Вячеслав Нескоромных - У студёной реки

После этого события БиДэ с девчонками не стал церемониться и окончательно «списал» в повара без права заниматься полевыми исследованиями.

К обеду вернулся Доцент, молча оценил объем вырытого и раскиданного Студентом без всякого поиска ископаемого материала.

К окончанию обеда, когда еще суп, неожиданно нахваливаемый Доцентом, не был съеден, посвежело, и резко усилился байкальский бриз. Палатка надулась парусом, её крепежи проявили слабость. Нарастающий напор стал валить палатку наземь, раздался треск рвущихся швов и резкий порыв ветра, мгновенно уложив строение на землю, стал его закручивать и гнать прочь с мыса к обрыву. Доцент засуетился и бестолково топтался вокруг обезумевшего своего жилища, хватал и придерживал палатку, тщетно пытаясь удержать её от полного крушения.

Студент доедал свой суп, сидя на камешке, и не спешил на помощь Доценту, помня его категоричные и достаточно обидные указания при установке палатки. Но ситуация грозила катастрофой и осознав остроту момента Студент быстро встал и прихватив по пути валун размером с конскую голову, придавил ожившую было конструкцию к земле. Для полной надежности, водрузив на палатку еще пару увесистых камней, Студент вернулся к недоеденному супу и закончил трапезу обсыпаемый крупными каплями дождя из невесть откуда взявшейся тучки.

Доцент помалкивал, осознав свою оплошность. Понимая, что нужно брать временное командование на себя, Студент предложил тащить весь скарб и палатку в амфитеатр, что и было оперативно сделано.

Палатка стояла теперь кривенько, демонстрируя свое внутреннее убранство через значительные по размеру разрывы. Но жить в ней было можно, тем более что дождь исчез внезапно, как и появился, а костер, лихо раздутый шаловливым ветром и излучающий тепло и уют, быстро привел окружающий мир к гармонии.

Ночь на новом месте прошла спокойно, а утро выдалось чудным. После дождичка под первыми лучами солнца остро запахло чабрецом и медуницей, а стрекот кузнечиков и жужжание пролетающего шмеля наполнили мир умиротворяющей мелодией. К оркестру то и дело подключалась неведомая птица, в такт мелодии, вставляя свои изысканные трели.

Доцент, поев кашки, удалился, а Студент предался вновь созерцанию окрестных красот, впитывая в себя величие и краски Могучего Озера.

Остатки свободного времени, Доцент проводил теперь за штопанием своей несравненной палатки, надоедая Студенту бесконечными разговорами о незнакомых ему людях, с которыми у Доцента были какие-то проблемы взаимоотношений.

Ситуация становилась тошнотворной и хотелось лететь бакланом ввысь и за горизонт.

За разговорами выяснилась забавная ситуация, в которой, по воле БиДэ, оказались Доцент и Студент.

Получилось так, что БиДэ улетел в верховья могучей сибирской реки Лены с неожиданной вертокрылой стрекозой-оказией, предоставленной местной геологической партией, а о том, что Студент и Доцент томятся здесь на этом пустом берегу, более не знал никто в отряде. Не знал этого и водитель их отряда Володя ‒ Чих-Пых, который должен был на днях возвращаться из города с ремонта на своем ГАЗе мимо их лагеря. Как следовало предупредить водителя об ожидавших его пассажирах, БиДэ не сообщил, а мобильная телефонная связь в те времена отсутствовала совершенно. Вопрос был поставлен на обсуждение, и немного поспорив, Студент и Доцент решили установить щит с надписью у дороги, если машина не будет вовремя замечена, благо, что дорога проходила теперь рядом с лагерем, который в прочем был теперь совершенно не виден с дороги.

Володя, по прозвищу «Чих-Пых» был надежным товарищем, а прозвище отхватил по случаю своей часто повторяющейся поговорки, которая была результатом заикания. Часто что-то объясняя, торопясь и если не получалось выговорить какой-либо глагол, Володя менял его на «Чих-Пых». После магического «Чих-Пых» речь у Володи текла плавно до нового сбоя.

Найденный на берегу ржавый и мятый лист жести внушительных размеров вместил весь нужный текст призыва о помощи и был установлен у дороги – мимо не проедешь.

Текст гласил: «Володя! ЧИХ-ПЫХ!!! Мы здесь на берегу под обрывом! Забери нас в Онгурён!!!»

Установили лист, прибитый к доске, которую привалили камнями: инструмента для рытья ямы в чрезвычайно каменистом грунте в наличии не было.

Пролетели деньки и в один из них, над обрывом и головами Студента и Доцента раздался как будто такой знакомый звук проезжающей машины. Студент рванулся вверх к дороге, и чуть было не перехватил грузовик, но тот промчался в клубах пыли и исчез за бугром раньше, чем рассеялась дорожная пыль. Монументально установленный призыв о помощи беспомощно и бесполезно валялся у дороги, видимо сдутый хозяином окрестных мест – байкальским бризом. Тот ли был грузовик, было не понятно и чувство неопределенности только еще больше запутывало ситуацию.

Положение осложнилась и речь пошла уже о том, что продукты заканчиваются. Деньги тоже. Конечно, о голоде было говорить неуместно, но что-то нужно было решать. БиДэ о скором своем возвращении не говорил, а ждать помощи было уже неоткуда.

Собрались обсудить сложившуюся ситуацию и, приняв за основу то, что видимо грузовик проехал мимо, стали решать, как выбираться из образовавшейся западни.

Доцент предложил ехать сразу в город, на какой-либо попутке. Но этот вариант совершенно не устраивал Студента, и он его успешно завалил, аргументируя тем, что много скарба, а машины ходят мимо крайне редко. Потом работа, отряд. Доцента это волновало, меньше всего, но он согласился после некоторых сомнений с предложением Студента – идти одному налегке и если повезет, доехать до Онгурёна, где вероятно находится их машина. Если машины в отряде нет можно выпросить другую в поселке, где размещалась контора геологической партии.

– Сто верст пешком! По тайге! А если, что случится? Кто будет отвечать? – сокрушался Доцент.

На что Студент, махнув от отчаяния рукой, парировал:

– Да скажите – сам ушел без спроса. Что может со мной случиться?

− Как пойдешь без еды, чем будешь питаться в дороге? ‒ стонал Доцент.

– Идти одни-то всего сутки, – не помру! – настаивал Студент.

Доцент, видимо с раздумьями о собственном гастрите, согласился. Студенту были выделены последние деньги – рубль с небольшим довеском мелочи и остатки перловой каши, сваренной накануне и недоеденной. Решение пришло утром и Студент с легким сердцем, не раздумывая, рванулся в путь. Легкие ноги и вперед летящие мысли несли Студента над косогорами и речками, лесками и оврагами. Малая остановка в пути и кило пряников – единственно, что можно было купить в сельмаге Курмы, составили всю его поклажу. Так, проскользнул соколиком Студент почти половину пути, сменяя бег на шаг и ругая косоглазых производителей легких кед. Перед поселком Зама, пройдя уже две трети пути, Студента нагнал первый грузовик. Поначалу у Студента екнуло сердце – «Может Чих-Пых едет!», но это оказалась машина местных рыбаков, которые любезно подвезли парня до поселка.