Дмитрий Рождественский - Человек в темноте

Я глядел в окно, и мне вспоминалась другая электричка и другая девушка рядом, которую звали Таней, у которой были доверчивые глаза под пушистыми ресницами, и которая была такой маленькой и хрупкой, что ее всю, казалось, можно было держать в кулаке, только страшно – ненароком сожмешь пальцы сильнее и сломаешь. Мы стояли в таком же почти тамбуре, курили, поскольку тогда в тамбурах поездов разрешалось курить, и электричка с Витебского вокзала уносила нас за Царское и за Павловск, к полустанку Новолисино, откуда наш путь лежал в лес. Пока еще пустые корзины стояли у наших ног, тут же примостился рюкзачок с термосом и бутербродами, а мы строили планы на жизнь, потому что оба мы были непоправимо молоды, непоправимо счастливы, я никогда не был женат, а она не была замужем, и наши отношения только начинались. Было классическое бабье лето и чудный, солнечный сентябрьский день, и мы шли по березово-рябиновому лесу по колено в рыжем, пожухлом папоротнике, и я не видел грибов, так как все время смотрел на Таню, а она видела и радостно вскрикивала, указывая мне то на клейкие даже с виду шляпки маслят, то на мелкую россыпь лисичек, то на приютившийся в тени гнилого трухлявого пня подосиновик. Потом был горячий крепкий чай из термоса на прогалине и веселая неразбериха оттого, что мы потеряли ориентировку, и я утверждал, что к станции надо возвращаться в сторону солнца, а Таня – что надо брать курс градусов на тридцать левее, потому что, пока мы плутали, солнце успело отклониться далеко. В конце концов мы пришли к согласию в том, что нам неплохо и здесь, а следовательно, нет разницы, в какую сторону идти, если можно не идти никуда. Таня сбросила куртку и легла на ложе из папоротника, закрыв глаза навстречу солнцу и закатав футболку на животе до груди, и я в конце концов не удержался и коснулся пальцами этого живота, а потом стал поглаживать. И она не отстраняла мою руку и не открывала глаз, только ее дыхание стало неуловимо прерывистым, а лицо каким-то светящимся, и так продолжалось бесконечно, пока она не подалась мне навстречу всем телом и не начала лихорадочно и бестолково расстегивать на мне рубашку. Мы были там, пока не ощутили кожей первые капли подкравшегося дождя, и выбрались к поселку и станции уже в сумерках, промокнув до нитки, и узнали, что последний поезд на Ленинград будет лишь через полтора часа, и Таня смеялась и злилась одновременно, говоря, что можно было еще полтора часа оставаться на той прогалине, а я подначивал ее, чтобы она разделась и немного просушила на ветру джинсы и футболку, все равно темно, да и на перроне нет ни души. А потом, когда Тани уже не было в моей жизни, я сочинил песенку и иногда напевал ее, за застольем или просто так, подыгрывая на гитаре, как умел.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.