шаги слышно. Я ему сейчас на плечи прыгну, больше охотиться за штыками не будет!